Наконец на столе преподавателя звенит будильник.

– Так, девочки, что успели, то успели.

Я даже не обратила внимания на то, что сегодня тут только девчонки, хотя обычно заглядывает и пара парней.

Кто-то бубнит, что не успел и половины, кто-то сокрушается, что времени слишком мало. А я смотрю на свой эскиз, которому до завершенного еще “как до Парижу на карачках”, как говорит моя бабушка. Когда-нибудь закончу. Может быть. Но это неточно.

– О, мне нравится, – раздается за спиной голос Келлера, и я замираю. А потом он обдает мое ухо своим горячим дыханием и шепчет: – Хочешь, персонально для тебя буду позировать? Сколько скажешь. Могу даже голышом.

Я зажмуриваюсь, стараясь не представлять себе, как он будет выглядеть вообще без одежды. Но я же уже говорила о своей бурной фантазии, да? Она меня погубит, клянусь.

Глава 6

После разрешения Марии Павловны девушки начинают расходиться. Самые смелые подходят к Келлеру и вручают ему записки со своим номером телефона. Кто-то спрашивает, будет ли он сегодня в клубе, а завтра – на вечеринке в доме мажоров. В смысле том, в котором мажоры живут в отдельных квартирах. Он отшучивается, берет записки, а, как только девушки выходят, выбрасывает их.

Я изо всех сил стараюсь держаться и не показывать, что присутствие Марка слишком сильно волнует меня.

Хотя с чего вдруг оно волнует, а?

Ну парень. Ну красивый. Первый, что ли, красивый парень, которого я вижу?

Аж злость берет, что именно на этого я реагирую бабочками в животе и мурашками на коже. Хорошо, что уже прохладно, и я в кофте с длинным рукавом, которая скрывает мой позор.

Наконец в классе, кроме меня и Келлера, остаются только преподавательница и еще одна девочка, которая заменяет на мольберте холст и, надев наушники, погружается в работу.

– Марк, – произносит Мария Павловна, – спасибо, что вызвался позировать для девочек. Им нужна практика в рисовании с натуры, но сам знаешь, мало кто из студентов соглашается делать это бесплатно.

– Мария Павловна, вы только скажите, и мы с легкостью повторим этот опыт, – игривым тоном отзывается Марк.

На мое плечо ложится его рука, в которой он удерживает еще один кашемировый гольф, но на этот раз глубокого синего цвета. Мои глаза сами собой закрываются, когда в нос ударяет аромат его изысканного парфюма. И тут вдруг в голову приходит шальная мысль. Я перекладываю уголь из одной руки в другую и свободной максимально незаметно тянусь к гольфу Келлера.

Боженька накажет меня за произвол, но я оправдываю себя тем, что делаю это во имя искусства. Сжимаю в пальцах нежнейшую теплую ткань и, не открывая глаз, тру ее, впитывая текстуру, температуру и ощущения. Под негромкий диалог Келлера с преподавателем я тайно получаю наслаждение от того, что тискаю дорогую ткань. А что такого? Мой двоюродный брат, например, всегда говорит, что я странненькая. Близкие уже просто смирились, а все остальные со временем привыкают.

Когда я чувствую, что мне уже достаточно тактильных ощущений от кашемирового гольфа, открываю глаза и дергаю ногой так, что задеваю мольберт. Он опрокидывается и летит на пол.

Келлер больше не стоит за моей спиной. Теперь он сидит на корточках прямо рядом и внимательно изучает мое лицо. А его гольф покоится на моих коленях, и я, словно кошка, мну эту ткань. Увлекшись своими тактильными ощущениями, я не заметила изменений вокруг себя, и теперь выгляжу полнейшей дурой. Чувствую, как щеки вспыхивают, и жар распространяется по всему лицу аж до кончиков ушей.

– Марк, я… – не знаю, что можно сказать в свое оправдание.

Он не улыбается. Не начинает подшучивать надо мной. С абсолютно серьезным лицом Марк встает и подмигивает мне.

– Оставь себе, – кивает на гольф, лежащий на моих коленях. – Тебе нужнее.

Развернувшись, выходит из художественной студии, а я продолжаю таращиться на свои руки, которые все еще сжимают кашемировой гольф.

Зажмурившись, складываюсь пополам и прячу лицо в пропахшей Келлером вещи. Тихонько стону, потому что кажется, будто у меня уже никогда не будет шанса реабилитироваться в его глазах. С одной стороны, а зачем это мне? Пусть думает, что я какая-то ненормальная, у которой фетиш на кашемировые вещи. Может, тогда он от меня отстанет? Но с другой стороны, при мысли о том, что так действительно может произойти, меня охватывает сожаление.

Подняв мольберт, я складываю свои вещи в сумку, туда же летит кофта Марка. Прощаюсь с Марией Павловной и иду в общежитие. Сегодня пятница, и кампус стремительно пустеет. Кто-то уезжает на выходные домой, кто-то едет к друзьям, а общежитие гудит, словно рой пчел. Студенты мечутся по коридорам, девочки перекрикиваются, обмениваясь помадами и туфлями. Ощущение такое, будто все готовятся к какой-то грандиозной вечеринке.

– Аська, ну ты где была? – восклицает Лиля, не отрываясь от зеркала, напротив которого красит ресницы. – Собирайся давай быстрее.

– В смысле? – спрашиваю, повесив сумку на крючок внутри шкафа. – Куда собираться?

– Сегодня последний уикенд первого учебного месяца, и в ночном клубе “Портал” – он находится рядом с кампусом, если ты не знаешь, – будет бесплатный вход для всех студентов Элитки. Достаточно показать свой студенческий, пустят просто так, представляешь? А еще первый коктейль бесплатно! Такая щедрость в этом клубе только два раза в год: сегодня и на День студента. Обычно входной билет там стоит немало. Я не говорю уже о напитках. Так что давай, собирайся, мы не можем это пропустить.

– Нет, Лиля, я не пойду, – опускаюсь на свою кровать. – Не люблю такие мероприятия.

– С ума сошла? – она настолько шокирована, что даже отрывается от зеркала и переводит на меня взгляд. – Ась, там будут все! – восклицает, высоко подняв брови. – Все общежитие будет там. Никого не останется на кампусе.

– Ну и хорошо. Почитаю в тишине.

Беру с прикроватной тумбочки книгу и открываю в месте, где лежит закладка. Но не успеваю пробежать глазами и пару строчек, как Лиля вырывает у меня из рук книгу и отбрасывает ее на свою кровать. Встает напротив, возвышаясь надо мной, словно грозная гора. Ставит руки в боки и, прищурившись, прожигает меня взглядом.

– Ася Потапова! – восклицает с претензией. – Студенческие годы хороши не только для получения знаний и диплома. Это золотое время для налаживания связей. Вот представь себе, учишься ты в группе с каким-нибудь Васей Пупкиным. Васин папа банкир, и после учебы наш Василий станет управляющим банком. А ты с Васей, например, станцевала один медленный танец в клубе “Портал”, когда училась на первом курсе. И Вася тебя запомнил как хорошую девушку, которая не оттоптала ему ноги в танце. – Я захожусь смехом от этого рассказа, но Лилю это не останавливает. Она продолжает: – И вот приходит тебе время устраиваться на работу. Ты приходишь в банк, а там Вася. Он знает, что в университете ты была прилежной студенткой, а в танце ты не медведь, и вообще очень хороший человек. Бум! Вася берет тебя на работу. Улавливаешь связь?

– Улавливаю, – отвечаю с хохотом.

– Значит, если хочешь нормально устроиться в этой жизни, поднимай свою очаровательную попку, надевай все самое лучшее, и мы идем тусить в “Портал”!

Глава 7

Ночной клуб “Портал” – это огромное многоуровневое строение, внутри которого легко можно заблудиться.

– На втором этаже VIP-зоны! – кричит мне на ухо Лиля, пока тянет меня за руку сквозь толпу к бару.

Мы показываем браслеты, которые нам выдали на входе, бармен подмигивает и через минуту ставит перед нами два цветных коктейля. Шлепает нам на руки по цветной печати, и мы с Лилей, забрав коктейли, снова пробираемся через толпу, чтобы отыскать своих общаговских.

– О! Вон Ленка! –  выкрикивает моя соседка, и мы идем в дальний угол.

Там за небольшим столиком сидят ребята из общежития. У них на коленях расположились девчонки, а остальные, кому не хватило места, толпятся тут же рядом, пританцовывая и пытаясь перекричать музыку. У всех в руках точно такие же коктейли, какие держим мы с Лилей. Чокаемся бокалами и делаем по глотку напитков, но я кривлюсь и качаю головой. В напитке так явно ощущается спиртное, что мне становится не по себе. Оно как будто обжигает мой пищевод и оседает в желудке неприятными ощущениями.

– Чего не пьешь? – кричит мне на ухо Оля, которая живет через две комнаты от нас.

– Слишком горький, – отвечаю я.

– Если не будешь, давай я добью, – тянет она руку к моему напитку, и я без сожаления отдаю его.

Пока Лиля пьет свой коктейль, я обвожу взглядом три уровня клуба. На втором тусуется наша элита. Я еще не знаю всех в лицо, а тем более по именам, но мне достаточно и пары человек, чтобы понять, что за компания там собралась.

– Танцевать! – выкрикивает моя соседка и, схватив меня за руку, тащит в центр танцпола. Мне приходится несколько раз увернуться от летящих в меня рук и локтей, но в конце концов мы наконец оказываемся в кругу своих и начинаем танцевать.

Когда Лиля рассказывала вымышленную историю обо мне и Васе Пупкине, она не учла один простой момент. Меня бы не взяли на работу в банк именно потому, что я бы с высокой долей вероятности отдавила Васе ноги в танце. Не то чтобы я абсолютно неуклюжая и не слышу музыку, но я из тех закомплексованных девочек, которые едва дергаются под самую зажигательную мелодию. Зато Лиля отрывается по полной. Она очень любит музыку, поэтому чувствует ее каждой клеткой своего тела. Моя соседка так красиво танцует, что я засматриваюсь на нее и с одобрительной улыбкой киваю, когда она ловит мой взгляд.

Внезапно ко мне кто-то прижимается со спины, и я делаю шаг вперед, чтобы увеличить расстояние между нами, но этот кто-то обнимает меня за талию и снова впечатывает в свое тело. Хочу развернуться и оттолкнуть нахала, но потом в мой нос проникает уже знакомый аромат парфюма, и у моего уха раздается хрипловатый голос:

– Так ты не только рисуешь, – произносит Келлер и начинает двигать бедрами так, что мне приходится под него подстроиться, и вот уже наши тела двигаются в унисон.

Я не знаю, что ему ответить, потому что вопрос мне кажется риторическим. Он задал его просто для того, чтобы я поняла, что это он, а не кто-то чужой прижимает меня к своему телу.

Не чужой…

Ася, блин, Келлер и есть чужой!

Но почему-то сегодня он ощущается как кто-то уже знакомый, понятный и, что странно, безопасный. Хотя вряд ли к Марку Келлеру применимо это слово.

Когда наш танец затягивается, я уже хочу вырваться из его цепких лап и сбежать. Но он хватает меня за руку, раскручивает от себя, потом к себе, и я начинаю хохотать, снова оказываясь в его объятиях, только теперь лицом к лицу. В полумраке клуба, под мигающим стробоскопом и разноцветными огнями, его глаза-льдины кажутся еще более яркими и необычными. Марк улыбается, и его зубы светятся в неоновом освещении.

Меня так захватывает окружающая обстановка и наш безумный танец, что я не замечаю, как одна мелодия сменяется другой. И вот мы уже схватившись за руки, скачем, выкрикивая слова хита этого лета. Их кричат все присутствующие в клубе, и это еще больше распаляет атмосферу в этом заведении. Когда очередная песня заканчивается, диджей включает медленный трек. Марк дергает меня за руки, и я в который раз за наш танец влетаю в его твердую грудь. Он тут же обнимает меня одной рукой за талию, а второй захватывает мою ладонь цепко, но при этом аккуратно, как будто боится сделать больно.

И снова Марк втягивает меня в танец, на этот раз тягучий и чувственный, который запускает теплые волны по моему телу и заставляет дыхание еще больше сбиваться. Я ловлю воздух приоткрытыми губами, склеившись с Келлером взглядами. В какой-то момент мне кажется, что его веки как будто становятся тяжелее и почти полностью опускаются, скрывая от меня его невероятные глаза за длинными пушистыми ресницами.