Мощный порыв ветра прошелся по моим растрепанным после сна волосам, а сразу от меня направился на крыльцо, чтобы с громким стуком захлопнуть входную дверь. Тем временем я представляла, как иду к мадам и прошу ее проверить со мной дом, потому что мне кажется, что кто-то влез в него ночью, и хихикала. У мадам не найдется нужных слов, чтобы объяснить, что она думает о моей просьбе. Но зато ведьма даст мне немного денег – именно так она привыкла останавливать людей, которые ее беспокоят.

Я вновь хихикнула, чтобы взбодрить себя, и медленно пошагала к входной двери. Перед тем как ее открыть, затаила дыхание. Она скрипнула, будто специально, мне назло, так как раньше была немой, и я поморщилась. Теперь, если кто-то реально в моем доме, они знают, что я вернулась.

Проклятая дверь, предательница…

Я решила не запирать ее за собой – что, если придется спасаться бегством? – и медленно отправилась на кухню. Там никого не было. Уже более уверенно, начиная думать, что все это ложная тревога, я вернулась в коридор и пошла в сторону гостиной.

Сперва я ничего не заметила. Я уже была здесь пару минут назад, чтобы захватить шаль, которая всегда лежала на спинке кресла, стоящего возле двери, и это дало мне ложную уверенность, что там никого нет. Но теперь, подходя ближе к дивану, я ощутила холодный, неприятный ветерок вдоль спины. И тому была причина.

Диван был поставлен в центре комнаты, спинкой к двери и «лицом» к телевизору, так что, когда входишь, ты видишь только макушки голов сидящих на нем. А я ничего не видела – вот что меня сбило. А сейчас, в отражении экрана телевизора я заметила странные очертания. Это явно было мое покрывало, которое подходило расцветкой к обивке дивана и которое я всегда стелила на него, чтобы спасти сидение (что-то вроде чехла), но в отражении оно казалось бугристым, неровным, как будто… как будто кто-то лежал под ним!

Пытаясь не дышать, чтобы не производить никакого шума, я подошла к дивану, еле передвигая ногами и повторяя мысленно, как мантру: «Это просто подушки… Просто подушки…» Они попали под покрывало, поэтому в отражении кажется, что там кто-то лежит…

Я замерла между диваном и журнальным столиком. Мои зубы скрежетали. Я судорожно сглотнула. Потому что это не подушки… Кто-то действительно лежал на моем диване! Он был накрыт покрывалом, голова покоилась на подушке. «Люба? Артем?» – спасительная мысль пыталась меня успокоить, но не могла, потому что волосы были светлые, а у друзей совсем другие: у Любы розовые, а у Темы черные…

Я хотела закричать, но не смогла. Я глянула на нож в своей руке. Я могла разбудить его и приказать покинуть мой дом, продемонстрировав оружие.

Кивая собственным мыслям, я протянула левую руку, чтобы сдернуть с него покрывало и одновременно сжала правой рукой посильнее ножик, но, до того как даже прикоснулась к материи, мужская рука мгновенно выскочила наружу из-под шерстяной ткани и схватила меня за запястье – не той руки, что двигалась к нему, а той, что держала холодное оружие, как будто он знал… Но откуда?

«Отражение», – вспыхнуло в моей голове решение загадки. Вот как он меня увидел – так же, как и я его.

Мужчина скинул с себя покрывало свободной рукой, сказал:

– Привет, – и посмотрел на меня.

Я никогда раньше его не видела в своей жизни.

* * *

– «Привет»?! Вы с ума сошли? Кто вы на хрен такой?! – Я попыталась освободить руку, но он не позволил. – Отпустите меня!

– Ладно, просто отдай мне нож, а то порежешься еще, я тебе все сейчас объясню…

– Я не позволю незнакомцу в моем доме вооружиться ножом!

– Тогда положи на стол, он меня беспокоит…

– Тебя беспокоит?! – я открыла рот на минуту от чужой наглости, тоже перейдя от шока на «ты», затем наконец убрала нож.

– Спасибо.

Парень улыбнулся. Это, пожалуй, странно, но мне понравилась улыбка вторженца. Я не знала, вор ли он, или просто ошибся домами, но знала, что он хотя бы симпатичный. Светлые волосы сияли, как лучи солнца, трехдневная светло-коричневая щетина была сексуальной, глаза – интересного серого цвета с легким голубым оттенком, как небеса в непогожий день, когда они будто колеблются, посылать на землю дождик или нет, а его губы вызывали мысли о поцелуях.

М-да, никто не должен жить один так долго, как я…

Тот факт, что парень вызвал у меня такие мысли, заставил меня ополчиться против него еще сильнее.

– Не благодари меня в моем собственном доме!

– А что я должен делать в твоем собственном доме, когда ты делаешь то, о чем я тебя просил? – По всей видимости, он меня дразнил. С этой очаровательной улыбкой, черт ее дери.

– Проваливать! Вот что! Или я позвоню ментам!

– Можешь, конечно, но клянусь, они мне не помогут, – жалуясь мне, словно мы были друзьями не разлей вода, этот наглый мужлан наконец поднялся с дивана.

О, лучше бы не вставал… Он был выше меня, обладал невероятно широкими плечами и развитой мускулатурой, что заставило меня паниковать еще сильнее. Один удар – и я полечу в стену, проломив ее, или вылечу в окно, разбив стекло. Нет, нужно все-таки избрать дугой тон для общения с ним, а то мало ли что…

– Послушай, – отступая на один шаг, я продолжила спокойно и по возможности даже нежно, – я живу одна, я девушка, как ты мог заметить, а ты большой, сильный и пугающий, так что… Это вполне нормально, что я нервничаю и хватаю первое оружие, которое попалось по пути. Пожалуйста, скажи мне, кто ты и что тебе нужно.

Его шикарная улыбка и превосходное настроение медленно испарились, уступив место чувству вины.

– О, прости… Я не хотел напугать тебя. И я не хотел выглядеть «большим и страшным», потому что я сам напуган до чертиков и ощущаю себя слабым…

Эта фраза растопила мои внутренности, теперь я не просто пыталась успокоиться – я реально немножко успокоилась. Хотел бы убить или покалечить – сделал бы это сразу. Я даже предложила ему чаю – якобы чтобы нам удобнее было беседовать. Сама, конечно, хотела его расслабить и отвлечь, чтобы в какой-то момент украдкой позвонить в полицию. Да, гость не пытается меня убить, и тем не менее он проник в мой дом!

– Сказать по правде, – говорил тем временем молодой мужчина, идя за мной по коридору, – я бы лучше поел нормальной еды вместо чая, потому что не ел… блин, даже не знаю, как долго. Я не считаю ту полутухлую похлебку, которой меня кормили последние дни, едой… Но это было бы еще более неуместно с моей стороны – трапезничать в доме, в который я незаконно вломился. Кстати, дверь была открытой, так что, по сути, я не «вломился», ибо ничего не ломал, я просто вошел!

– Все в порядке, – отмахнулась я, приведя его на кухню и усадив за стол, а сама пыталась вспомнить, точно ли запирала дверь. Ведь если он не врет, выходит, что он не так уж и виноват. Если вы, к примеру, увидите, что у соседей открыта дверь, и уже довольно давно, наверно, тоже зайдете или покричите с порога. Вдруг кому-то плохо и нужна помощь? Впрочем, вторженец уже признался, что вошел в мой дом по иным причинам – эгоистичным. Ладно, все равно буду подыгрывать ему пока – от греха подальше.

Пока я разогревала макароны с сыром, он вернулся к своей истории.

– Прошлой ночью я бежал от каких-то бугаев, они гнались за мной по улице – по этой самой улице, – кивнул он за окно, – и так как твой дом самый последний перед обрывом, я перепрыгнул через забор. К счастью, они этого не видели в темноте. Хотя я слышал потом, как они стучались во все дома подряд, но их в итоге выставили, твой сосед даже собак на них спустил! – незваный гость усмехнулся, восторгаясь то ли храбростью, то ли агрессией жителей моей улицы. Затем его тон посерьезнел и приобрел просительные интонации: – Все, что мне нужно, – переждать денек-другой, и затем я свалю, обещаю…

– Кто эти парни?

– Если бы я знал! Видишь ли, я ничего не помню о своей жизни, у меня амнезия.

Услышав это, я тут же обернулась на него, забыв о макаронах:

– Ты серьезно?

– Ага, – ответил он с грустью. – Амнезия. Типа того.

– «Типа того» – это как? Что конкретно ты помнишь?

– Ничего. Пару недель назад я осознал себя бегущим от кого-то прямо посреди пустынной аллеи в парке. Я спрятался, а затем начал размышлять. Где я и что я здесь делаю? Без паники, что странно, учитывая обстоятельства, а спокойно, отстраненно как-то. А потом уже пришла другая мысль – кто я? Почему я не помню, как меня зовут? Это было смешно и одновременно с этим жутко. Через пару секунд это ужасало уже! Меня бросило в холодный пот. Когда эти мужики ушли (их вроде двое было), я пошел в полицию и рассказал им все. Боже… – он закатил глаза. – На дворе двадцать первый век или меня обманули? Короче, пока у них идет проверка по разным базам, я должен был сперва посетить обычную больницу и пройти полное обследование – но это меня как раз не удивило, – а потом, если после стационара я ничего не вспомню… Вот угадай! – Я пожала плечами. – Потом я должен содержаться в местной психушке! Психоневрологический диспансер – вот как это называлось, но это так, для красоты. А так – психушка и есть. Будто я буйнопомешанный какой-то… А может, так и есть? Короче, – потряс он головой, как делал довольно часто. Казалось, что парень не врет. Никто не может изобразить такой уровень недоумения вкупе с легкой паникой, только актер, на полке которого стоит заветная статуэтка… Я частенько и сама ощущаю себя как Алиса в Зазеркалье, поэтому хорошо понимала его эмоции. – Я сперва направился в больницу, как мне и велели в полиции. Доктора сделали кучу тестов, брали кровь на анализ, проверяли меня по-всякому, даже на томографию направили, но так и не смогли сказать ничего конкретного. Сказали только, что у меня – цитирую, я запомнил: атипичная психогенная диссоциативная амнезия. В общем, люди с амнезией в одних случаях забывают короткий период своей жизни вследствие посттравматического стресса или травмы головного мозга, и память к ним возвращается в течение примерно двух недель; в других же случаях забывают абсолютно все (это называется полной амнезией), даже как говорить, ходить и держать ложку в руке. Иногда к таким память возвращается, иногда нет. Но в моем случае…

Так как он замолчал, я поторопила его:

– Что?

– Макароны горят…

– Ой! – я подпрыгнула на месте и выключила их. История была настолько занимательной и интригующей, что я позабыла обо всем на свете. Возможно, амнезия передается воздушно-капельным путем. Ставя перед ним тарелку с едой, я попросила: – Продолжай.

– Когда я ем, я глух и нем. – Он подмигнул мне и приступил к трапезе. Казалось, что он специально остановился на самом интересном месте, но, если и так, я ничего не могла с этим поделать. Это все-таки я сама позвала его на кухню и предложила поесть. Нет пути назад. Несмотря на то, что он будто играл со мной, я замолчала и сидела рядом с ним с дымящейся чашкой.

Горячий чай добавил мне спокойствия и уверенности в себе. Теперь реально казалось, что у меня просто гость. Мой приятель поругался с родителями и приехал ко мне заночевать – как-то так. Я больше не чувствовала от него никакой угрозы. Возможно, я спятила. Я понимала, что мало кто поступил бы именно так на моем месте. Подумать только: я живу одна, я обнаружила постороннего в своем доме, но не вызвала полицию, а предложила ему поесть! Вот кого действительно нужно в психушку помещать…

– Итак, – отпивая из кружки, изрекла я, когда он покончил с едой (а произошло это очень быстро, я успела отпить только треть).

– Было вкусно, спасибо.

– Потому что просто, поэтому вкусно. С чем-то посложнее я бы не справилась, вышло бы что-то в лучшем случае несъедобное, а в худшем ядовитое, – посмеялась я над своим недостатком.

– Не повар, да? Как же тебя муж терпит? – И он снова ухмыльнулся.

– Давай вернемся к твоей истории. Моя подождет.