Они попрощались, но Алина не спешила уходить. Сначала она смотрела на покачивающиеся колокольчики над входной дверью (повесила мама). Затем обернулась на отстающие часы и старый календарь 2017 года. Встряхнувшись, Алина по очереди выключила всю технику (сканер был ещё тёплый), пересчитала деньги, закинула недостающую мелочь от себя и закрыла кассу. Наконец, взгляд её упал на листья, которые оставила последняя посетительница. Алина внимательно рассмотрела пятиконечные листочки с зазубринами по краям и яркими прожилками. «Из ботанического сада», – вспомнила Алина. Он был буквально через дорогу от её работы. Даже дома у Алины в летний день можно было услышать крики с аттракционов в парке Челюскинцев. Но когда она в последний раз там была?

На улице хозяйка печатного центра оценила внешний вид своей вывески. Её маленький бизнес достался от родителей и назывался «ЛистОК», что сейчас выглядело забавно, но в двухтысячных, когда они открывались, такие каламбуры были в моде. Родители были профессионалами: папа – наладчик печатных станков, мама – корректор и бизнесвумен. Алина могла бы продать их дело, но вместо этого стала работать сама. Большого дохода не было, но и в минус она не уходила. «Хотя, если буду вот так делать скидки…»

Алина прошлась домой, до улицы Кедышко, пешком. Поднявшись на свой пятый этаж, Алина решила сразу вывести на прогулку собаку. Жуля встретила хозяйку и радостно взвизгнула при слове «гулять». Возле дома они встретили знакомого пса Арчи и его хозяина. Стоя друг напротив друга, пока их питомцы обнюхивались, собачники лишь кивали друг другу в знак приветствия. Этого было, в общем-то, достаточно. Если твоей собаке нравится чужая, то сомнений быть не может: хозяин у неё тоже хороший.

Засыпая с собакой под боком и слушая проезжающий под окном троллейбус, Алина решила: завтра она пойдёт в ботанический сад!

На следующий день Алина постаралась закрыться пораньше. Пройдя под белыми колоннами, девушка вышла на аллею, ведущую к центральному входу в сад, как вдруг заметила на скамейке девочку, старательно чертившую в блокноте. Алина узнала вчерашнюю посетительницу.

– Привет, – поздоровалась девочка, не отрывая взгляд от блокнота и качая ногами в воздухе.

– Привет, – нерешительно улыбнулась Алина. – Снова рисуешь?

– Я почти всегда тут рисую.

– Здорово, ты, наверное, в художественную школу ходишь?

Девочка промолчала, продолжая работать. Алина огляделась в поисках кого-то, кто напоминал бы родителей ребёнка, но никого не обнаружила.

– Меня зовут Алина, а тебя?

Девочка наконец остановилась и подняла взгляд на новую знакомую.

– Я Лира.

– Ого, какое необычное имя!

– Оно греческое.

– Ну надо же, – Алина покачала головой. – Я вот хочу пойти в сад прогуляться, пока он ещё не закрылся.

– Можно с тобой?

– Почему бы и нет!

Лира соскочила со скамейки, и её движение приподняло в воздух несколько опавших листочков. Подхватив блокнот, девочка резво побежала к воротам сада, Алина догнала спутницу, встретившись взглядом с женщиной в окошечке кассы.

– Мы вдвоём, – сказала Алина и потянулась за кошельком.

– У нас акция: до конца сентября школьникам вход бесплатно, – обрадовала кассир, и Лира расплылась улыбке.

– Повезло, – пробормотала Алина.

В саду оказалось замечательно. Закатное небо шепталось с жёлтыми, бурыми, пурпурными кронами, георгины и хризантемы вместе с поздними розами говорили между собой.

– Давай присядем, – предложила Лира. – Я хочу тебя нарисовать.

Во время прогулки новые приятельницы были погружены в созерцание, и голос Лиры теперь зазвучал для Алины, как незнакомый.

– Эм, давай, – кивнула Алина и уточнила: – А тебе не будет темно?

В самом деле, уже опускались сумерки, и под кронами деревьев было ещё темнее.

– Нет, ничего, с проспекта светит.

Подсев на скамейку поближе к ярко освещённому проспекту, они устроились рисовать: Алина лицом к свету, художница – больше в тени.

– Я хорошо сижу? – уточнила Алина, которой ещё не приходилось быть моделью.

– Нормально, – кивнула Лира и сосредоточенно ушла в работу.

Прошло не так много времени, и портрет был готов. Лира протянула Алине блокнот, чтобы та оценила работу.

– Ого, – Алина с интересом смотрела на портрет. Сходство было выразительное, хоть детская рука ещё не могла передать все нюансы.

– Очень здорово, вот только, – Алина хмыкнула и поджала губы.

– Что?

– У меня уже нет такой родинки.

Алина провела по своей щеке, где раньше было родимое пятно. Год назад оно начало увеличиваться в размерах, и врач посоветовал его удалить. Теперь о родинке напоминал едва видимый след: неужели и он не ускользнул от глаза художницы? На портрете пятнышко на щеке было выведено очень чётко.

Лира в ответ лишь пожала плечами. Алина вздохнула:

– Ладно, меня дома собака заждалась. Тебе, наверное, тоже пора домой к родителям?

«Господи, – подумала Алина, – надеюсь, она не сирота».

– Приходи завтра тоже, – попросила Лира.

– А ты приходи ко мне сканировать рисунки, – предложила в свою очередь Алина и подмигнула девочке.

Они попрощались, и всю дорогу домой Алина думала про портрет. Поднявшись в квартиру, девушка включила свет и внимательно глянула на своё отражение, чтобы проверить родинку на щеке, но её, как и ожидалось, не было. Жуля залаяла: была недовольна, что хозяйка задержалась.

– Знаю, не сердись, – уговаривала её Алина, надевая собаке ошейник для прогулки. – Пойдём с тобой хорошо погуляем, да?

Жуля досталась по наследству от бабушки: была наследницей династии дачных собак, но, когда бабушка переехала в город поближе к детям, а дачу продали, собачка стала минчанкой.

– Поздновато сегодня, а?

Это был хозяин Арчи. Они уже возвращались с прогулки, когда Алина с Жулей завернули за угол.

– Да, задержалась, – призналась Алина.

Арчи радостно тявкнул, увидев старых знакомых, и Жуля ответила взаимностью.

– Собаки приучают к дисциплине, правда? – улыбнулся мужчина.

Протянув Алине руку, он впервые представился:

– Александр Петрович. Можно дядя Саша.

– Очень приятно, – Алина пожала протянутую ладонь, несмотря на догадку, что этими руками мужчина недавно убирал за Арчи.

– Знал вашу бабушку, – кивнув куда-то вверх, заметил дядя Саша. – И родителей ваших помню, когда они только сюда заехали.

– И все гуляли с одной и той же собакой, – пробормотала Алина.

– Кстати, да, – кивнул мужчина, – всех пережила.

– Эй, я ещё живая!

Вдвоём с дядей Сашей они рассмеялись.

– Да-да, извините, – смутился мужчина. – Я, вообще-то, рад, что вы тут остались. Мои-то дети далеко, за границей. А хочется иногда и с молодёжью пообщаться.

– Да пожалуйста, – улыбнулась Алина.

Вернувшись в квартиру и протерев Жуле лапки, Алина выдохнула: насыщенный день, полный новых знакомств! В приятном возбуждении Алина зашла в свою детскую, правда, в последние годы тут жила её бабушка (первая хозяйка Жули). Алина редко заходила сюда. Спала она в зале (где и родители в своё время), а работала за столом на кухне. Поэтому в старой детской многое было по-прежнему, как когда Алина играла тут, или делала уроки, или готовилась к экзаменам. Алина стала осматриваться в поисках того, что могло бы подойти Лире: может, понравится мягкий мишка? А вдруг найдутся детские шапка, или шарф?

Лира производила впечатление самостоятельного ребёнка, может, подарки покажутся ей неуместными? Что-то было в девочке от взрослого, особенно, когда она рисовала: в детских глазах проступала прозорливость художника, который видит глубже и чувствует тоньше.

На следующий день Алина закрылась пораньше и поспешила в ботанический сад, но не с пустыми руками: она принесла Лире ленточки и бантики для волос, а также набрала термос с тёплым чаем. Художница сидела на своём любимом месте, на скамейке под красными клёнами.

– Привет! Ну, как дела?

Девочка отвлеклась от рисования и придирчиво оглядела подарки. Она выбрала себе ленты в волосы, и Алина предложила заплестись. Причёска Лиры была явно собрана ей самой, так что получилось не очень аккуратно. Алина расчесала волосы Лиры и заплела две косы, пока девочка потягивала чай из крышки термоса. Волосы у Лиры оказались шикарные: слегка волнистые, блестящие, только очень уж спутанные, и в них то и дело попадались мелкие веточки и листочки. Приведя юную подругу в порядок, Алина пригласила её прогуляться.

С тех пор они несколько раз сходили в ботанический сад. Алина много фотографировала, а Лира зарисовывала. Девочка использовала только простой карандаш, так что вместо оттенков она сосредотачивалась на текстурах: вензеля и розетки цветов, прожилки листьев и рельефы коры. Конечно, не забывала Лира рисовать и людей, а Алина сканировала все новые произведения. Однажды на рисунке попалась знакомая фигура: пожилой мужчина с собачкой на поводке.

– Ой, это так похоже на Арчи и дядю Сашу!

Лира в ответ улыбнулась. В небе над карандашным дядей Сашей плыли облачка, в которых виднелся самолётик.

Когда сад закрылся на зимовку, подруги гуляли в парке Челюскинцев. Лиственные деревья горели ярко-жёлтым, отчего хвойные казались ещё более мрачными, а небо оттеняло пейзаж сизым фильтром. Под ногами шуршали листья, и Алине казалось, что она слышит визги с аттракционов, хоть в это время года они не работали. Старшая подруга всё пыталась навязать Лире шапку или шарф, но девочка гордо отказывалась и согревалась исключительно чаем. Единственное, что Лира приняла из одежды – перчатки без пальцев. Ведь художнику важно беречь руки! Лира была не очень разговорчивой. На многие вопросы она лишь улыбалась или хмурилась, так что Алина часто разбавляла молчание своим монологом.

– Папа был романтик, понимаешь, хоть и технарь, – делилась Алина. – Он говорил: бумага и чернила могут оживить что угодно. Можно написать любовную записку, можно напечатать важные новости. О чём бы человек ни думал, оно может лечь на бумагу.

– Чернила – это как кровь. Как только они оставляют отпечаток, то уже невозможно смыть.

Алина хмыкнула: чего только дети не придумают!

– Как говорят: «что написано пером, не вырубишь топором», так?

– Ну примерно так, – согласилась девочка.

На работе у Алины дела тоже шли относительно хорошо. Алина печатала визитки и бейджи, рекламные плакаты, студенты приходили оформлять свои проекты. Алина усердно работала в течение дня, чтобы не задерживаться вечером.

– Что-то ты всё раньше и раньше убегаешь, – заметила как-то Тома.

Тётя Тома была уборщицей на полставки и приходила убирать офисные помещения, находившиеся над Алининой студией.

– Небось на свидания спешишь? – сощурившись, предположила женщина.

– А вдруг и так?

– Крепко ты влюбилась небось, – покачала головой тётя Тома.

– Тамара Ильинична, не смущайте!

Возвращаясь домой после выгула собаки, Алина остро чувствовала, что в квартире они одни. Она смотрела на диван, где хватило бы места на двоих, и задумывалась над словами тёти Томы. Не возражала ли бы Алина, если бы тут спал кто-то ещё?

Утром Алина успела заскочить в магазин и купить порционные сливки. В уголке за аппаратурой для печати у Алины был столик с ящиками и чайник. В ящичках хранились чай, кофе, сахар и её любимая прозрачная чашка. Девушка заварила крепкий кофе и добавила колпачок сливок – идеально для начала дня. Колокольчик над дверью звякнул, и Алина поспешила встречать клиента.

– О, дядя Саша, вы!

Мужчина дружелюбно улыбнулся, закрывая зонтик. Кивнув, дядя Саша перешёл к делу:

– Мне нужно сделать копии паспорта и ещё фото на визу.

– Без проблем. Какая у вас виза?

Мужчина замешкался:

– Какая виза? Хм, надо уточнить… Мне в Африку надо. Я позвоню спрошу?

– Конечно, а пока давайте я сделаю копии.

Алине было любопытно, но спрашивать она не стала. Поставив чашку с кофе на стойку, она занялась паспортом. Закончив говорить по телефону, дядя Саша подошёл поближе и ткнул пальцем в Алинин напиток:

– У меня внук! Вот такого цвета!

Алина уставилась на кружку. Ситуация с Африкой начинала проясняться.

– Поздравляю! – только и смогла сказать девушка.

– Фото делаем на белом фоне, – уточнил дядя Саша и откашлялся.