Волоча одеяло по полу, топаю на кухню. Наливаю себе в стакан воды. Осушаю. Под монотонный раздраженный стрекот матери в трубке – осматриваюсь. И здесь у Черкасова все строго по полочкам. Ничего лишнего и неуместного: мраморный кухонный островок, барная стойка, дорогая хромированная техника и холодильник. Дергаю дверцу, едва не роняя телефон, где Хелена Романовна продолжает распыляться, перейдя к той стадии, где я заканчиваю свою жизнь никому не нужной в вонючей сточной канаве. Хихикаю нервно, возвращая телефон к уху, как раз в тот момент, когда мама спрашивает менторским тоном:

– Я сказала что-то смешное?

– Нет-нет, прошу, продолжай!

Мама фыркает:

– Очевидно, ты совсем меня не слушаешь, Натали.

– Очевидно. Ма, – говорю примирительно, вздыхая, – слушай, я не хочу с тобой ругаться. Правда! Но я сейчас не в том состоянии, чтобы все это выслушивать. Мне больно сделали. Мне сердце разбили. У меня планы на праздники были. А вчера все рухнуло, понимаешь? Ты могла бы хотя бы сейчас на меня не давить! Это же как добивать лежачего – низко и подло.

Хелена Романовна замолкает. А ее слова звучат значительно мягче, когда она спрашивает:

– Почему ты не прилетела к нам с отцом?

– Вот как раз поэтому. Мне нужно время. Я хочу побыть одна.

– Но, Натали…

– Я обязательно прилечу к вам в гости на новогодних каникулах. А сейчас дай мне, пожалуйста, эту двухнедельную отсрочку. А потом можешь продолжать с энтузиазмом напоминать мне, какая я плохая дочь.

– Ты совсем не плохая дочь, Нат!

– А у меня после твоих слов складывается обратное впечатление.

– Ты просто сбилась с верного пути. Такое бывает.

А-а-ар! Пристрелите меня новогодней хлопушкой!

– Прости, мам. Перезвоню тебе позже, – бросаю я в трубку и отключаюсь, окончательно разозлившись.

Завтра перезвоню.

Или через неделю.

А может и через две!

Ты не плохая дочь, Нат…

Прижимаю телефон к груди, запрокидывая голову.

Если я дочь не плохая, так может, я тогда человек никакой? Как по-другому можно объяснить полнейшее отсутствие близких людей в моей жизни? Ведь, кроме Мота, меня как будто и не понимает никто! Родители вечно мною недовольны. Друзей нет. Жених – лопнул, как мыльный пузырь. Даже мой неожиданный сосед Вик, и тот был бы рад еще лет семь меня не видеть.

Хотя я полагала, что за давностью лет обида от нашего расставания сгладится в сердце парня. Я ведь ничего не сделала! Просто выбрала себя и свою мечту. Разве это преступление? Мне казалось, что мы просто, ну… дурачимся? Тогда. Наш роман вспыхнул неожиданно. Закрутился ярко. Мне хватило месяца, чтобы понять – я тону в этом парне. В его энергии. Его мечтах. Пропадаю в его улыбке. Дурею от его несгибаемого оптимизма. Рядом с ним мне было так уютно и тепло. Только рядом с Виктором я чувствовала себя фарфоровой куколкой за прочным бронестеклом. Куколкой, на которую можно глазеть, но руками трогать – ни в коем случае. Потому что его! Только с ним я впервые, на какие-то мгновения, допустила мысль о том, что, возможно, моей мечтой всегда была далеко не карьера…

Но это были глупые ванильные мгновения, ведь мы оба понимали, что в концовке этот роман ни к чему не приведет! Понимали же?

Я воровато бросаю взгляд на дверь хозяйской спальни. Искушение зайти в святая святых Черкасова – просто бешеное! Мои ноги несет в ту сторону, словно магнитами притягивая. И только замерев на пороге, схватившись за ручку двери я, опомнившись, отступаю.

Тогда мы расстались плохо, но сейчас, может, мама права? Это шанс все исправить хотя бы здесь? Мы могли бы попробовать стать друзьями. Почему нет? Наладить отношения с бывшим – звучит как что-то фантастическое. Согласна. Но когда еще, если не в канун нового года, случаться чудесам?

Решено.

Я не буду съезжать, я буду реконструировать сожженные мосты!

Решительно схватившись за собственную идею налаживания отношений с Черкасовым, я принимаю душ, наскоро съедаю яблоко (единственное, что было съедобного в холодильнике спортсмена) и, влив в себя кружку горького кофе, отправляюсь по магазинам. Благо, Вик не забыл оставить мне дубликат ключей на ключнице у входа.

Мой план – под кодовым названием «подружись с бывшим» – был предельно прост: навести дома порядок и приготовить вкусный ужин, за которым мы могли бы мирно и по-дружески обсудить некоторые нюансы нашего будущего соседства. Ведь, как говорят умудренные опытом кумушки, путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Не уверена, конечно, что эта тактика сработает с помешанным на своем питании спортсменом, но попытка не пытка. Верно? А еще поговаривают, что женщины априори мудрее мужчин. Следовательно? Нужно крыть карту с обидой Виктора картой моей женской мудрости. По-моему, идеально!

Вооружившись кредиткой, хорошим настроением и изрядной долей оптимизма, как ребенок, радуясь хлопьям снега, укрывающим город белым пушистым одеялом, я топаю покорять ближайший к дому торговый центр. Однако там, в первом же бутике с новогодними украшениями, все идет не по плану. Разумная часть Натали прекрасно помнила вчерашний непрозрачный намек Черкасова на то, что никакого праздничного хлама дома он не потерпит. Но вот незадача – маленькая девочка Нат, живущая глубоко внутри, предпочла об этом забыть. От блеска мишуры и перелива гирлянд глаза этой девочки разбежались, а мозг, недолго трепыхавшись, дезертировал, предоставив сердцу полную свободу действий.

Глава 9

Виктор

Сплю я этой ночью, как никогда, паршиво. А если быть точнее, не сплю совсем. Из квартиры ухожу намного раньше обычного. А в ледовом появляюсь аж за час до официального начала тренировки. И это с учетом того, что по дороге я успеваю заскочить на заправку и закинуться убойной дозой кофеина.

В длинных служебных коридорах арены стоит такая звенящая тишина, что каждый мой шаг отлетает глухим эхом от бетонных стен. Парней нет. Тренеров нет. Даже руководство еще не подъехало.

Обменявшись рукопожатием с охранником, я забираю ключ от мужской раздевалки и иду переодеваться. Совершаю абсолютно все свои телодвижения, стараясь думать о чем угодно, кроме Кац. О природе, политике, катаклизмах и неадекватном курсе доллара. О всякой херне, в общем, но только не о Натали, которая спит у меня в квартире и с которой сегодня, завтра, и все ближайшие дни до католического Рождества мне еще придется пересекаться. Причем не где-то там, а на самой, что ни на есть моей территории. Скверно.

Натянув шорты с майкой, я поднимаюсь в тренажерку, где, врубив музыку в наушниках, делаю небольшую разминку. Тянусь и разогреваю мышцы. И только потом принимаюсь тягать железо. Заглушив мысли убойными роковыми мотивами, не даю себе провести ни единого мгновения наедине со своей головой.

Ровно в десять в зал подтягиваются парни. А в двенадцать часов тренерский штаб выгоняет нас на лед, заставляя отрабатывать все те элементы, в которых мы умудрились налажать в прошлой игре. А таких было много. Прошедший накануне матч был, пожалуй, одним из самых провальных в этом сезоне. Мы умудрились уступить со счетом три-четыре не самому сильному сопернику, свалившись в турнирной таблице на две позиции вниз. Что Федотычу и всему руководству клуба, естественно, не понравилось. Действующие чемпионы лиги не должны пропускать такие нелепые голы, в связи с чем Иван Розанович сегодня решил выжать из нас все соки. Хотя для меня это даже на руку. Больше работы – меньше времени думать о том, о чем мне думать априори не следует.

Наша пятерка – в серых тренировочных джерси – во главе с Ремизовым сегодня активно накатывает на ворота соперника, пытаясь нагрузить пятак¹¹. Яр оттачивает навыки своего убойного кистевого броска, тогда как мы с Бесом отрабатываем щелчки¹² от синей линии. В прошлом матче нашему звену удалось загнать в ворота южан аж три шайбы, две из которых на счету Бессонова. Однако провальная игра защитников из второго звена нашей команды не дала нам выгрызть очередную победу, поэтому вторая пятерка – в черных тренировочных майках – во главе с защитниками, что привезли нам на скамейку гордые «минус два»¹³, оттачивают навыки игры в обороне.

Получается у них, надо сказать, не лучшим образом, ибо надо льдом плотным полотном недовольства то и дело виснут замечания Федотыча:

– Заболотских, где твой визави? Черкасова кто будет перекрывать? Я что ли? С какого хрена ты даешь этому парню столько свободы в собственной зоне?

Свисток.

– Чебыкин, лучше ногами работой активней, чем языком. А то пока ты доедешь до пятака, вся команда успеет прикурить! На прошлой игре проверено.

Свисток.

– Юров, ну и кому ты, мать твою, сделал эту передачу? Еще раз увижу, что ты так глупо отбрасываешься, посажу на банку¹⁴ до конца регулярки. Мы тут не в горячую картошку играем!

Свисток.

– Тучинский, я не понял, ты у меня че, резко в нападающие решил переквалифицироваться? Синяя линия где? Она, черт тебя дери, твой дом родной в зоне атаки!

Свисток.

Свисток.

Свисток.

Под сводами ледового то и дело разносится лязг шайбы о штангу и шум ударяющихся о лед клюшек. Шорох лезвий коньков и резкие переругивания парней. Абсолютно каждый из нас сосредоточен и заряжен на победу. Тренировка это или нет – значения не имеет. Пот катится ручьями. Легкие сжимаются от нехватки воздуха. Ноги стонут от напряжения в мышцах. Все выкладываются по максимуму.

Сегодняшние наши условные «противники» делают все, чтобы не дать нам с парнями прорваться к воротам, однако обыграть нас у «черных» все равно не выходит. Наша пятерка действует почти что идеально. Слаженно. Единым кулаком. В итоге спустя двадцать минут тренировочной игры мы выходим победителями. Отбиваем с парнями крагами друг другу «пять», заслужив небольшую передышку.

Прямо пока Федотыч не объявляет:

– А теперь поменялись! Серые – оборона, черные – нападение. Погнали, парни!

После ледовой тренировки мы с парнями тащим ноги в раздевалку. Наскоро принимаем душ и приводим себя в порядок. Выйдя из душа, я проверяю телефон. Ни одного пропущенного звонка или сообщения. Вспоминаю, что у Натали, вероятней всего, нет моего номера и… не знаю, расстраиваюсь, наверное? А потом тут же на себя злюсь, отвешивая себе парочку мысленных подзатыльников. Твою мать, Виктор!

В тот момент, когда половина команды уже готова отчалить из ледового, в раздевалку заглядывает помощник тренера и сообщает, что нас всех сейчас ждут в медиазале. На наши вопросы «зачем» и «почему» – Костя кидает только:

– Общее собрание с руководством. Явка обязательна.

Мы все дружно переглядываемся. Наша самая, пожалуй, нелюбимая часть во всей спортивно-тренировочной жизни – общие собрания. Тем более с руководством. Одна надежда, что это не какой-нибудь очередной тупой тимбилдинг¹⁵, которым в последнее время «болеет» психолог команды, считая, что сплоченности много не бывает.

– Интересно, что им от нас надо? – спрашивает Бес, что-то быстро набирая в телефоне.

– Думаю, на повестке дня приближающиеся праздники, – пожимает плечами Рем, натягивая худи с логотипом команды. – Ничего необычного. Ежегодная практика.

– Зачитают лекцию о вреде алкоголя при наличии жирного контракта? – предполагаю я.

– Ага. Или как не лишиться пары пальцев, запуская праздничные фейерверки, – вклинивается в разговор Еремеев. – Кстати, мужики, кто где будет встречать?

– Дома с детьми.

– С женой.

– К родителям поеду…

Проносится по раздевалке.

Я предпочитаю промолчать. Даже не думал об этом. Люсинда улетит к родителям, а я, скорее всего, посмотрю какой-нибудь очередной тупой фильм и в одиннадцать завалюсь спать. Надеюсь, к тридцать первому декабря Матвей решит вопросы с жилплощадью своей сестры и в новый год я зайду с «минус одной» проблемой.