– Благодарю тебя, Царица! – он схватил ее руку и стал покрывать быстрыми, почтительными поцелуями ее пальцы, запястье, ладонь. – Твоя милость не имеет границ!

Но в душе его что-то сжалось. Он не очень обрадовался такому повороту. Его мысли снова и снова возвращались к Арсее – к ее изумленным глазам, к ее тихому, полному открытия голосу. Девушка, не знавшая мужчин, тронула его так, как не смогла сделать искушенная и властная царица. Он надеялся на место в ее гареме, надеялся стать тем, кто откроет для нее мир плоти, надеялся снова увидеть, как на ее лице расцветает румянец наслаждения. Но приказ Повелительницы Кабоса не обсуждался. Ослушаться – означало смерть.

– Надеюсь, дочь меня простит, – с легкой, почти деланной небрежностью проговорила Метера, поднимаясь с ложа и с наслаждением ощущая приятную ломоту в мышцах. Она щелкнула пальцами, и из тени вынырнули несколько рабынь с кувшинами воды, полотенцами и одеждами, готовые помочь ей с утренним туалетом. – Сегодня же я устрою смотр мужчин для отбора в гарем Арсеи. Я велела собрать самых красивых, сильных и умелых юношей со всего острова. Там будет достаточно достойных молодых людей, чтобы моя дочь очень скоро забыла о тебе, – она обернулась и, притянув Атара за волосы, страстно, с почти хищной нежностью поцеловала его в губы, давая понять, кому он теперь принадлежит. – Ступай. Рабы проводят тебя в твои новые покои. Они расположены в крыле моего личного гарема. Отныне все твои пожелания будут исполняться немедленно. Отдыхай, принимай ванны, ешь. Готовься к нашей следующей встрече. Скоро я снова посещу тебя.

Атар с низким поклоном отступил назад и позволил рабам окружить себя и проводить из покоев царицы. Его провели через лабиринт роскошных коридоров в крыло дворца, куда доступ был лишь у избранных. Его новые покои были просторны, полны света и роскоши. На столе стояли фрукты и вино, в нише журчал фонтан. Но, оставшись один, Атар подошел к окну и смотрел в сторону покоев Арсеи. Он получил все, о чем мог мечтать раб: титул, близость к власти, роскошь. Но он чувствовал себя не победителем, а пленником. Пленником в золотой клетке по имени Метера, в то время как его сердце и мысли остались там, в аскетичной комнате с золотой статуэткой Бога Солнца, где спала девушка, которую он разбудил для мира, но которой больше не принадлежал.

Глава 5

Солнце, поднявшееся над Кабосом, было безжалостно ясным. Его лучи, казалось, выжигали последние следы ночных тайн и шепотов. Остров пробуждался к обыденным делам: рыбаки чинили сети, ремесленники открывали мастерские, рабы на плантациях собирали спелые фиги. Размеренный ход жизни был внезапно прерван пронзительным звуком медных труб, эхом прокатившимся от дворца по всему поселению. На главной площади, у подножия мраморной статуи Первой Матери, появился царственный глашатай в белой с пурпуром тунике. Толпа замерла в почтительном ожидании.

– Слушайте, слушайте, жители Кабоса! И не говорите после, что не слышали! – его голос, поставленный годами практики, резал воздух, как медный талант. – Оглашаю приказ Великой Царицы Метеры, Повелительницы Острова, Матери Народа!

В толпе воцарилась мертвая тишина. Приказы царицы редко сулили что-то доброе простолюдинам.

– В связи с началом формирования гарема прекрасной Арсеи, наследницы трона и дочери нашей Повелительницы, приказываю всем свободным мужчинам острова, от восемнадцати до двадцати пяти лет, явиться сегодня в полдень к воротам царского дворца! Там будет проведен Великий Смотр и отбор достойных кандидатов! – Глашатай сделал драматическую паузу, его взгляд скользнул по испуганным и заинтересованным лицам. – Неповиновение, уклонение или отказ от участия будут караться единственной мерой – смертной казнью! Да будет так!

Прокричав воззвание еще несколько раз, он торжественно удалился, оставив за собой взрыв обсуждений, споров и отчаянных молитв. Для кого-то это был шанс на безбедную жизнь, для других – позор быть выставленным на показ, для третьих – смертельная опасность.

В это время Арсея, с сердцем, все еще полным ночных впечатлений и сладкой дрожи, наскоро умылась ледяной водой из серебряного таза. Ее тело помнило каждое прикосновение Атара, а в ушах стоял его низкий, бархатный голос. Она должна была поделиться этим с матерью, убедить ее, что готова на все, лишь бы тот, кто пробудил в ней женщину, остался с ней. Она поспешила в покои Метеры, легкой, почти летящей походкой.

Метера ждала ее. Она стояла посреди комнаты, уже облаченная в церемониальные одежды, и ее осанка была столь же непреклонной, как стены дворца.

– Мама, – начала Арсея, едва переступив порог, ее глаза сияли. – Ты не представляешь, что случилось прошлой ночью! Я хочу тебе рассказать…

– Довольно, Арсея! – властное движение руки Метеры отсекло ее речь, как меч. – Хватит дурачиться и предаваться детским восторгам. Время для игр прошло. Сегодня будет проведен отбор в твой гарем. Пришло время сбросить покровы жрицы и облечься в мантию правительницы. Взрослей, наконец!

– Но я как раз об этом! – попыталась настаивать Арсея, чувствуя, как ее радость тает под ледяным взглядом матери. – Я хочу, чтобы первым, главным в моем гареме был Атар. Он… он смог до меня достучаться.

– Атар, – имя прозвучало из уст Метеры, как приговор. – Останется со мной. Он займет достойное место среди моих мужей. Его умения… слишком ценны, чтобы тратить их на неопытную девчонку.

Удар был настолько неожиданным и жестоким, что у Арсеи перехватило дыхание.

– Но мама… он был послан для меня! Это несправедливо!

– Я – Царица Кабоса! – голос Метеры гремел, заставляя вибрировать золотые подвески в светильниках. – То, что я хочу, и есть высшая справедливость! И никто, слышишь, никто не вправе мне перечить! Ни советники, ни жрецы, ни тем более моя собственная дочь!

Глаза Арсеи наполнились слезами обиды и бессильной ярости. Она увидела в матери не наставницу, а соперницу, хищницу, отнявшую у нее первую добычу. Силы оставили ее, и она, повинуясь древнему инстинкту, пала ниц перед троном материнской власти.

– Прости, о, Великая! – прошептала она, прижимаясь лбом к холодному полу.

– Встань, дочь моя, – голос Метеры смягчился, в нем прозвучало удовлетворение от демонстрации силы. – Я тебя прощаю. Твоя горячность простительна юности. А теперь иди и готовься к церемонии. Забудь о рабе. Впереди тебя ждут десятки мужчин, рожденных в свободе и знатных семей.

– Слушаюсь, Царица, – Арсея поднялась, не поднимая глаз. Унижение жгло ее изнутри. Она вышла, и ее походка больше не была летящей.

Не в силах вернуться в свои покои, Арсея бежала туда, где искала утешения с детства, – в храм Солнца. Прохладная полутьма святилища, пропахшая ладаном и сухими травами, обняла ее. Ее встретил старый жрец Агорх, его лицо, испещренное морщинами, было похоже на высохшее русло реки.

– Дитя мое, что случилось? – спросил он, с тревогой заметив следы слез на ее щеках.

Арсея, как в детстве, припала к его жилистой руке, осыпая ее поцелуями.

– Она отобрала его у меня, святой отец! Мать! Она забрала моего первого мужчину, Атара, в свой гарем! Это жестоко!

Агорх тяжело вздохнул, положив свою иссохшую ладонь на ее шелковистые волосы.

– Не плачь, дочь царицы. Она – Повелительница. Она вольна распоряжаться всем и всеми на этом острове по своей воле. И ты, и я, и каждый житель Кабоса – лишь пыль у ее ног. Никто не вправе оспаривать ее решения. Наш долг – повиноваться.

– Я и повиновалась! – выдохнула Арсея, всхлипывая. – Но разве ее долг – не быть справедливой? Разве ее долг – не думать о счастье своей дочери и наследницы?

– Ее долг – думать о Кабосе, – мягко, но непреклонно ответил жрец. – А твое счастье, увы, не всегда есть счастье для острова. Не стоит переживать из-за одного раба. В твоей жизни, я вижу это по звездам, будет еще много прекрасных, сильных мужчин. Сегодня же будет проходить отбор в твой гарем? Я слышал приказ на рассвете.

– Да, – кивнула Арсея, вытирая слезы. – Так повелела мать.

– Тогда иди и повинуйся. Приготовься, как подобает будущей царице. А я вознесу молитвы Солнцу, дабы оно озарило твой путь и послало тебе достойных избранников.

Слова жреца не утешили, но вернули ей чувство долга. Арсея кивнула и покинула храм. Возвращаясь во дворец, она чувствовала себя не невестой, готовящейся к выбору женихов, а осужденной, идущей на эшафот.

Глава 6

Жаркое полуденное солнце стояло в зените, когда резные бронзовые ворота дворца распахнулись. Перед ними толпились сотни молодых мужчин – от загорелых рыбаков с грубыми руками до изнеженных сыновей знати в белоснежных туниках. Воздух был густ от запаха пота, тревоги, надежды и благовоний, которые щедро лили на себя претенденты. Каждый критически осматривал соседей, сравнивая мускулы, рост, черты лица, каждый в душе лелеял надежду быть избранным – кто-то ради карьеры, кто-то ради страсти, кто-то просто ради спасения жизни. На пороге появился Ирион, советник царицы и распорядитель гарема, худощавый мужчина с лицом, ничего не выражавшим и все понимавшим.

– Великая Царица Кабоса и прекрасная Арсея приглашают достойнейших пройти в тронный зал для начала Великого Смотра!

Толпа загудела и, подталкиваемая стражами, хлынула внутрь.

Огромный тронный зал был залит светом. В его центре на возвышении стоял трон из коричневого авантюрина – полудрагоценного камня, в глубине которого мерцали мириады золотых искр, словно пойманное в камень солнце. Рядом, в окружении свиты из советников, стражников и рабов, державших опахала из страусовых перьев, стояла Метера. Ее темно-синяя туника, затканная серебряными узорами, облегала статное тело, а на голове переливалась всеми цветами радуги корона. Каждый ее зубец был выполнен в виде змеи, застывшей в угрожающем броске с поднятым хвостом; вместо глаз у рептилий сияли огромные, холодные изумруды.

– Ирион! – обернулась царица к советнику. – Где наша дочь? Уже все в сборе, а ее до сих пор нет! Ступай, приведи ее немедленно!