Я покосилась на парня, пытаясь понять: шутит или нет? Но на хмуром серьезном лице не дрогнул ни один мускул. Он все так же задумчиво смотрел вперед, перекатываясь с пятки на носок, а в какой-то момент достал из кармана коробочку и закинул в рот конфетку-драже. Я мотнула головой в попытке перестать пялиться. Но Максим по-прежнему стоял рядом. Догадавшись, что я сбита с толку, он повторил холодно:

– Перестань бегать за Дэном. Он того не стоит, поверь.

Я тяжело сглотнула, неловко поднимаясь. Ноги затекли, голова чуть кружилась, я чувствовала, что лицо опухло. Да и внутреннее состояние оставляло желать лучшего – я давно не ощущала себя настолько подавленной и разбитой. Как хрустальная статуэтка, с небывалой силой брошенная в стену. Максим не имел права говорить такое.

– Не лезь не в свое дело! – Горечь от чувств, которые я не смогла удержать под замком, и боль от резких слов парней давили тяжким грузом. Я хотела разобраться со всем по порядку, но в очередной раз убедилась, что жизнь – огромный бушующий океан и я в нем маленькая лодочка. Начался десятибалльный шторм, и меня уносило все дальше от берега. Я не могла выплыть и задыхалась. Шла ко дну. Глубже и глубже.

Максим покачал головой. Темно-русые с каштановым отливом волосы оттеняли бледную кожу, которая из-за луны будто светилась.

– Тебе будет больно, – сказал он, наконец посмотрев мне в глаза. – Так что прекращай.

Это было странно. То ли он пытался загипнотизировать меня и внушить мне эту информацию, то ли бесстыдно изучал мое опухшее лицо, а может, все вместе. Я прошептала:

– Мне уже больно. – И, чуть подумав, ядовито заметила: – Так что ты опоздал.

Мы топтались на одном месте и сверлили друг друга гневными взглядами, пока Максим не вздохнул:

– Пошли, помогу тебе слезть.

– Я и сама могу! – Я вспыхнула и раскраснелась, вспомнив, как он облапал меня по пути сюда. Беспардонно и нагло, словно имел на это право.

– Да неужели?

Знал, куда нужно давить.

– Справлюсь сама, спасибо! – рыкнула я и отвернулась.

Он только ухмыльнулся и направился к тамбуру.

– Как знаешь.

Максим быстро скрылся в темноте, и я не спеша поковыляла следом. Перед тем как уйти, я забрала записку из-под бака, бросила ее в рюкзак и едва не подпрыгнула от испуга, когда глубокий голос из темноты спросил:

– Где ты там застряла?

Скривившись, я молча вошла в тамбур, где с телефоном в руках стоял Макс. Ждал меня. Его помощь мне бы действительно не помешала. Не хотелось испортить дорогую сердцу вещь, ведь раньше это платье принадлежало Ольге.

– Боже, иди уже сюда. Я тебя не съем! – И добавил тише: – Пока что.

Молча Максим взял меня за талию и начал опускать в люк.

– Сейчас будешь вставать на лестницу, – предупредил он и стал медленно садиться, из-за чего я в страхе зажмурилась и принялась искать ступени. Я испуганно вцепилась пальцами в плечи парня, представляя, как пролечу четыре метра вниз, и услышала холодную команду: – Давай, вставай на лестницу. Нащупывай ногами. Я не железный, а ты тяжелая.

Пока я висела над пропастью, сердце неровно колотилось, как старый двигатель. Казалось, еще чуть-чуть – и совсем заглохнет. Наконец я нащупала ступеньку, встала и только тогда обратила внимание на то, как тесно прижималась к Максиму. Наши лица находились всего в двадцати сантиметрах друг от друга. Еще никогда в жизни я не ощущала себя так странно. Не могла понять, почему сердце тревожно сжалось, а в горле все пересохло.

– Отпусти, дальше я сама, – строго сказала я.

Максим кивнул и медленно убрал руки. Я тут же осторожно начала спускаться вниз. С каждой ступенькой становилось тревожнее и страшнее без поддержки, но я добралась до цели и с довольной ухмылкой отряхнулась. Макс проделал тот же путь за считаные секунды, ловко спрыгнул на бетонный пол и пошел вниз по лестнице, привычно спрятав руки в карманы.

– Погнали, – небрежно бросил он.

Я хотела задержаться. И причиной тому был Максим: мне стало неловко в его обществе после помощи и странных слов о брате. К тому же испачканный платок лежал в моем рюкзаке как напоминание о том, что произошедшее не сон.

Мы спустились на нужный этаж. Я подозревала, что Шошин не оставит меня в покое, пока не убедится, что я точно зашла в квартиру, поэтому просто побрела домой. Дрожащими от переполнявших эмоций руками я вытащила ключи и не с первой попытки попала в замочную скважину. Тихо скрипнула дверь, спиной я чувствовала тяжелый взгляд Макса. «Хватит таращиться», – раздраженно подумала я, как вдруг Максим произнес:

– Почему тебе нравится Дэн?

Я обернулась. Его слова как удар под дых.

– Не твоего ума дело, – едко прошипела я и бросила затравленный взгляд на их обитую коричневым дерматином дверь. – Говори тише, ты не на рынке.

Денис ведь не мог этого слышать?

Макс фыркнул, губы изогнулись в ехидной усмешке, в руках сверкнуло что-то металлическое. На секунду мне показалось, что он просто уйдет, но нет. Встрепав волосы, он задумчиво ударил указательным пальцем по нижней губе, словно задумал что-то противное. Не выдержав превосходства во взгляде, я развернулась, как вдруг Максим твердо предложил:

– Я помогу тебе.

– С чем? – спросила я, стараясь выглядеть безразлично.

Внутренняя система безопасности кричала, что останавливаться и оборачиваться нельзя. Все мое нутро вопило: «Беги! От него нельзя ждать ничего кроме обмана. Спасайся!» Он тихо рассмеялся за спиной.

– Помогу узнать Дэна.

Звучный, уверенный голос разлетелся по парадной, как звон колокола по открытой местности. Я не понимала, что он имел в виду, опасливо огляделась по сторонам и внимательно прислушалась – не хотелось разбудить соседей и напороться на скандал, а после выяснять отношения с отцом. Я обернулась, сложила руки на груди и недовольно поджала губы.

– Ты дурак, что ли? Я уже его знаю!

Макс покачал головой, и челка тут же упала на лоб. С удивлением я заметила, что никогда не обращала внимания на внешность младшего Шошина. Он находился в тени Дэна, как я когда-то была в тени Оли. Максим так сильно сливался с фоном и не привлекал к себе внимания, что я ни разу его толком не рассмотрела. Единственное, что отметила про себя при знакомстве, – он был намного выше своего брата.

В тусклом свете парадной Максим выглядел очень взрослым. Со сложенными на груди руками, хмурым выражением лица, вертикальной морщинкой между бровями, виднеющимися из-под рукавов футболки мышцами он очень походил на брата. Только более осознанного и серьезного. Те же правильные черты лица, та же ухмылка, та же щемящая грусть во взгляде.

– Не так, как я, – не согласился он. – Я покажу тебе настоящего Дэна. И тогда ты изменишь о нем мнение.

Я скривилась и махнула рукой.

– Зачем тебе это? Хочешь спасти бедную девочку от разбитого сердца? Слишком поздно. Я же говорила, что мне уже больно!

Максим покачал головой, челка прикрыла густые брови.

– Это тебя не спасет. Но ты хотя бы будешь понимать, на что идешь. – Он пожал плечами и оперся спиной о зеленую стену парадной. Поежился, будто от холода, и с обреченностью прошептал: – Никто не сможет спасти тебя от разбитого сердца. Даже ты сама.

– Доброй ночи, Максим, – фыркнула я и пошла домой.

Пустой разговор надоел. К счастью, парень меня не остановил, а отец уже спал пьяный на кухне. Я тихо прошмыгнула в свою комнату и дрожащими пальцами достала письмо из рюкзака. Внутри лежал новый портрет и еще записка с пояснениями, которая зажгла в душе надежду. Потому что в ответ на вопрос о любимом фильме поклонник написал: «Внутри себя я танцую».

Глава 6

Это точно был он. Слишком странное совпадение, не похожее на правду. Если только ребята с крыши не смотрели этот фильм компанией – раньше они собирались у Шошиных, включали комедии и каждое воскресенье веселились. Затем «притон», как выразилась Мария Никитична, соседка снизу, разогнали полицейские. Приехал участковый, следом еще один, моложе, и они доходчиво объяснили, что соседей злить не стоит. С тех пор кинопросмотры закончились.

В теории ребята действительно могли вдохновиться лентой, но на деле я ни разу не слышала, как Дэн рассказывает о грустной картине девчонкам. Только шутки из комедий или слезливые цитаты из романтических мелодрам, которые могли заставить их сердца биться чаще. Девчонки смотрели на Дениса как мартовские кошки на кота. Фразы из серьезного фильма вряд ли могли оказать подобный эффект. Однако вероятность, хоть и маленькая, оставалась. Не такой уж это популярный фильм, чтобы нравиться всем подряд. Наверное, я бы сошла с ума от догадок, если бы не решила ответить. Так как учебы сегодня не было, а у Дениса был выходной, я неспешно поднялась на крышу и спрятала записку рядом с баком.

Уже вовсю светило солнце, припекало и заставляло щуриться. Влажный от недавнего дождя бетон пах сыростью и безнадегой. Я подошла к краю крыши и глянула на детскую площадку внизу: там с дикими воплями носилась ребятня, а матери сидели на лавочке под большим дубом и что-то увлеченно обсуждали. В белой футболке и простых серых легинсах было очень жарко: на термометре стабильно держалась цифра плюс тридцать пять, казалось, солнце хочет прожечь дыру в земле. Золотые купола сияли, как и спокойная гладь воды вдалеке.

Я опустилась на излюбленное место и тут же подпрыгнула, вскрикнув от неожиданности.

– Не советую садиться, там мокро, – с издевкой проворчал знакомый голос. Макс собственной персоной топтался рядом, улыбался и игриво щурился.

И почему опять он? Чего прицепился как банный лист? Поболтать не с кем?

– Тоже мне советчик. Где хочу, там и сажусь.

Шошин ухмыльнулся, будто ожидал именно такой ответ.

– Упрямая.

Я едва не взвыла от обиды и разочарования, ведь надеялась увидеть совсем не его. Может, Дениса. Или девчонок. Особенно не хотелось сталкиваться с парнем после странного разговора на лестничной клетке. К тому же он видел, как я позорно реву!

Я отвернулась, отошла к ограждению и сделала вид, будто не слышала его. Всей своей аурой я старалась посылать сигналы в космос, чтобы Максим от меня отстал. Вселенная мне никогда не помогала, не помогла и в этот раз – он не только не ушел, а встал рядом. Боковым зрением я заметила, как он медленно, по-кошачьи, уперся крупными ладонями в старые ржавые перила. Те жалобно заскулили и прогнулись под натиском.

– Осторожно! – вырвалось у меня.

Я спрятала взгляд в надежде, что Шошин не станет дразнить меня из-за внезапного проявления заботы.

– Тоже мне советчица, – передразнил Максим.

Сердце отчего-то затрепетало, будто испуганная пичужка. Я покосилась на Макса и отметила, насколько хорошо он сложен. Плечи широкие, мечта любой девчонки. Подбородок волевой, взгляд серьезный и проницательный, заглядывающий в самую глубину и выворачивающий душу наизнанку. Завораживающий. Я помотала головой, чтобы отогнать морок, и поняла, что неотрывно пялюсь на соседа. Не косо поглядываю, а, полностью повернувшись, рассматриваю его. Он не подавал вида, что заметил, и с таким же безмятежным спокойствием смотрел вдаль. Ласковый ветер трепал волнистые волосы, а солнце играло в прядях, делая их золотистыми.

Осознав это, я резко отвернулась. Неужели я и правда так таращилась?

– Любуйся, мне не жалко, – насмешливо сказал он.

– Больно ты нужен!

Жадно хватая ртом воздух, я ломанулась к выходу. Потому что заалевшие щеки говорили за себя: он прав. Это паршивец всегда прав! Споткнувшись о стул, выросший посреди дороги, я едва не упала и тут же зашипела от боли, схватившись за коленку, – ударилась самым чувствительным местом, да так, что искры из глаз полетели. Поковыляла дальше под тихий смех.

– Не убегай так быстро! – окликнул Макс.

Конечно, я не остановилась. Не хотела еще больше позориться, не желала слушать тупые шуточки и вообще мечтала забыть о произошедшем. Хотелось, чтобы – раз! – щелкнул пальцами и все вокруг забыли о твоем унижении. Жаль, что еще никто не придумал такого аппарата, который решил бы все мои проблемы. Единственное, что хоть как-то помогало избежать позора, – побег.