Форрест расплылся в довольной улыбке, и ее грудь пронзила острая боль. Он так сильно напоминал своего старшего брата… Несмотря на то что после смерти Новака прошло более двух лет, порой ей все еще было тяжело смотреть на Форреста.

– Пожалуй, я могу ненадолго выйти с вами в город. – Она все равно планировала только читать, чтобы отвлечься от мыслей об убитом бледном.

– Да! – Они дружно хлопнули в ладоши. – Тетушка Эвалин сегодня в ударе.

– Ох, неужели? – Лэйола схватила мокрый плащ и снова накинула на себя. – Сколько она уже выиграла?

– Достаточно, чтобы пекарь Озвин задолжал ей две недели бесплатного свежего хлеба. – Рэн приобнял ее за плечи. – И мы, разумеется, будем регулярно наносить вам визиты, чтобы тоже лакомиться им.

– Непременно, – с улыбкой отозвалась Лэйола.

Ее взгляд устремился в лес. Она вдруг задумалась, надо ли рассказывать ребятам о случившемся. Нет, не стоит пугать их, учитывая, что существо уже мертво. Но что, если бледный был там не один? В любом случае сейчас нет смысла тревожиться об этом. Нельзя отправляться на поиски в такой час.

Парни распевали песню о вине и прекрасных девах, пока они не остановились перед входом в трактир и постоялый двор «Дымный дракон» – место притяжения всех жителей Вересковой лощины, ищущих развлечений. На деревянной вывеске, висевшей на столбе, был изображен стоящий на лапах синий дракон, из ноздрей которого валил дым. К двери была прибита еще одна дощечка, гласившая: «Никаких эльфов, гномов и духов». Лэйола оказалась единственным исключением из этого правила.

Троица вошла в заведение, внутри которого витал дым от курительных трубок и стоял приторный запах эля и коричной смеси. Эта смесь была делом рук тетушки Эвалин. Она настаивала замаскировать затхлость чем-то приятным.

С левой стороны были расставлены круглые столы, за которыми сидели мужчины и несколько женщин, игравших в карты, а с правой стороны располагалась барная стойка. На овальных металлических люстрах, свисавших с деревянных стропил, горели свечи, заливая все вокруг теплым желто-оранжевым светом.

Громкая болтовня и звон кружек отдавались в ушах. Порой ее эльфийский слух улавливал столько шума, что он перекрывал остальные чувства Лэйолы, но с годами она научилась не обращать на это внимания.

Внезапно объездчик лошадей Вересковой лощины вскочил и бросил карты на пол.

– Как ты можешь так часто выигрывать?! – Он ткнул искривленным пальцем в сидящего напротив человека, одного из молодых стражников. – Это просто невозможно!

– Старина Борис опять за свое. Стоит ему все проиграть, как он начинает обвинять противника в обмане, – проворчал Рэн. – Может, тебе еще разок задать ему трепку, Лэйола?

Парни дружно прыснули со смеху.

– Я сделала это только потому, что он схватил меня за задницу, – ответила она, внутренне понадеявшись, что подобного больше не повторится.

– Фингал под глазом был его главной изюминкой. Он продержался целых две недели, – отметил Рэн. – Мужчины на плацу без конца издевались над ним.

– Знаю. Я ведь имею к этому непосредственное отношение, – улыбнулась Лэйола.

Тетя Эвалин поманила их к столику, позвякивая золотыми браслетами. С ее плеч свободно свисала шаль, расшитая красными, синими и желтыми цветами.

– Вижу, мальчики снова затащили тебя сюда, – усмехнулась она, похлопав по шаткому деревянному стулу рядом с собой. – Присаживайся.

Спустя некоторое время Лэйола, опустошив пару кружек эля, развалилась на сиденье с курительной трубкой. Ей не нравилось курить, более того, она откровенно презирала табачную вонь, но это отпугивало потенциальных женихов, к чему она и стремилась. После того, что случилось по ее вине с братом Форреста, Новаком, она знала, что никогда больше не сможет полюбить мужчину.

Выпив еще одну кружку эля, Лэйола даже захотела улыбаться. В голове ее немного прояснилось, а тело наполнилось теплом. Тетя Эвалин принялась рассказывать истории о матери и отце Лэйолы, как и всегда, когда слишком много выпивала. К счастью, она хотя бы не стала вспоминать Новака. Сколько подобных печальных разговоров о смерти возможно вынести, не впав в уныние?

Тетя Эвалин смотрела на пену в металлической кружке.

– Не могу поверить, что прошло почти двадцать пять лет с тех пор, как… – Она запнулась. – Я любила твою мать как сестру. Она была единственной среди эльфов, кто относился ко мне, ничтожной человечишке, с уважением и добротой. – Эвалин фыркнула, покачав головой. – Если бы только я могла сделать для нее больше… Если бы только мне удалось убедить ее отправиться со мной.

– Она бы не оставила моего отца умирать в одиночестве. Ты вырастила меня и скрыла от всех, исполнив ее последнюю просьбу.

– Знаешь, что она сказала мне напоследок?

Лэйола вздохнула и кивнула.

– Что однажды мне тоже придется сражаться.

Прошло уже столько времени – почти двадцать пять лет с тех пор, как Верховный Король эльфов убил ее родителей, – и Лэйоле с трудом верилось, что такой день когда-нибудь да настанет.

– Да, и это правда так. – Эвалин хлопнула ладонью по шершавой столешнице. Стол покачнулся и сдвинулся с места, и содержимое кружки Лэйолы едва не расплескалось. – Однажды он придет за тобой, Лэйола. Я обучала тебя, жители этого городка скрывали ото всех тайну твоей личности. За пределами этих границ никто и слова не проронил о тебе и о том, кем ты являешься на самом деле, но я боюсь, что обретенный нами мир не будет вечным. – Скрюченный палец тетушки оказался слишком близко к носу Лэйолы. На черных кудрях Эвалин у висков проступила седина, а смуглая кожа вокруг глаз обзавелась морщинками. – Он придет. И ты знаешь, что надо сделать. Что ты должна будешь сделать.

Поднеся кружку к губам, Лэйола сделала очередной глоток. Ее взгляд расфокусировался, и она уставилась в пустоту. Она убьет этого мерзавца. Именно так поступит и с ним самим, и с его наследником, чтобы искоренить из королевства весь их гадкий род и покончить с теми, кто убивал невинных, охотясь за ней ради магии. Не зря она проводила бесчисленные часы на боевых тренировках и осваивала владение оружием под руководством начальника стражи.

Ее мысли прервались самым неожиданным образом. Огромный мужчина, единственный кузнец Вересковой лощины, плюхнулся на стул напротив Лэйолы и Эвалин. Он поставил кружку на стол так, что напиток расплескался по стенкам.

– Парни сказали, что ты хочешь продемонстрировать свои навыки владения ножом, эли.

Ее все называли «эли», что на местном сленге означало «эльф», а проще говоря чужачка. Несмотря на то что слово это было призвано защитить ее личность от случайных гостей, которые, заслышав ее настоящее имя, могли бы заподозрить неладное, само прозвище указывало лишь на то, что она отличалась от них. Всю свою жизнь она хотела вписаться, но не могла изменить ни остроконечных ушей, ни стремительности своих движений. Даже когда у нее получалось выдать себя за одну из них, люди все равно чувствовали в ней нечто чужеродное. Они знали, что она не одна из них, и не доверяли ей.

Лэйола бросила взгляд на Рэна, который, нахмурив кустистые брови, стоял чуть поодаль от стола. Она осушила кружку до дна и перевела взор на громилу.

– Не хотелось бы унижать тебя, но если ты в настроении опозориться, то, разумеется, соглашайся на пари, – заявила Лэйола, снимая плащ. Несколько мужчин присвистнули, и она закатила глаза. – Ой, да ладно вам, я всего лишь сняла плащ, а не кофточку.

Человеческие мужчины так легко возбуждались. Усмехнувшись, она задрала рукава до локтей, но больше для вида.

– Ты можешь снять и ее! – крикнул кто-то. – Мы не будем возражать.

– Эй! – воскликнул Форрест и положил руки на плечи Лэйолы. – Она настоящая леди. Не досаждайте ей.

– Спасибо, – сказала она. – Итак, кто же будет первым? Ты, Джон?

Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем решиться на подобные споры. Впрочем, ее внешность была обманчива. Лэйола была высокой, стройной и обладала утонченной эльфийской красотой вкупе с большими голубыми глазами. Вот только все они постоянно забывали, как много она тренировалась. На протяжении многих лет единственной ее целью было стать самой смертоносной эльфийкой во всем Адалоне.

– Нет, это будет мой ученик Джеймс, – буркнул кузнец Джон, махнув рукой тощему подростку, прислонившемуся к стене в углу.

Широко распахнув глаза, тот подошел к Джону:

– Да, сэр?

– Встань вон у той стены и держи спину ровно. Я поспорил с Рэном, что она не сможет прибить яблоко к стене над твоей головой, а парень утверждает, что ей это под силу.

Джеймс перевел большие карие глаза на Лэйолу, и у него дрогнуло горло.

– М-мне? Встать туда и позволить эли метнуть нож мне в голову?

– Да! Шевелись, пацан. – Джон подтолкнул его к стене. – Если она попадет в цель, я дам тебе бронзовый шепин за участие.

– Даже если я не попаду, ты все равно дашь ему шепин. – Лэйола сняла с пояса нож и положила его на стол. Раз уж мальчишка рисковал своей собственной головой, он должен был получить хоть какое-то вознаграждение. – У тебя есть яблоко?

– Э-э. – Кузнец похлопал себя по карманам. – Не думал, что так далеко зайдет. У кого-нибудь есть яблоко?

Вокруг них собралась небольшая компания, состоящая в основном из мужчин с курительными трубками во рту и кружками в руках. В самом центре стояла единственная женщина, на чьих щеках горел яркий румянец, а из корсета выпирал бюст. Завсегдатаи переглянулись между собой, и по «Дымному дракону» прокатился хор промямленных «нет».

– У меня есть, – раздался низкий голос откуда-то из глубины зала.

Все дружно обернулись и увидели в проеме темную фигуру в капюшоне, которая держала на ладони ярко-красное яблоко.

– Возьмите.

Янтарный свет проник под капюшон, явив взорам незнакомый щетинистый подбородок и прямой нос.

Чужак здесь, в Вересковой лощине. Лэйола крепко стиснула рукоять ножа, ощутив, как ее сердце учащенно забилось, а по телу побежали мурашки. Она задрожала от жутковатого чувства узнавания, хоть и не могла понять почему.

Высокий широкоплечий мужчина прошел мимо нее и положил идеальное яблоко на макушку мальчика. Лэйола пристально наблюдала за незваным гостем, когда он направился в ее сторону. Какой-то глубинный инстинкт призывал ее бежать, но она оставалась на месте. Грязь покрывала его черные сапоги до самых щиколоток, но темный плащ, почти достававший до деревянного пола, был безупречно чист и даже слегка хрустел от свежести, что говорило о том, что этот мужчина не так уж много ходил. Плащ даже не выглядел сырым, а значит, незнакомец находился в помещении и не попал под грозу.

Но кто же приютил его у себя? Никто ничего не рассказывал о страннике. В это время года комнаты на постоялом дворе обычно пустовали, а горожане всегда предупреждали ее или тетушку Эвалин о появлении незнакомцев, чтобы Лэйола оставалась в тени.

Прочистив горло, Рэн поинтересовался:

– Еще будут ставки? – Он приподнял позвякивающий монетами мешочек, словно визит незнакомца в «Дымный дракон» был совершенно обычным событием.

Мужчина тем временем обошел Лэйолу, направляясь к барной стойке, и его плащ коснулся ее руки.

После минутной паузы, когда никто так и не подал голос, Рэн нахмурился:

– Больше никаких желающих? Вы настолько доверяете эли, в которой не меньше трех кружек эля?

– Я смогу осилить хоть десять кружек, – похвасталась Лэйола. От такого количества выпитого она точно распласталась бы на полу, но все дружно рассмеялись, очевидно, представив себе это.

Худощавый подросток вздрогнул и закрыл глаза.

– Хватит трястись, парень, – прорычал кузнец. – Не то быть тебе заколотым, как поросенку. Может, лучше сразу сунешь яблоко в рот?

Снова раздался смех. Добрая половина завсегдатаев трактира уже собралась понаблюдать за этим зрелищем. Лэйола перевела взгляд на незнакомца, расположившегося за стойкой. Он стоял к ней спиной, но оглянулся через плечо, словно знал, что она смотрит на него. И Лэйола смущенно отвела глаза, стыдясь того, что ее подловили.