– Я учту твои наблюдения, – ворчу я. – Извращенец.

– Просто сказал.

– В следующий раз говори тихо, а еще лучше про себя, – медовым голоском предлагаю я.

Джек, посмеиваясь, засовывает в рот ложку йогурта.

– Судя по всему, австралийцам стоит поучиться у британцев манерам, – добавляю я, закатив глаза.

– Мы очень языкастые, – соглашается он. – Если ты думаешь, что я речь не фильтрую, тебе надо познакомиться с моим старшим братом Чарли. Вообще не думает, что говорит. А наш старший брат Ноа уже привык получать по зубам в барах за свои слова.

Я хмурюсь.

– Сколько же вас в семье?

– У меня одна сестра и трое братьев.

– Ого. Много. Ты хочешь сказать, что где-то по свету разгуливают еще три горячих Джека… – я замолкаю, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Это же надо такое сказать.

Его губы слегка изгибаются в улыбке.

– Три горячих Джека?

Щеки у меня так и горят.

Он улыбается шире.

– Ты, Эбби, считаешь, я горяч? – тянет он.

– Заткнись. Ты это и сам знаешь.

Он прислоняется к столу и медленно проводит рукой по взъерошенным после сна волосам.

– Честно? Мне такого раньше никто не говорил.

Я откровенно пялюсь на него.

– Да ты издеваешься надо мной.

Он прикусывает нижнюю губу, и в глазах его мелькает уязвимость, какое-то…

– Да, я издеваюсь, – кивает он, в мгновение ока вернув привычное дерзкое выражение. – Большинство женщин соглашается с твоей оценкой.

– А ты нахальный. – Щеки у меня полыхают, сердце бьется как сумасшедшее, и я пытаюсь отвлечься, притворившись, будто весь наш разговор – обычная пикировка.

Джек подходит ближе ко мне, ставит миску с мюсли на стол.

– Слушай, это ты здесь распинаешься насчет моей шикарной внешности.

У него невероятная улыбка. Ее надо запретить на законодательном уровне. И вообще, ни один мужчина не должен иметь права так привлекательно выглядеть и обладать такой харизмой одновременно. То есть или одно, или другое, приятель. Оставь что-нибудь и остальным.

– Утречко. – В кухню вплывает Джейми. Вид у него свежий и сияющий.

Просто поразительно, что он умудрился привести себя в полный порядок после такой бурной ночки. Никаких опухших глаз, никаких признаков похмелья. На нем футболка и джинсы, но выглядит он так, будто одет от кутюр. У него фигура модели с мирового подиума, а еще он умудряется казаться крутым, совершенно не напрягаясь. Это здорово раздражает.

Джейми ставит на огонь чайник и поворачивается к нам.

– Мы с Ли сегодня едем в Суррей. Мне надо заскочить в особняк, кое-что забрать. Вы оба можете присоединиться, если других планов нет.

Джек качает головой.

– Не могу, приятель. У меня сегодня вечером матч.

– А ты, Эббс? – спрашивает Джейми. – Хочешь поехать за город?

Не могу сказать, что успела ощутить в городе клаустрофобию, но, думаю, зелень и голубое небо пойдут мне на пользу. Наверное, приятно будет вырваться из плена серых зданий и потоков машин.

Так что я говорю:

– Звучит чудесно.

– Славно.

– Раз уж мы поедем, может, пустишь меня за руль, дашь попробовать свои силы с левосторонним движением?

Эта идея всплыла в разговоре вчера вечером, но, судя по удивленному лицу Джейми, он ничего о нашей беседе не помнит. Только смеется и качает головой.

– Ни за что, черт возьми. Я лучше ноги лишусь, чем дам тебе ключи от такой машины. Знаю я, как американцы водят.

– Ты ведь знаешь, что в фильмах все врут?

– То есть у вас нет специального спортивного мероприятия, где люди разбивают машины? – откликается он в тон мне.

– Смотря кого спрашивать.

Джейми с недоверчивой миной наливает себе чай.

– Американцы – самая разрушительная сила, известная этому миру, и я не пущу одного из них за руль своей машины. Особенно девочку-подростка.

– Это самая опасная разновидность, – зловещим голосом добавляет Джек.

– В январе мне исполнится двадцать, – возмущаюсь я.

– Сейчас сентябрь. Следовательно, на сегодняшний день ты подросток и к моей машине не прикоснешься.

– Забудь о нем. – Джек подмигивает и ставит пустую миску в раковину. – Как только будет возможность, я дам тебе порулить.

Меня охватывает такой восторг, что я снова краснею.

– Правда?

– Конечно. Зачем жить, если нет угрозы скоропостижной смерти? – Джек насмешливо толкает меня локтем на выходе из кухни, а Джейми смеется, листая что-то в «Инсте».

Мальчишки – просто сволочи.

—–

Нам ехать на юг, но, как только мы с Джейми и Ли выбираемся из Лондона, я понимаю, почему Джейми так отчаянно оберегает свою машину. У него «Ягуар». Великолепно выглядящий внутри, а по дороге скользящий как по воздуху. Разумеется, от этого мне только сильнее хочется сломить сопротивление Джейми. Ничего, время есть. Он еще не знает, что бывает, когда я решаю чего-то добиться.

– В следующие выходные Нейт снова выступает, на этот раз в «Полли», – объявляет Ли с переднего сиденья. Видимо, только что вычитал это в телефоне. – Нас добавить в список гостей?

При упоминании самого сексуального бас-гитариста на земле сердце у меня предсказуемо совершает кульбит.

– Даже не знаю. Там будет хоть одна песня, которую я не слышал сорок раз? – сухо спрашивает Джейми.

– Для этого им придется написать новую, а они пока кроме восьми слабо замаскированных каверов Боба Дилана ничего не создали, так что сильно сомневаюсь.

Я с облегчением смеюсь.

– Я не хотела ничего говорить, но подумала, что только я заметила.

– Они так стараются! – восклицает Ли. – Но ощущение все равно такое, будто сидишь на школьной репетиции, согласись?

– Печально, потому что Нейт чертовски хорошо играет, – цокает языком Джейми. – Если подумать, и Кенни – хороший вокалист. А Родж на барабанах просто жжет.

– Это озадачивает, – согласно кивает Ли.

– Папа вечно рассказывает, как играл в группе в старшей школе. По отдельности каждый участник был неплох, но вместе они превращались в настоящий кошмар, – пожимаю плечами я. – Полагаю, чтобы стать группой, на одной сцене стоять недостаточно.

– Хорошо сказано, – замечает Джейми. – Мне нравится.

Впрочем, теперь, когда они об этом заговорили, я не могу сдержать легкое любопытство насчет их дружбы с Нейтом.

Ну ладно. Может, не легкое. Меня преследует воспоминание о загадочном взгляде темных глаз.

– Откуда вы знаете Нейта? – безмятежно спрашиваю я. – Со школы или как?

– Мы познакомились через Ивонн, – откликается Ли и ничего не поясняет, так что мне приходится выуживать факт за фактом.

– Ладно. А с Ивонн вы как познакомились?

Джейми поглядывает на Ли.

– Ты же вроде первым с ней подружился, да?

– Мы с ней тусили на первом курсе университета, да, но в итоге она стала подругой Селесты.

– И давно они с Нейтом встречаются?

Мне трудно представить, как парень, с которым я вчера познакомилась, может встречаться с девушкой вроде нее. Они кажется совершенно несовместимыми. Нейт очень спокойный, хотя при этом мрачный. В нем есть что-то загадочное и страстное одновременно, намек, что за нечитаемым выражением лица скрывается нечто дикое, уязвимое. Ивонн показалась мне элегантной, пафосной и общительной, хотя, возможно, в глубине души она склонна к глубоким переживаниям. А еще она немного надменная.

– Не знаю, – откликается Ли. – Может, месяцев шесть.

Джейми, оказывается, куда проницательнее, чем я считала, потому что он смотрит на меня в зеркало заднего вида и слегка ухмыляется.

– Да ты настоящий ученый, да, Эббс? Тщательно собираешь факты.

Я сощуриваюсь в ответ.

Ли поворачивается на сиденье и пялится на меня.

– О боже. Неужели кто-то влюбился?

– Конечно же, нет.

Даже не будь на горизонте Ивонн, как я смогу домой и сказать папе, что запала на бас-гитариста? Он же от меня сразу отречется.

– Я сразу знал, что с ней проблем не оберешься, – фыркает Джейми. – Ивонн стоит поостеречься.

– Не влюбилась я, – бормочу я, мрачно глазея на них обоих. – Просто хочу узнать, что к чему.

Вскоре бетонные здания и городские улицы уступают место маленьким деревушкам, деревьям и бесконечным зеленым холмам. Загородным домам в обрамлении деревянных заборов и живых изгородей. Местность не так уж сильно отличается от уединенных пригородов Нэшвилла. Дорога становится у́же и начинает петлять, а вот дома, напротив, становятся выше и стоят все дальше от дороги, а потом и вовсе исчезают за коваными оградами и высокими кустарниками.

– Это поместье «Алленбери», – объясняет Ли, когда мы проезжаем узкий подъезд к очередному дому. – Их старший сын недавно отдыхал в Монако, и его сбросил с яхты генуэзский миллиардер. Прямо в Лигурийское море. Береговая охрана еле его выловила. Поговаривают, владелец яхты спустился на борт прямо с вертолета, а там голышом загорает этот красавчик – с его женой.

– Что, правда? – недоверчиво спрашиваю я.

– Так говорят, – кивает Джейми. – Его спустили на воду с одним только спасательным кругом, и он три часа плыл на восток.

– Ого. Звучит жутко, но так, знаете, по-гангстерски.

За поворотом установлен баннер, оповещающий, что владельцы дома собираются продавать старые вещи.

– Даже представить не могу, как здесь выглядит гаражная распродажа, – замечаю я. – Чей это особняк?

– Семьи Талли, – мрачно откликается Ли. – Мало кому довелось пасть ниже, чем им.

– В каком смысле?

– Они некогда были на короткой ноге с королевской семьей, но в последние годы впали у короны в немилость. В итоге вся семья уже почти десять лет находится в свободном падении. И почти достигла дна.

– Проблемы с деньгами? – спрашиваю я. Если богачи позволяют незнакомым людям ковыряться в вещах, которые наживали всю жизнь, причина обычно в этом.

– Отчасти, – кивает Джейми. – Но это скорее симптом, а не сама болезнь. В этом стаде полно паршивых овец. Дурные привычки, измены.

– Вроде не так уж страшно.

В конце концов, бывают грехи похуже.

– Для обычных людей – разумеется. Честно говоря, такое часто случается. Но вот чтобы британские аристократы демонстрировали скелеты в своем шкафу публике? Большего проступка не найти. Дамбу, что называется, прорвало, когда брата герцога арестовали у ворот в Кенсингтон. Застали прямо в его «Бентли» с проституткой в бессознательном состоянии. После этого у дворца не осталось выбора, пришлось отречься от всего семейства.

– Ужас!

Ли посматривает на меня через плечо.

– И правда ужас.

– Отлучение от двора не помешало им хвастаться своими связями. Они всем рассказывали, что будут встречать Рождество в Сандрингеме, – презрительно фыркает Джейми. – Их послушать, так все случившееся – простое недопонимание, которое вот-вот исправят. Не говоря уже о том, сколько они совершили неудачных вложений, сколько раз в их отношении начинали расследования по делу о мошенничестве. Они ведь из-за этого практически в нищете оказались. Удивлен, как им удавалось так долго сохранять поместье.^[20]

– Ну теперь мы просто обязаны на него взглянуть, – говорю я, сунув голову между двумя передними сиденьями. – Мы ведь можем заехать на распродажу? Хоть на несколько минут?

– И правда, можно заехать, дорогой? – Ли картинно хлопает ресницами.

– Ладно. Держитесь. – Ли резко разворачивает машину. – Только пообещайте оба, что будете хорошо себя вести.

Ли фыркает.

– И не мечтай.

8

Джейми пристраивает «Ягуар» между шикарным «Бентли» и потрепанным «Фольксвагеном»-купе на засыпанной гравием парковке перед особняком. Место просто потрясающее. Четырехэтажное здание с причудливой оригинальной архитектурой, а вокруг – зеленые лужайки. На востоке – пруд в окружении ив, спускающихся ветвями к неподвижной глади воды.