Магия тыквенных огней (страница 21)
Всадники тут же выстроились один за другим. Первым был Повелитель Охоты, за ним пятеро призрачных, трое проклятых, трое умерших, и наконец Тень, замыкающий эту безумную процессию. Их окружили десятки костлявых гончих. Псы неслись по воздуху так же легко, как по земле, издавая то вой, то рычание, то леденящее сердце клацанье, с которым мощные челюсти смыкались, разбрасывая ядовитую слюну.
Бег Дикой охоты был слаженным. Топот копыт, хриплый лай, скрежет металла и вой ветра – всё смешалось в необузданную, первобытную музыку. Они затянули песнь на неизвестном девушке языке. Даже Тень пел, присоединившись к остальным. Его голос проникал в голову, накатывая волнами, гудел в позвоночнике. И мелодия этой дикой песни прогоняла страх, на смену которому приходил пьянящий восторг.
Сердце стучало в такт ритму гона. Слова песни то хлестали плетьми, то журчали ручьями, горели кострами и трещали льдом. Каждый звук доносился отовсюду, проникал глубоко в тело.
Их окружали ароматы Самайна: прелая листва, дым костров, сухие травы, которыми приманивали духов. Примешивался и резкий, металлический запах железа.
Элара глянула под ноги. Безграничный мир простирался внизу, менялся перед глазами: вот лес, густой и черный, а вот уже горы в тумане, а затем снова леса, поля, деревни, покатые холмы. Всё плыло, кружилось, ускользало, и Элара чувствовала, что растворяется в погоне, а ночь не имеет конца.
Мелодия постепенно успокаивалась, начинала убаюкивать. Глаза закрывались сами собой. Элара, казалось, просто моргнула, а когда посмотрела под ноги, увидела уже другой пейзаж. Снова медленно моргнула, с усилием разлепила веки. И опять. Эти промежутки становились всё длиннее. Мерное покачивание и тёплое покрывало теней погрузили девушку в дрёму, и она уступила – отдала себя этой темноте и погрузилась в глубокий сон.
Первым делом она почувствовала запах прелых листьев, а когда открыла глаза, то увидела над головой кроны деревьев, залитые золотистым светом. Утро! Она пережила Дикую охоту!
Захотелось вскочить и плясать от радости, но едва Элара потянулась, мышцы заныли – бег босиком сквозь чащу и долгий гон дали о себе знать тянущей болью во всём теле. Она лежала всё в том же белом платье невесты на ковре из огненных листьев, а сверху ее укрывали живые тени. Они переплетались между собой, стелились по земле, исчезали в жухлой траве.
Её спаситель. Где он? Увидит ли она его снова, чтобы отблагодарить?
Элара села, огляделась. Лес был таким, какой она любила больше всего: тихий и безопасный. Деревья тонули в багрянце, пели птицы, повсюду стоял пряный запах осени. Вдалеке мелькнул рыжий беличий хвост. Ни следов охотничьего гона, ни воя адских псов. Благодать.
Девушка встала и прошлась по опушке. Тропинок не видно, но деревья росли редко, а значит, где-то рядом должна быть деревня. Там дадут кров, и через пару дней Элара сможет отправиться в Хэйвуд. Мысль о том, что придётся встретиться с теми, кто связал её и оставил на смерть, разожгла гнев. Но они будут смотреть в глаза той, что вернулась живой.
Теперь она свободна – пережившие гон больше не избираются жертвами на Самайн.
Элара умылась в ручье, почувствовала свежесть и решимость. Но стоило пойти вперед, как что-то её смутило. Девушка замедлилась и снова огляделась. Каждые несколько шагов – одно и то же дерево, один и тот же ручеёк, словно она не сдвинулась с места.
Нахмурилась, повернула обратно, вышла на поляну, на которой проснулась, а затем направилась в другую сторону. Снова то же самое.
Девушка сглотнула подступивший к горлу ком. Попробовала снова, но увидела те же деревья, ручей… словно лес насмехался над её попытками выбраться. Ноги стали ватными. Может, это сон?
В отчаянии Элара двинулась в неисследованную сторону, и пейзаж слегка изменился. Она прибавила шагу, подхватила полы длинного платья, чтобы не мешали. Но стоило пройти ещё немного, как перед ней возникла дымчатая стена. Она стояла прямо посреди леса, окутывая тяжёлые витые ворота.
Элара остановилась, глубоко задышала. Но отступать больше было некуда. Пальцы дрожали, когда она потянула решетку на себя, вошла внутрь и замерла. Всё вокруг стало другим – перед ней возвышался огромный замок, окутанный сумраком. Башни острыми шпилями упирались в тёмные небеса. Несмотря на то, что пару мгновений назад Элара видела солнце над кронами деревьев, здесь сквозь тёмные тучи пробивался молочный свет луны, серебрил каменные стены, по которым ползли плети неведомого девушке растения с сиреневыми цветками. Холодным пятном светилось одно окно, остальные смотрели на Элару своими пустыми глазницами.
Черты лица резкие, волосы чёрные, глаза стального цвета, какие Элара не встречала ни у одного смертного. Они смотрели так пристально, что девушка едва не отшатнулась.Из ворот вышел он. Тринадцатый всадник. Маски на нём больше не было.
– Где я? – вырвалось у нее. Голос прозвучал слабее, чем она ожидала.
– В моих владениях, – спокойно ответил Тень.
В груди Элары всё сжалось. Она сделала шаг назад.
– Я хочу домой.
– Нельзя. Сама знаешь пословицу – «Лучше отдать одну деву в ночь, чем десять мужей в зиму».
Она не хотела плакать, но чувство только что обретённой свободы покидало её так же неотвратимо, как осенние листья, сорванные ветром с ветвей. Слёзы жгли глаза.
– Ты же обещал спасти меня…
– Я обещал спасти тебя от них.
Тени вокруг его ног шевельнулись, живыми корнями потянулись к Эларе, зацепились за подол платья и поползли вверх, окутывая силуэт тьмой. Холод просачивался сквозь тонкую ткань. Она чувствовала, как ледяные пальцы скользят по коже, и боялась дышать. Казалось, стоит только открыть рот, как чёрный дым заползет в лёгкие и задушит.
Поэтому Элара не закричала. Она просто замерла, и мир застыл вместе с ней.
Медленно, в такт сердцебиению, мрак стал рассеиваться, впитываться в тело, заключая девушку в дымчатые доспехи, как во вторую кожу.
Тень смотрел прямо на неё.
– Ты славно боролась. Теперь ты часть Охоты. Я буду звать тебя Ночь.
Алеся Лисовская«ОНИ ПРИДУТ ЗА ТОБОЙ»
Этот рассказ написан как бонус к роману «ВИВЕРНА. Пламя миров». Вы можете глубже погрузиться в мой мир и проследить за приключениями ловца, ознакомившись с книгой по ссылке.
https://www.litres.ru/book/alesya-lisovskaya-33269746/viverna-plamya-mirov-71443630/
Приятного чтения!
Старый Вердас давно окутала тьма. Казалось, ночь пришла раньше срока, накрыв собой город, проникнув во все подворотни и закоулки, в щели, колодцы и погреба. Дома стояли погружённые в тревожную тишину, а колючий осенний ветер пытался задуть разом десяток свечей, выставленных рядами на ступенях и перилах крылец. Пламя отчаянно трепыхалось и всё чаще погибало в неравной борьбе. То тут, то там над погашенными фитилями взвивались пугливые серые дымки – словно души умерших стремились ввысь, к едва различимым за пятнами сизых туч звёздам.
Сегодня праздник. Ведьмор. Праздник, который принято отмечать в кругу семьи у камина, наслаждаясь мягким теплом огня, улыбками родных, объятиями и горячим пирогом с яблоками и корицей. Считалось, что, если украсить свой дом и двор тыквами, вырезав на них страшные рожи, да расставить повсюду свечи, ни одна тварь не сможет околдовать тебя и твою семью, ни одно проклятье не падёт на вас.
А днём в огромных котлах прямо на улицах люди варили кашу из пшена и тыквы, чтобы накормить беспризорных детей и бродяг. Горожане верили, что если не сделают этого, то ночью плач обездоленного, брошенного на произвол судьбы бедолаги призовёт из недр земли само Зло. И оно явится, чтобы, вселившись в новое тело, бродить по улицам Вердаса, убивать, карать, мстить всем и каждому, выстилая свой путь кровью и останками до того изувеченными, что и опознать в них людей будет нельзя. А душа? Душа, что лишилась тела, придёт к тому, кто утаил краюху хлеба да плошку каши или супа из тыквенной мякоти. Она будет мучить того, кто был жаден, пока не лишит его разума, пока не отберёт жизнь.
Но всё то бред, пустые фантазии глупых людей. Ловец шёл по улице, и в тишине, зловещей и настороженной, раздавался мерный стук его шагов. Кому, как не ему, знать всё о зле и тварях, о проклятиях и проклятых. О том, чего стоят человеческая жизнь и то тепло у камина, которого у него нет. Да и будет ли? Ещё один Ведьмор, а он снова в пути, снова ищет. Цейлит – эта гадина где-то здесь. Он очень близок к тому, чтобы поймать её, а она… Она… уже присмотрела себе новую цель?
Шейли сидела у барной стойки и ловила восхищённые взгляды. Она никогда не была красавицей, но умела себя показать: выбрать платье – такое, что даже недостатки превращались в достоинства, убрать волосы в причёску – не всякая служанка смогла бы за ней повторить, надеть побрякушки – неброские, недорогие, но ложащиеся на груди так, что любой, уронивший в ложбинку взгляд, уже не мог его оторвать. А ещё она носила шляпку, маленькую, точно кукольную, с тёмной вуалью.
Да, Шейли была обворожительна и таинственна. Она давно поняла, что именно эти качества так притягивают мужчин. Отнюдь не красота сводит их с ума. Характер. Загадочность. Обещание неземного блаженства, если он окажется в её спальне. Она умела соблазнять. Взгляды, позы, показное безразличие и – будто вспышка, яркая, бурная страсть в глазах. Грация и манеры. Она умела притвориться слабой, встать на пути, когда глупец проходил мимо, и будто случайно уронить бокал, умела замирать, глядя в глаза так, словно узнала в нём божество. Она была умна. Она была хищницей.
Жаль только – Шейли не могла говорить. Жертва, да и любой другой, следящий за ней вожделеющим взглядом, непременно бы заметил раздвоенный язык. Потому она предпочитала молчать. В жару можно было прикрываться веером, но не теперь. Теперь она всё чаще общалась мысленно, выбрав себе жертву и установив с ней связь, подчиняя своей воле того, кто крепко попал на крючок.
– Мадам, вам подлить? – к ней подошёл подавальщик – милый юноша, совсем ещё дитя – с идеальной выправкой, заискивающей улыбкой и кувшином красного вина.
Она милостиво кивнула, осчастливив его ответной улыбкой, и он тут же наполнил бокал, который она так нежно ласкала пальчиком. Снова поймав его очарованный взгляд, велела: «Оставь меня. Не так уж я хороша». Юноша переменился в лице и, потеряв к обольстительнице всякий интерес, направился к столикам.
Не все праздновали Ведьмор дома. Одинокие люди, гуляки и прожигатели жизни приходили в трактиры, бары и таверны в поисках развлечений и утех. Зал был полон мужчин при деньгах. Шейли всегда выбирала самого мерзкого. И пусть на вкус такие тоже были весьма отвратительны, совесть никогда не мучила её после трапезы.
Поймать цейлит – задача непростая. Женщина-змея почти не оставляет следов. Она действует незаметно, заманивая жертву в ловушку, уединяется с ней, усыпляет и ест. Заглатывает целиком, иногда даже не потрудившись раздеть, если голод совсем одолел. Таких, как она, ловить очень сложно и можно охотиться месяцами, искать как иголку в стоге сена, путешествуя по городам, собирая слухи, сплетни, прислушиваясь к себе, к интуиции.
Интуиция говорила, что сегодня ему повезло. Ловец надеялся, что напал на след. А если нет – тень легла на лицо, сделав его ещё более мрачным – этот поиск будет долгим. Как назло, лето давно прошло, осень в самом разгаре, а впереди – зима. И под проливным дождём, и в буран он будет искать её. Её и таких, как она. Эта гонка может быть вечной. Но таков его долг. Ловцам велено уничтожить всех.
И какими бы ни были погода и время суток, будь то праздник или будний день, в голове звучит одна и та же мысль: «Делай что должен, даже если ты безумно устал. Даже если не знаешь, на чьей стороне свет».
Шейли почувствовала его, едва открылась дверь. Так хищник чувствует другого хищника, ворвавшегося на его территорию прямо во время охоты. Ей показалось, что её коснулся холодный северный ветер, а это был его взгляд. Ледяной, прожигающий. В зале скопилось столько народа, но он смотрел на неё. И в чёрной бездне его глаз она узрела свою смерть!