– О горячем душе, тарелке супа и нормальной кровати, – предельно честно откликнулась я. – Не обязательно в такой последовательности, душ и суп можно поменять местами.

От моей наглости он не нашёлся, что ответить, а когда заговорил, его голос звучал иначе. Негодование сменилось недоумением.

– Я телеграфировал в Сежью, навёл о вас справки. Вы дочь уважаемого человека, потомственный целитель, и целитель прекрасный. Диплом с отличием, место в лучшей клинике столицы, брак с блестящим перспективным учёным. И после этого – развод, увольнение, нелепое заявление, что вы полукровка! Дальше ещё чище: иное имя, переезд в Амьер, частная практика, выступления против власти, тринадцать задержаний за последний месяц. Вы понимаете, что губите свою жизнь, мьесса Ай-Руж?

– Служители божьи возразили бы вам, что, отказавшись от благ мирских, я сберегла свою бессмертную душу. Ах, простите, у нас же теперь не принято верить в бога! – фальшиво повинилась я. – Торжество науки, прогресс и всё такое. Даже целительство нынче называют не даром творца, а удачной мутацией.

Капитан нахмурился:

– А вы с этим не согласны?

– Да мне, собственно, безразлично, за счёт чего я спасаю жизни. Моим пациентам, не сомневаюсь, тоже. Они с равным усердием поставят свечку богу и вознесут хвалу учёным. Мутация, благословение – главное, что прикосновения моих рук исцеляют.

Он прошёлся по кабинету, вернулся к окну и пошире приоткрыл раму. Свежий вечерний воздух остудил мои горящие щёки.

– Мьесса, ваше сострадание к сиа делает вам честь. Но вы образованный человек и должны понимать, что удержать агрессивных животных в повиновении можно только силой. Да, на первых порах будут перегибы, однако вскоре всё нормализу…

Мой неестественный смех оборвал его на полуслове. Капитан сердито смотрел на меня, а я не могла остановиться – заходилась в истерическом хохоте. Как целитель я диагностировала бы у себя нервный срыв.

– Выпейте воды, – под нос мне сунули стакан.

Зубы клацали о край, я облилась и утёрлась ладонью. Несколько раз глубоко вздохнула и огромным усилием воли подавила истерику.

– Меня приговорят к штрафу или общественным работам?

– Неужели вы не видите опасности? – неожиданно горячо заговорил капитан. – После ваших слов я затребовал информацию. И, кроме подтвердившихся изнасилований самок сиа, прочёл много интересного. Прошло тридцать два года с момента контакта, но сиа до сих пор ведут полузвериное существование. Они не приобщаются к цивилизации, не осваивают механизмов, не занимаются ничем, кроме примитивного земледелия. Научные исследования пришлось прекратить, поскольку сиа не понравилось, что их изучают! Это дикое, неуправляемое стадо, у которого даже вожака нет! При этом они размножаются – и как! Их численность выросла на треть!

Я не сводила взгляда с изящно очерченных губ. Обидно, что такой красивый рот мог повторять столь явный бред. Устало прикрыла глаза. Штраф в пять тысяч гильенов мне платить нечем, значит, сейчас капитан выпустит пар, вызовет надзирателя и вместо изолятора отправит меня в тюрьму, где будут нормальные камеры, койки с матрасами и даже ужин.

– Вы меня слушаете, мьесса?! – возвысил голос капитан.

– Нет, – ответила я, не поднимая век.

Наступила блаженная тишина. Через пару минут её нарушило звяканье пуговиц: капитан застёгивал форменный китель.

– Идёмте.

Поднимаясь, я пыталась подсчитать в уме, сколько раз за день мне велели, просили, предлагали куда-то идти, но всё время сбивалась со счёта.

– Вытяните руки вперёд.

Холодные браслеты наручников на моих запястьях болтались. Казалось, сожми пальцы покрепче – и они соскользнут. Обманчивое впечатление. Капитан взял меня за локоть и повёл: направо, вниз по лестнице, направо, прямо по коридору, затем снова ступеньки лестницы… Опомнилась я во дворе.

– Садитесь, – капитан распахнул заднюю дверцу новенького спортивного автомобиля.

В чёрных лакированных боках машины отражались освещённые окна жандармерии. Отлично, успею подремать в тепле. Тюрьма в Амьере находилась далеко за пределами города, ехать полчаса, не меньше. Я откинулась на мягкую спинку и удовлетворённо вздохнула. Часы на приборной панели показывали… Ого! Половину десятого. На ужин нечего и рассчитывать. Ладно, по крайней мере горячий завтрак мне обеспечен.

– Вы так хладнокровно себя ведёте, словно вам всё равно, куда я вас везу, – нарушил молчание капитан.

– Будь у меня выбор, я предпочла бы хороший ресторан. Но выбора нет, правда? Так зачем понапрасну накручивать себя?

– А если я вас изнасилую, зарежу и выброшу в овраг?

Впервые я поглядела на капитана с интересом.

– Дерзайте. Вы в городе недавно, подсказать безлюдные места?

Машина резко сорвалась с места. От толчка я растянулась на сидении, подумала и решила не менять положение. Удобнее насиловать. Капитан больше не пытался заговаривать, по потолку салона ползли пятна света от фонарей. Минут через пять машина остановилась.

– Выходите.

Мелькнула трусливая мысль: а вдруг капитан не шутил? Загнав её подальше, я вылезла и с деланым безразличием огляделась. Знакомый двор встречал меня полуоблетевшими вязами, сквозь которые уютно просвечивали окошки квартир. Мьесса Флери, закутанная в пушистый клетчатый плед, восседала на балконе в своём любимом кресле-качалке и слегка наклонила голову в знак приветствия.

– Я здесь живу, – вырвалось у меня.

– Поэтому я вас сюда и привёз, – капитан указал на крыльцо. – Ведите.

Дверь передо мной ему пришлось распахнуть. Не из-за галантности, а по причине наручников, которые он с меня снимать не спешил. Так мы и поднялись на второй этаж: я впереди, он следом.

– Ключ, – сурово потребовал он, глядя на замок.

– В правом кармане пальто, – в тон ему откликнулась я.

Нимало не смутившись, капитан залез в мой карман. Замок щёлкнул, и мы оказались в прихожей.

– Проходите, будьте как дома, – съязвила я.

Капитан пропустил сарказм мимо ушей, включил свет, запер входную дверь и осмотрелся. Стало любопытно: какой покажется ему моя квартира? Бежевые обои в еле заметную полоску, белёные потолки и дешёвый паркет были заслугой домохозяйки, как и стандартный набор безликой мебели. Остальное принадлежало мне. Пламенеющие муаровые шторы, такого же оттенка покрывало на кровати и ковровая дорожка на полу, ваза с алыми георгинами, ярко-оранжевая скатерть и апельсинового цвета керамика на полке. На другой полке стояли книги – я привезла их из Сежью. Энциклопедии, анатомические атласы, справочники, старинные учебники по целительству, принадлежащие моему отцу… который не был моим отцом.

– Оранжевый цвет предпочитают уверенные в себе, энергичные и творческие натуры, – без издёвки заметил капитан. – Мьесса Ай-Руж, я лично доставил вас сюда, чтобы убедиться, что по пути вы в очередной раз не нарушите режим. Повернитесь.

Наручники тихонько звякнули, я потёрла свободные запястья.

– Третье задержание – и от тюремного срока вас не спасёт ни редчайший дар, ни хороший защитник, – продолжил капитан. – Можете дать мне слово, что никуда больше не выйдете?

– Пути господни неисповедимы, мьесс, – шутливо поклонилась я. – Вдруг за мной пришлют от умирающего или роженицы? Клятва целителя, знаете ли.

– Вы зря так легкомысленно относитесь к собственному положению. Оно весьма шатко. На вашем деле пометка «неблагонадёжна», сделанная моим предшественником.

– А что стало с мьессом Вернé? – не преминула поинтересоваться я. – Загремел за взятки? Очень неожиданно было сегодня застать в его кабинете вас. Кстати, ежемесячный побор не увеличится? Вы только что прибыли, надо обживаться…

Впервые я видела, чтобы человек буквально потемнел от гнева.

– Вижу, разговаривать с вами бессмысленно. И, хотя это не входит в мои полномочия, я…

Дом дрогнул, словно встряхнулось живое существо. Подпрыгнула и завалилась на бок ваза, разлетелись огненными искрами лепестков георгины, полилась на пол вода. Попадали книги, зазвенели осколки разбитой керамики. С потолка посыпалась побелка, замигали лампочки в люстре, послышались возмущённые вопли соседей. Мне повезло рухнуть на кровать, капитан чудом устоял на ногах.

– Что за чертовщина? – нахмурился он.

Вместо ответа свет окончательно погас, и, судя по кромешной темноте за окном, не только в моём доме, но и во всём квартале. Пропали даже бледные цепочки уличных фонарей. Сквозь незадёрнутые занавески я видела чёрные контуры крыш на фоне чернильного неба с яркими осенними звёздами.

Затем пришёл страх.

Это была какая-то противоестественная, мощная волна панического ужаса, от которой хотелось скорчиться и завыть. Все самые жуткие детские страшилки и взрослые ночные кошмары нахлынули одновременно. Я видела расчленённые тела и разлагающиеся трупы, бурые черепа и чудовищных монстров с оскаленными клыками, меня разрывали на части дикие звери и одновременно я падала в бесконечную пропасть. Языки пламени сжигали мои руки до обугленных костей, я тонула в вонючей липкой жиже, задыхалась от нехватки воздуха и захлёбывалась грязью. Скользкие твари выедали мне глаза, грудь разрывали копошащиеся личинки, от кислоты пузырилась и сползала кожа.

Кажется, я кричала. Нет: я орала, выла, каталась по полу… По раскалённой лаве, морскому дну, зыбкой трясине, острым камням. Всё перемешалось в потоке жути. Вокруг гремело, стонало, рычало и хохотало – то ли забавлялись черти из преисподней, то ли мир крошился вдребезги.

А потом наступило блаженное беспамятство.

Глава 4

Моих губ коснулось что-то прохладное.

– Пей, Уна, пей.

Я глотнула и закашлялась. Со стоном открыла глаза. Обеспокоенное лицо Ай-Мью в первую секунду показалось продолжением кошмара. Глаза сиа светились невероятным алым светом.

– Не бойся, Уна. Тебе ничто не угрожает.

Смысл её слов дошёл не сразу, зато потом догадка заставила мгновенно собраться. Я огляделась. На ковре лежал туго связанный капитан, рот ему заткнули его же галстуком. Кроме Ай-Мью, в спальне находилось трое мужчин-сиа. Одного из них, с рвано обрезанной гривой, я узнала: именно его били кнутом. Он поймал мой настороженный взгляд, приложил ладонь к груди и произнёс на хитарском практически без акцента:

– Добрых звёзд, сестра.

Очевидно, сомнение в доброте происходящего отразилось на моём лице, поскольку сиа добавил:

– Жертв не так много, как могло бы быть.

Алое свечение в его глазах потихоньку угасало. Я посмотрела на часы: половина восьмого утра. «Немного» – понятие относительное. Если планировалось уничтожить сотни тысяч, а погибли десятки – да, могло быть хуже. Ночь Сиале… Все боги и черти на свете, неужели я столько лет так жестоко обманывалась?!

– Я приду позже, – Ай-Мью погладила меня, и я чуть не отшатнулась. – Эл-Лан всё тебе объяснит.

Двое сиа подняли связанного капитана и направились к двери.

– Стойте! – опомнилась я. – Куда вы его понесли?

– Казнь, – хмуро откликнулся юный сиа. – Устрашение. Необходимость.

– Да вы очумели?! – выругалась я и повернулась к Эл-Лану: – Велите его оставить!

– Это твой избранный? – участливо спросил он.

– Нет! Но он только что прибыл в город и ни в чём не виноват!

– Тогда его казнят вместе с остальными солдатами, – покачал головой Эл-Лан. – Люди уважают лишь силу, мы должны показать им, что изменились.

На принятие решения мне потребовалась доля секунды.

– Да, он мой избранный, я его люблю. Позволь ему жить.

Эл-Лан внимательно оглядел капитана. Тот ответил гневным взглядом.

– Хорошо, сестра. Его жизнь теперь принадлежит тебе. Прочих военных, прости, ждёт казнь. Мы сделаем запись и перешлём правителю Хитара. Он должен видеть, что мы не шутим.

Капитан отчаянно рванулся, однако верёвки держали крепко. Через галстук вырывалось сдавленное мычание.

– Ты за него отвечаешь, – продолжил Эл-Лан. – Пусть твой избранный чётко это уяснит.