Однажды, когда они уже оправились от неудачи, Хуа Фэйу отвела Чэн Юй в храм Лунного Старца испросить о браке. Заметив, что рядом с храмом возвышается новый храм некой богини зонтиков, Хуа Фэйу еще подумала, что у Лунного старца появился страж учения, помогавший юношам и девушкам благодаря зонтику обрести любовь. Ей даже мысли в голову не пришло, что защитник буддийского учения при даосском боге выглядит как минимум странновато. Без лишних слов она, утянув за собой Чэн Юй, вбежала в храм, бухнулась на колени и отбила десять поклонов.

А Чэн Юй… Чэн Юй в том году было уже чуть больше четырнадцати – возраст крайней самонадеянности и крайне смутного же самоосознания. Она думала, что в этом огромном мире ей все по плечу, однако не справилась даже с таким пустяком, как выдать Хуа Фэйу замуж. Как княжна могла признать поражение?

Она вновь затворила двери и углубилась в книжки. Спустя пятнадцать дней девушка снова принялась подавать Хуа Фэйу идеи. Например, отплатить ученому за добро, как это сделала дух оленя Хуа Гуцзы^[33]. Или, следуя примеру какой-то небесной девы, спуститься к реке и подождать, пока пастух украдет ее одежду, после чего оба заживут долго и счастливо^[34] и так далее и тому подобное.

Но найти суженого Хуа Фэйу оказалось не так-то просто. Они перепробовали все идеи, но ни одна не сработала. Вот так, вся в заботах о подруге, Чэн Юй, сама того не заметив, перешагнула порог своего пятнадцатилетия.

Согласно предписанию наставника государства Су Цзи, как только княжна Хунъюй переживет свой пятнадцатый день рождения, необходимость оставаться в пагоде Десяти цветов отпадет сама собой. Отныне она могла творить что хочет: хочет сорвать луну с небес – пусть рвет, хочет ловить черепах на дне любого из пяти океанов – пусть ловит. Лишь бы хватило способностей.

Повзрослев на год, Чэн Юй по-новому взглянула на жизнь. Она не могла не признать, что с ее нынешними талантами ей будет сложно помочь Хуа Фэйу на пути к замужеству. Поэтому уже на следующий день после своего пятнадцатилетия она, наконец получившая возможность покинуть Пинъань, оставила Хуа Фэйу двадцать сомнительных книженций про любовь всяких необычайных существ и без зазрения совести вместе с Чжу Цзинем и Ли Сян отправилась повидать мир на юге, в Личуань.

В Личуане она прожила полтора года. Из Пинъаня уезжала юная девочка, возвратилась же шестнадцатилетняя молодая девушка.

Вернувшись в столицу, Чэн Юй первым делом решила запастись деньгами, чтобы навестить Хуа Фэйу в доме Драгоценных камений. Как она и ожидала, цветочный дух ни на миг не изменила своему упрямству. Они не виделись чуть больше года, а та все еще упорно искала самую настоящую искреннюю любовь.

В последнюю четверть часа Козы небо было пасмурным, солнце едва угадывалось за тучами. Яо Хуан с мальвой заняли большую часть квадратного стола. Зажатая между ними на уголке стола Чэн Юй пила чай.

После долгой разлуки более чем в год Хуа Фэйу, только заслышав голос княжны снаружи, так и выскочила к ней, второпях смяв задники у туфель.

Чэн Юй подумала, что волнение Хуа Фэйу – верное подтверждение тому, какие они хорошие с этим цветочком друзья.

Хуа Фэйу бросилась к ней в ноги, в ее прекрасных глазах стояли слезы.

– Друг мой! Наконец вы вернулись! Я вас так ждала, так ждала!

Вот, этот цветочек так по ней скучал.

Княжна, как старая добрая матушка, погладила Хуа Фэйу по волосам на висках.

Хуа Фэйу сморгнула слезы.

– Вы вернулась как раз вовремя. Мне очень нужна ваша помощь, и вы определенно мне поможете!

…Насчет цветочка она ошиблась. Цветочек вообще по ней не скучал.

Чэн Юй, как старый отстраненный отец, помолчала немного, затем встала со скамейки.

– Я вдруг вспомнила, что Чжу Цзинь просил меня сходить на рынок и купить парочку кур, так что…

Хуа Фэйу проворно обхватила девушку за ноги и завопила:

– Повелительница цветов! Как вы можете говорить в такое время о курах?! Как вы можете разменивать нашу дружбу на птиц!

Чэн Юй попыталась молча отцепить от себя пальцы Хуа Фэйу, но после долгой борьбы поняла, что оторвать от себя цветочек не удастся. Княжна пораженчески вздохнула:

– Ладно, говори, что там у тебя.

Девушка-дух немедленно встала и умостилась рядом с ней.

– На днях мне приглянулся один господин, красивый, как… Как же там по-умному-то… Такой он…

Хуа Фэйу прочитала не очень много книг, так что в моменты, когда требовалось ввернуть какое-нибудь устойчивое выражение или сделать на него отсылку, она всегда впадала в ступор.

Чэн Юй бессознательно продолжила ее мысль:

– …Красив, как нефритовое дерево на ветру, обликом что небожитель, досконально разбирается в древнем и современном, все повидал и обо всем наслышан.

Цветочек восторженно закивала.

– Точно! Красив, как нефритовое дерево на ветру, обликом что небожитель, досконально разбирается в древнем и современном! И как вы там сказали про «повидал»? Тоже про него. Когда тот господин снова придет сюда послушать музыку, вы должны притвориться, что пристаете ко мне. Вызовите его недовольство, пусть захочет удержать меня! Окажите мне эту услугу, для меня это будет большой помощью!

Чэн Юй удивленно повернулась к ней и, заикаясь, напомнила:

– Я… Я… Я… Я… Я же девушка.

Хуа Фэйу невозмутимо, словно речь шла о погоде, сказала:

– Я же не прошу по-настоящему ко мне приставать, просто сделайте вид. Подумайте, вы столько лет ходили в дом Драгоценных камений и никто не распознал в вас женщину! Это значит, что у вас талант к притворству!

Считая, что на этом вопрос с заявлением Чэн Юй «я же девушка» можно считать закрытым, Хуа Фэйу протяжно вздохнула.

– Если честно, я не собиралась искать возлюбленного среди этих бездельников, которые целыми днями вертятся в весенних домах, но генерал Лянь так хорош, что его решительно нельзя упустить! – Помолчав, Хуа Фэйу грустно добавила: – Но господин Лянь приходит послушать ко мне песни только раз в десять-пятнадцать дней. А есть еще Сян Лянь из сада Приятной зелени^[35], Хуань Цин из башни Сна небожителя и Цзянь Мэн из двора Весенних забав – этих девиц господин Лянь тоже не может обделить вниманием! Как же это раздражает…

Жалобы Хуа Фэйу влетели княжне в одно ухо и в другое вылетели, только слова «генерал Лянь» показались смутно знакомыми, будто она их уже где-то слышала, но позабыла, где именно. Однако из рассказа цветочного духа Чэн Юй поняла главное – у этого генерала Ляня, кажется, в каждом крупном весеннем доме столицы имелась близкая подруга, поэтому она не могла не остеречь Хуа Фэйу:

– Чжу Цзинь говорил мне, что мужчина, который сегодня с одной женщиной, а завтра с другой, называется «развратник». С такими мужчинами ни в коем случае нельзя связываться. Мне кажется, цветочек, тебе лучше…

Хуа Фэйу согласно кивнула.

– В книгах такие мужчины тоже называются «развратниками», но в тех же книжках учат, как этих «развратников» приручить! Если хочешь, чтобы сердце свободолюбивого и распутного мужчины принадлежало тебе одной, нужно вызвать в нем ревность! Взревновав, он потеряет покой, будет непрерывно о тебе думать, запомнит. А когда ты прочно врежешься ему в память, он влюбится, и чувство это будет глубоко…

Все эти любовные хитросплетения Чэн Юй понимала плохо. Поразмыслив, она пришла к выводу: Хуа Фэйу хочет, чтобы она исполнила роль приставучего молодого господина. Это была легкая задача, помочь будет нетрудно. Уж притворяться богатеньким распутником, обожающим шататься по весенним домам, она умела просто восхитительно. Не зря она, в конце концов, лет с двенадцати не вылезала из дома Драгоценных камений.

Но, естественно, у нее еще оставались некоторые опасения.

– Говоришь, этот господин Лянь – генерал? Тогда если он разозлится, разве ж он меня не поколотит?

Девушка-дух об этом, похоже, не задумывалась, поэтому неуверенно протянула:

– Не должен…

Чэн Юй тут же пошла на попятную:

– Тогда я, наверное, не…

Тут Хуа Фэйу наконец вспомнила, что она, вообще-то, цветочный дух-оборотень.

– Точно же! Я ведь цветочный дух, могу заклинать, как это делают духи! Если он на вас руку поднимет, я смогу вас защитить!

Княжна поинтересовалась:

– И ради меня ты полезешь с ним драться? – И предупредила: – Тогда ты ему вряд ли понравишься.

Хуа Фэйу заколебалась.

– А ведь и правда!

Обе девушки нахмурились, погрузившись в глубокие раздумья.

Ночная мальва негромко спросила у Яо Хуана напротив:

– Владыка, а что вы нашли в Шао Яо? Вы каждый год нарочно приходите сюда посмотреть, как она убивается по другим мужчинам, разве ж это не самоистязание? Я не совсем вас понимаю.

Яо Хуан пошевелил вялыми листьями и бессильно произнес:

– Что я в ней нашел? Это загадка. И чтобы ее разгадать, я каждый год прихожу увидеться с ней.

Мальва заинтересованно спросила:

– И что же, разгадали? Какой ответ?

Яо Хуан мрачно сказал:

– Ответ: я болен.

Тут к ним подбежала одна из служанок, которую Хуа Фэйу послала сторожить наверху и следить за подъезжающими к дому Драгоценных камений. Девушка доложила, что, кажется, видела повозку из дома господина Ляня. Хуа Фэйу тут же вошла в рабочее состояние, быстро пересекла комнату и опустилась у столика для циня перед складной ширмой. Чэн Юй знала Хуа Фэйу много лет, так что между ними давно выработалось молчаливое взаимопонимание. Она немедленно последовала за цветочком к тому же столику и села рядом.

Обе служанки Хуа Фэйу тоже быстро соображали: одна наполнила чаши вином, другая заиграла на пипе.

Но тут у княжны возникла проблема. Из-за того, что по всей столице шла слава о ее расточительности, все звезды любого увеселительного заведения первыми стремились ей угодить, отчего Чэн Юй никогда не пробовала угодить кому-то сама.

Наблюдавшая за ней со стороны Хуа Фэйу заволновалась.

– Повелительница цветов, вам нельзя заботиться только о себе. Вы должны сперва напоить вином меня. И сперва меня виноградом накормите. Не забывайте, вы меня очень любите и хотите мне понравиться!

Чэн Юй, которая как раз обдирала с винограда шкурку, замерла.

– То есть делаем не как обычно?

Хуа Фэйу со вздохом кивнула. Она уже собиралась преподать княжне урок, как вдруг до ее ушей донесся звук шагов за дверью, и выражение ее лица застыло.

Чэн Юй тоже расслышала шаги. Девушка-дух сказала, что сегодня необычный день и она должна этот цветочек покормить. Как же ей кормить Хуа Фэйу? Та вроде взрослая, неужели ей нужно, чтобы ее кто-то кормил? Хотя княжна часто бывала в весеннем доме, большую часть времени она проводила во внутренних покоях Хуа Фэйу и никогда по-настоящему не видела, как близки и нежны могут быть мужчина с женщиной. Чэн Юй не знала, что ей делать. Ситуация несколько напрягала.

Служанки вовремя подали ей чашу вина. Под звуки пипы в дверь дважды постучали, затем легонько толкнули. Хуа Фэйу не придумала ничего лучше, чем броситься в объятия Чэн Юй, а потом, оттолкнув ее с видом оскорбленной невинной девы, которая предпочла бы смерть бесчестью, воскликнула:

– Молодой господин Юй!.. Вы!.. Не надо!..

Хотя княжна мало что понимала в происходящем, она все же была умной девушкой. Пусть она и пребывала в замешательстве, но смекнула, что ей нужно подыграть Хуа Фэйу. Она невозмутимо выговорила:

– Сестрица так красива, А-Юй^[36] просто… Просто не мог удержаться.

Что ж, подбор слов был удачный, но исполнение – малость деревянное.

Хуа Фэйу прижала платок к лицу.

– Молодой господин Юй, ваши чувства тронули меня до глубины души, но я… – На этом моменте она притворилась, будто только заметила стоявшего на пороге господина в белом, побледнела и совершенно очаровательным голоском воскликнула: – Господин Лянь!