В необъятном пространстве существуют мириады миров смертных. Великая Си была лишь одним из многих. Волею вышних небес в этих мирах появились люди. Рожденные и вскормленным небом, они проживали свой недолгий век. Однако за пределами этих миров существовали еще четыре моря и восемь пустошей – мир богов и бессмертных. В том мире третий сын Небесного владыки Девяти небесных сфер, его высочество третий принц Лянь Сун, повелевал водами всех четырех морей – Восточного, Западного, Южного и Северного. Он был Верховным богом воды.

И этот Верховный бог воды покинул четыре моря ради другой богини – богини цветов Чан И, сорок четыре года назад погибшей под обломками Сковывающей пагоды, что располагалась на Двадцать седьмом небе.

Нежась в горячем источнике, Лянь Сун в глубокой задумчивости смотрел на мокрые от дождя цветы груши во дворе.

После смерти Чан И все цветы будто утратили былые краски. Прежде, когда богиня еще была жива, вот какие строки вспоминали люди, глядя на омытые дождем цветы груши:

Одиноко-печален нефритовый лик, —
плачет горько потоками слез
Груши свежая ветка в весеннем цвету,
что стряхнула накопленный дождь^[27].

Тогда образ безутешно льющей слезы красавицы трогал сердца.

Теперь же груша напоминала натерпевшуюся горя невестку, которая съежилась под дождем, дрожа от холода, и не вызывала в людях ничего, кроме досады вперемешку с брезгливой жалостью.

Но отчего-то прохладный дождь первого месяца этой весны и жалкий вид настрадавшейся от ливня груши пробудили в Лянь Суне воспоминания об их первой с Чан И встрече.

И впрямь много вод утекло с тех пор. Семьсот лет прошло или восемьсот – Лянь Сун даже не пытался сосчитать точно.

Тогда у Нефритового пруда Девяти небесных сфер еще не было хозяина, а у сотен цветов – повелителя. Место властвующего над цветами пустовало, что затрудняло решение многих дел. По правде, Лянь Суна это не касалось никоим образом, но что поделать – его хороший друг Верховный владыка Дун Хуа ведал списком бессмертных и распределением рангов на Небесах. Как-то Лянь Сун проиграл владыке в вэйци^[28], и тот небрежно водрузил эту ношу на его плечи, поставив третьего принца временно исполнять обязанности повелителя цветов.

Наблюдая с высоты этой должности, как множество цветочных богинь исподтишка борются меж собой за место повелительницы цветов, порой Лянь Сун находил копошение этих прелестниц любопытным, а порой – раздражающим.

Большей частью раздражающим.

На Небесах третий принц слыл высокопоставленным сердцеедом. О его изменчивом и свободном, как ветер и поток, нраве знал весь мир. Молодой бог воды был хорош собой, искусен в бою и знатен. Небесный клан всегда высоко ценил искусство боя, поэтому, разумеется, девушки были от третьего принца без ума.

Однако свободный, как ветер и поток, нрав принимал разные формы. Свобода одних полнилась чувствами – такие господа расточали ласки и слова любви, и их было большинство. Но в некоторых свобода обретала форму равнодушия и безучастности – такой беспощадной была свобода третьего принца.

Поэтому, хоть о боге воды и ходила слава сердцееда, к красавицам он никогда не имел особого терпения. Обычно дерущиеся друг с другом цветочные богини, которые вечно заливались слезами и шли к нему криком требовать справедливости, нагоняли на третьего принца глухую тоску.

И, в отличие от старших братьев, сызмальства следующих каждому знаку небесного церемониала, он не испытывал никаких затруднений с тем, чтобы отвернуться от докучавших ему личностей и уйти.

Недаром третий принц был самым неуловимым драконом Девяти небесных сфер. Поскольку он вел так себя с детства, Небесный владыка давно привык. Всегда требовавший от старших сыновей строгого соблюдения правил приличия, младшему он позволял почти все.

В тот раз юному богу все надоело до такой степени, что он покинул Небеса и отправился в Южную пустошь, чтобы сыграть в вэйци с Цин Ло, молодым сыном владыки желтых демонов.

Двадцать тысяч лет назад был подавлен мятеж клана темных. После того как Темный владыка Цин Цан был запечатан, среди четырех морей и восьми пустошей воцарился мир. Между кланом богов и кланом темных вновь установились дружеские отношения, и, надо сказать, довольно неплохие. Видя сложившуюся ситуацию, семеро владык демонов, тайком вынашивавшие схожие с Цин Цаном планы, вынужденно смирили мятежные мысли. Вот уже как двадцать тысяч лет, если глубоко не всматриваться, в мире царило спокойствие и благоденствие. Поэтому весть о том, что бог отправился играть в вэйци с демоном, вовсе не звучала бредом сумасшедшего.

Владыка Цин Ло был гостеприимным и щедрым хозяином. Стоило в его жизни случиться какому-нибудь радостному событию, как он немедленно приводил двор в порядок и звал гостей. Поскольку Цин Ло был жизнерадостным демоном, почти в каждом дне своего обычного демонического существования он находил что-то хорошее, так что дружеские пирушки в его доме будто бы и не прекращались.

Однако в тот день обычно жизнерадостный владыка казался удрученным.

Сидевший от него по правую руку круглолицый молодой мужчина с коварной улыбкой вскрыл душевные раны гостеприимного демона:

– Владыку Цин Ло не пустили к принцессе Сян Юнь, оказав ему холодный прием. Это так его расстроило, что вся печаль на лице проступила.

Принцесса Сян Юнь считалась самой красивой демоницей поколения. Среди демонических кланов ходили слухи, что красотой она ничем не уступает Бай Цянь из Цинцю – первой красавице клана богов. Демоны всегда любили соревноваться с богами, правда, вечно им проигрывали, затем снова принимались соревноваться, снова проигрывали и снова ввязывались в проигрышную борьбу. Многократные поражения нанесли им такие душевные раны, что их самооценка с тех пор не бывала на месте. Поэтому Лянь Сун никогда не заострял внимание на их клановых слухах.

Юноша в пепельных одеждах, сидевший рядом с круглолицым рассказчиком, лениво заметил:

– Демонический владыка очень бережно растил свою драгоценную Сян Юнь, и выросла она с запросами настолько же высокими, как небо, к которому вечно устремлен ее взгляд. А ты, Цин Ло, все равно мечтаешь о ней. – Встретив пристальный взгляд нахмурившегося Цин Ло, юноша в пепельных одеждах рассмеялся. – Если тебя поразила только ее красота, почему не попросишь Чан И позаботиться о тебе пару дней? Чан И разумная и понятливая. Даже если за ее понятливость придется отплатить белой ци, то за других не скажу, но для тебя, Цин Ло, разве ж это проблема?

За столом грянул хохот.

Белой ци называлась духовная сила бессмертных. Среди восьми пустошей жило четыре клана: клан богов, клан демонов, клан темных и клан духов-оборотней, вместе рождавших бесчисленное количество духовных форм. У каждого клана духовная сила имела свой цвет. У богов она была белая, у демонов черная, у темных лазурная, у духов-оборотней темно-красная. Но независимо от того, в каком клане появился на свет ребенок, ци в его теле всегда была разнородной и требовала больших усилий для совершенствования и полного очищения. Чем сильнее дух, тем чище его ци. Когда мужчина в пепельных одеждах упомянул, что у Цин Ло, принца демонического клана, много белой ци, он посмеялся над его неспособностью к совершенствованию.

Владыка Цин Ло был здоров как бык и упрям как осел. Вот и в спор, если ему что-то не нравилось, он бросался с бычьей силой и ослиным упрямством. Тайную насмешку над уровнем его совершенствования он пропустил мимо ушей, зато на сравнение Чан И с Сян Юнь поспешил разразиться несогласием:

– Чан И!.. Да разве можно сравнивать Чан И с Сян Юнь?

Цин Ло, хоть и был упрям до невозможности, все же был и чистосердечен. Он мог свысока думать о женщине по имени Чан И, но ни об одной женщине не сказал ничего плохого. Однако на дружеской пирушке собралась толпа самого разного толка; нашлись в ней и льстецы. Кто-то из гостей немедленно заискивающе высказался:

– Молодой владыка прав! У этой девицы из цветочных духов даже покровителя нет, она только и может улыбки уважаемым господам продавать^[29], чтобы хоть как-то продлить свое жалкое существование. Как такое презренное создание можно ставить в один ряд с принцессой Сян Юнь?

Клан духов-оборотней сосуществовал в Южной пустоши с кланом демонов. Духи-оборотни не отличались силой и потому с древних времен подчинялись демонам. Девушки из цветочных духов вдобавок были хороши собой, отчего многие высокопоставленные демоны частенько выращивали их, а после брали в наложницы. Таким образом, в Южной пустоши жило мало духов-оборотней, не имевших покровителей, и еще меньше не имевших покровителя цветочных духов.

Владыка Цин Ло мысленно согласился с этими льстивыми словами, однако разве можно так жестоко отнестись к слабой девушке? Его мучили сомнения. В итоге он пробормотал:

– Нехорошо говорить такое о Чан И. Чан И, она… Она просто… Просто…

Но после этого «просто» он, долго промаявшись, так ничего и не придумал.

Вдруг слово взял все это время сидевший рядом с ним Лянь Сун, который изучал искусно сделанную тонкую чашу с налитым в нее подогретым вином.

– Чан И. – Он повернулся к Цин Ло и переспросил: – Ее зовут Чан И?

Хотя третий принц Небесного клана нередко навещал Южную пустошь, чтобы выпить с Цин Ло на устраиваемых тем пирушках, где собиралась довольно разношерстная толпа, его высочество всегда садился на почетное место по левую руку от хозяина и, если был в настроении, перебрасывался с ним парой фраз.

Многие молодые демоны восхищались третьим принцем и желали бы с ним поговорить, однако никому из них до сегодняшнего дня не выпадал шанс вовлечь того в застольную беседу.

Завидев, что такая возможность наконец появилась, юноша с абрикосовыми глазами, который только что льстил владыке Цин Ло, просиял и тут же, всем телом повернувшись к Лянь Суну, залебезил:

– Его высочество третий принц родом не из Южной пустоши, разумеется, вы не все знаете! Вообще, Чан И красный лотос, но от рождения есть у нее изъян: ее истинное тело, красный лотос, не может расцвести. Поэтому никто из уважаемых демонов не желал приютить ее у себя в саду. Цветочный дух без покровителя – казалось бы, смех, да и только, однако в последние годы уж не знаю, что у нее в голове перемкнуло, но она вдруг захотела совершенствоваться, чтобы достичь бессмертия. Теперь повсюду ищет белую ци, – он многозначительно изогнул уголки губ, – ради нее продает улыбки направо и налево. И чем она отличается от тех павших в ветер и пыль^[30] женщин мира смертных? В кланах духов-оборотней и в кланах демонов…

Лянь Сун подпер голову рукой и посмотрел на круглоглазого мужчину:

– Насколько она красивая?

Уже распалившийся льстец осекся.

– Ваше высочество имеет в виду?..

Третий принц улыбнулся.

– Вы сказали, что она красивая. Насколько?

Мужчины… в большинстве своем любят обсудить красавиц, особенно после глотка молодого вина. Присутствующие гости обдумали слова принца, а после многозначительно переглянулись, решив, что поняли природу интереса его высочества. Вторая половина пиршества прошла за обсуждениями красоты Чан И, однако никто не сказал ни одного язвительного слова насчет ее происхождения.

Поднявший эту тему Лянь Сун больше не заговаривал. Если его настроение и изменилось, прочесть это по лицу не представлялось возможным. Его высочество лишь сидел, безразлично постукивая по краю стола железным веером, который держал в правой руке. Очевидно, мысли принца блуждали далеко.

В Южной пустоши весна была в разгаре. Море поражало голубизной, а небо – чистотой, пышно цвели деревья. Пейзаж услаждал взор. Лянь Сун решил задержаться еще на несколько дней.