Впрочем, варвар и не нуждался в её ответе: всё было понятней некуда. Престарелый папочка, который дряхлеет, и явно выживает из ума. И не владеет ситуацией. Красивая, но глупая, без амбиций, сестра. Отсутствие наследников-мужчин… (Варвар поспорил бы на что угодно, что уж «производителем» почтенный Коэн выступил бы в последнюю очередь!) Классические условия для закулисных интриг и переговоров с врагами!

– Ладно, можешь не отвечать на этот вопрос. Ответь на другие. Первый. Сколько сейчас народу в племени омбузонок?

Стелла, так и лежавшая на спине, придавленная грузом тела варвара, весьма нагло усмехнулась ему в лицо:

– А если не отвечу? Ты – что? Будешь меня пытать? Или… Изнасилуешь?

Теперь усмехнулся Конан:

– Уж не сомневайся. Насчёт первого. Что же до изнасилования… Я, скорее, предпочту пустынную гадюку! А в бытность мою в Шадизаре простым вором, да и позже, когда работал наёмником в армиях четырёх стран, и пиратом, пытал я и женщин.

И – ничего! Как видишь – земля меня, «сволоча и мерзавца», носит!

Наглости и самоуверенности в глазах поубавилось. Но характер у дамы явно имелся:

– Ну, приступай!

Конану пришлось, во избежание истошных криков, снова прикрыть рот женщины ладонью. И сломать ей мизинец.

После чего тело под ним принялось истерично биться, ёрзать, и в ладонь попытались впиться остренькие зубки. Хе-хе. Не на такого напала!

Выждав с минуту, когда судороги, всхлипы, и рывки затихли, Конан, который был уверен, что уж дочь-то правителя с физической болью не знакома, и потому даже не представляет, какие можно применить к человеку мучения и пытки, он отпустил её рот. Но оттуда кроме рыданий ничего путного не донеслось. Расширившиеся глаза, наполненные слезами, казалось, взывали к его милосердию! Но Конану успела больше понравиться её сестра.

Да и речь – о мешке золота!

– По… Пожалуйста, не надо больше! Конан! Я… Я всё скажу, что ты хочешь знать! Спрашивай!

– Вопрос ты слышала.

– Да. Да… – теперь слёзы лились буквально ручьём, и всхлипывания так сотрясали женщину, что Конан подумал, что она сильнее, чем кажется, – Омбузонок сейчас почти пять тысяч. И их предводительница, вождесса, как она себя называет, собирается подождать ещё лет десять, чтоб наконец воцариться в Малуссии. Когда там останутся только лояльные к нам мужчины, дети от партнёров омбузонок, и старики и старухи! Которые, конечно, не смогут сражаться с омбузонками, профессионалками в военном деле!

Конан понимал, конечно, и помнил, что в битве мало кто может действительно сравниться с разъярёнными, тренированными, и хорошо обученными женщинами. Сталкивался. И имел – и в виде противниц, и в виде союзниц… Достаточно вспомнить Рыжую Соню. Карелу. Но он сейчас не может позволить себе терять время на «ностальгические воспоминания»!

– Кто наложил заклятье?

– Шаманка. Колдунья племени. Её зовут Дафанесс. И ей не менее восьмидесяти лет. Ну, по-крайней мере, когда омбузонки только начали торговать с нами, ей было не менее шестидесяти. Так говорит Лайла.

Конан быстро сообразил, что Лайла – как раз королева омбузонок. Поскольку вряд ли такая высокородная дама, как Стелла, ведёт переговоры с кем-то ниже себя по рангу и статусу. Ведь «министры» и прихвостни не полномочны давать таких обещаний, как дали ей.

– Лайла обещала тебе пост премьер-министра? Или уж – верховного везиря? То есть – город был бы в твоих «опытных» ручках?

– Ну… Да. – утихшие было слёзы снова брызнули из глаз.

– Где обитает эта… Дафанесс?

– Не знаю, Конан. Нет-нет, я правда не знаю! – женщина вскинулась, увидев, что варвар грозно нахмурил брови, – Она обитает сегодня – в одном городе, завтра – в другом! И даже дома часто меняет! Так как почти каждый день проводит какие-то обряды!

– И сколько у омбузонок поселений-городов?

– Основных – девять. Но… есть ещё приграничные – это те, что граничат с племенами чернокожих дикарей! – презрение, невольно прорвавшееся в голос женщины, сказало Конану, что политику расизма в голову Лайлы вбить успели, – Их – ещё четыре. Они обнесены мощным частоколом, поскольку часто подвергаются набегам. Впрочем, безуспешным. – снова кривая ухмылочка.

– И где сейчас располагается Лайла и основные силы армии омбузонок?

– В поселении под названием Кипрут. Это – в центре земель омбузонок.

Конан решил, что, похоже, с методикой боевых действий эта самая Лайла вполне знакома. Да, если расположить основной воинский контингент в центре своей, пока небольшой, страны, не нужно дробить силы. Пока враг будет штурмовать стены крепостей, можно быстро собраться, и привести на подмогу: не жалкую сотню-другую бойцов, а – сразу всю армию! И если омбузонок действительно около пяти тысяч, то взять в руки оружие наверняка способно не менее двух-трёх тысяч из них. То есть – без старух и девочек. Ну, или беременных и кормящих. Серьёзная сила!

И такой противостоять жалкие пара сотен престарелых верных стражников, которые лет через десять останутся у Коэна, вряд ли смогут! Особенно, если тварь вроде Стеллы как-нибудь ночью откроет им ворота…

А ведь наверняка – откроет!

Вот, собственно, и всё, что он хотел выяснить у предательницы.

Но что ему теперь с ней делать?!

Ясно одно: отпускать, таскать связанной с собой, или даже оставлять где-нибудь, тоже связанной – нельзя! Если развяжется, или вырвется, или её кто-нибудь найдёт – непременно донесёт!

Но ведь он не убивает безоружных женщин… «Рыцарь» же, туды его…

Значит, остаётся одно.

Конан мысленно усмехнулся: побережье – близко! А раз есть побережье – наверняка есть и поселения, самые обычные, местных «чёрных» племён, а не омбузонок, которые… Выгодно торгуют с пиратами!

Вот таким авантюристам, своим старым коллегам, он предательницу Стеллу, на свою беду вышедшую и личиком и фигуркой, и продаст! Чтоб впредь неповадно было предавать родного отца!

Ну, и свой народ заодно.

Связав Стеллу по рукам и ногам, и засунув ей в рот кляп, сделанный из обрывка её же плаща, Конан, уже не торопясь, сходил за верблюдом. По дороге успел кое-что обдумать.

Раз предательница шла в этом направлении, значит – и ему туда же. Поскольку там наверняка имеется что-то вроде форпоста. Ну, или ждёт новых, или сверхважных, сведений от своего осведомителя дежурный отряд омбузонок, наверняка выставленный как раз для этих целей: срочно передавать полученную из первых рук информацию – королеве. «Вождессе».

Стеллу он забросил на верблюда поперёк седла. Та что-то возмущённо промычала, весьма свирепым тоном, и поёрзала, однако шлепок тяжёлой ладони по мягким полушариям быстро даму успокоил. Варвар спокойно повёл верблюда в поводу, внимательно вглядываясь вперёд.

Идти пришлось недалеко: буквально с полчаса. И, разумеется, он оказался прав. За очередным барханом обнаружился дозорный пост. Нечто более тёмное чем барханы, возвышалось над уровнем пустыни: похоже, небольшая площадка из дерева, установленная на вбитых в песок мощных столбах-брёвнах!

Оттуда его, что тоже вполне понятно, быстро заметили. И тут же последовал оклик:

– Стой! Кто идёт?!

Конан переместился к голове Стеллы. Сказал той на ушко, тихо, и довольно ласковым тоном:

– У тебя ещё девять пальцев на руках. И десять – на ножках. Думаю, ты девушка разумная. И сейчас ответишь так, чтоб мы с тобой и верблюдом остались целы! – после чего освободил рот женщины.

Та, впрочем, проявила редкостно трезвое понимание ситуации:

– Далайна! Это я, Стелла!

– А кто это с тобой? И почему ты едешь на верблюде?

– На верблюде я еду потому, что у меня… Сломан палец на ноге. И я взяла себе в конюшне и верблюда и погонщика!

Всё это время они, спокойно и неторопливо, словно всё в порядке, приближались к помосту, на котором уже набралось четыре женщины: трое поднялись по лесенке снизу, став в один ряд с первой – очевидно, дежурной. И выглядели они в свете полной Луны весьма грозно: луки со стрелами, уже наложенными, имелись у всех четверых!

– Ты давай нам чушь собачью не заливай! Мы же видим, что ты – не едешь, а лежишь поперёк седла, словно мешок с зерном! О! И связана?! Эй, мужик! Остановись немедленно, если не хочешь превратиться в подушечку для булавок! Подними руки, чтоб мы их видели, и встань на колени!

Ага, сейчас…

Конан стремительной тенью метнулся к помосту, который был уже в пятидесяти шагах. Для него преодолеть такое расстояние – несколько мгновений! Но поскольку приходилось ещё и метаться, то в одну, то в другую сторону, чтоб уклониться от действительно выпущенных в него стрел, он несколько подзадержался.

Но не настолько, чтоб дать врагам успеть наложить на тетивы новые стрелы! И уж тем более – нормально прицелиться!

Помост, примерно десять на десять футов, оказался вознесён над песками футов на двенадцать. И держался на вкопанных, очевидно, достаточно глубоко, четырёх стволах. Пальмовых, судя по коре.

Вот по ближайшему шесту Конан и рубанул со всех сил, оказавшись вне досягаемости стрел, под помостом! И сразу – по соседнему!

Просохшие за явно несколько лет стволы не выдержали его ударов – да и какие выдержали бы! Конан такими ударами перерубал воинов вместе с кольчугами и щитами!

Платформа с отвратительным скрежетом накренилась, и грохнулась наземь, взметнув тучи пыли и песка!

Женщины с неё покатились кубарем. Единственно, что не кричали и не визжали, как сделали бы их более мирно и привычно настроенные «коллеги»: домохозяйки. Однако Конану пришлось иметь дело не с больно ударившимися, и обездвиженными и деморализованными противницами, а со вполне целыми и очень разозлившимися профессионалками: отбросив ставшие бесполезными луки, дамы ринулись на него с трёх сторон, на этот раз с воинственным кличем, с мечами!

Мечи оказались зингарскими, то есть – коротковатыми, тонкими, и лёгкими. Ну правильно: женщинам как раз такие и подходят лучше всего.

Конан даже не стал показывать чудеса ловкости и приёмы владения оружием. Просто разрубил всех четверых: двух – вместе с их дохленькими мечами, по линии талии, третью – располовинив её череп до шеи, и четвёртой – через ключицу и грудную клетку, до печени!

Доспехов женщины не носили. То ли не хотели париться во время дежурства, то ли – принципиально, но Конану так было только легче!

Из-за ближайшего бархана до его чуткого слуха донёсся в наступившей тишине стук копыт: ого! Не иначе, как тут были и ещё дежурящие!

Однако в планы киммерийца не входило, чтоб о его приближении стало известно раньше, чем он подготовится и всё разузнает.

Поэтому он схватил ближайший лук и колчан, и взбежал на ближайший невысокий барханчик.

Всё верно: вон он, чётко видимый силуэт всадницы на коне!

Выстрел оказался отменным: Конан «ссадил» даму с седла чуть не с двухста футов! После чего поспешил развернуться вбок: с пыхтением и самоподбадривающим рёвом, сопровождая всё это грязными ругательствами и проклятьями, на него лезла ещё одна омбузонка!

Храбро, конечно. Но глупо.

Конан не стал даже убивать её: просто оглушил, когда подбежала, перехватив руку с коротким мечом, и ударив своим пудовым кулаком по голове!

После чего осталось перетащить женщину к сооружению вроде барака, оказавшемуся по эту сторону бархана.

А хитро! Подобравшийся к посту враг видит только помост, и атакует его. А в это время зашедший в тыл контингент, до этого мирно отдыхавший в тени и на удобных койках, тихо заходит сзади, и наносит удар с тыла или фланга!

Войдя внутрь, варвар не без удовлетворения убедился, что больше сюрпризов внутри крохотного сарайчика, каковым оказался барак, не имеется. Лежаки, застеленные плащами, в количестве шести штук, печурка для приготовления пищи, бурдюки с водой и мешки с провизией. Вязанка дров. И вторая – сена. Словом – типичный форпост.

На шестерых дежурных.