– Где ты ходишь? Почему так долго?

Я пожала плечами и встала напротив него. Из-за разницы в росте мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Наглые. Ярко-голубые. В такие моменты я думала о том, как же они с братом похожи. Но стоило Максу открыть рот, и все мысли о сходстве рассыпались прахом. Характер у ребят точно был разным, даже слишком.

– Макияж – дело непростое, – ехидно выдавила я и с удовольствием увидела, как парень скривил лицо. – А ты чего ожидал?

Максим пробежал по мне внимательным, придирчивым взглядом.

– А по тебе не скажешь, что усилия прилагала.

Открыла рот, чтобы возмутиться и напомнить, что я, на минуточку, девушка, как вдруг заработал мозг и дернул стоп-кран. Вместо этого я стиснула челюсти и натянуто улыбнулась, повторяя про себя мантру: «Это все ради Дениса, все ради него!» Отбросив подальше гордость, сухо уточнила:

– Так что ты хотел показать?

Отвечать Максим не собирался, развернулся и зашагал к выходу со двора. Я пошла за ним, хотя догадывалась, что делать этого не стоит. Вероятность, что он снова посмеется надо мной и спросит, зачем сделала это, висела над головой свинцовым грозовым небом, готовым разверзнуться в любой момент.

– Эй! Может, ответишь? – возмутилась я в широкую спину.

– Давай быстрее, мы уже опаздываем.

Куда именно мы опаздываем, он, конечно, не сказал. Мы завернули за угол, и Шошин внезапно зашел в магазин с вывеской «Мотостиль». Я осталась стоять около входа, сложив руки на груди и сердито поджав губы. «Что за игры ты ведешь? – размышляла я, искренне не понимая, чего же добивается парень. – Хочешь вывести меня? Или просто заняться нечем?» Через мгновение прозрачная дверь магазина приоткрылась, Максим высунул голову и пробормотал:

– Так и будешь тут стоять? Заходи.

– Зачем?

– Увидишь!

Я вошла в тесный магазин, пробралась между стеллажами и нашла Макса в самом конце зала. Он, как обычно, спрятал руки в карманы и стоял, перекатываясь с пятки на носок, будто просто убивал время у витрины со шлемами. Я остановилась рядом, не зная, что сказать. Было как-то не по себе.

– Выбирай, – бросил Шошин, отступив в сторону.

Я застыла, уставившись на него.

– Что выбирать?

Он махнул рукой на стеллаж со шлемами.

– За… зачем? – я понизила голос и бросила затравленный взгляд в сторону консультанта в голубой футболке, который на всех парах с обезоруживающей улыбкой мчался к нам.

Макс не успел ничего ответить, потому что парень лет тридцати, с бейджиком на груди и именем «Игорь» на нем, образовался рядом со мной слишком шустро. Я чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он громко сказал:

– Здравствуйте! Вам подсказать что-то?

Я нерешительно замерла. Макс вмешался:

– Мы хотим купить шлем для девушки.

Консультант полностью переключил внимание на моего безумного соседа и принялся перечислять варианты, которые Максим тут же отметал:

– Закрытый? Черный? Визор зеркальный? Двойной? Второй шлем не нужен? Что насчет гарнитуры?

Наконец Шошин снял со спины рюкзак, вытащил белую коробку с надписями и отдал продавцу, а сам вышел на улицу, кинув напоследок:

– Самый лучший. Как выберете – позовете. Оплачу. Гарнитуру ставьте сразу, за нее отдельно на карту кину.

Консультант с акульей улыбкой напал на меня с вопросами, на которые ответить я была не в силах. Он тыкал пальцем то в один, то в другой шлем, настойчиво окучивая меня и пытаясь разузнать, на какую сумму готов раскошелиться мой «парень». «Он мне не парень! – хотела возразить я. – Да с ним ни одна девчонка долго не выдержит!»

– Он же сказал, что нужен лучший шлем… – Я наклонилась к консультанту и заговорщическим тоном велела: – Тащите самый дорогой.

Работник магазина перевел взгляд на коробку в руках, нахмурился, поискал что-то в телефоне и показал на блестящий черный шлем с прозрачным стеклом. Он с восторгом начал описывать все преимущества модели и не умолкал, пока я не извернулась и не заметила ценник в семьдесят тысяч рублей. Ого-го! Неужели настолько дорого? Мы оказались в той части магазина, где на аксессуарах висели ценники, от которых становилось плохо. Цены здесь начинались от пятнадцати тысяч – стоимость месяца аренды хорошей однушки в центре города.

Пока консультант возился с гарнитурой, пытаясь вмонтировать ее в шлем, я украдкой следила за Шошиным. Он нервно ходил туда-сюда, уткнувшись в телефон: что-то яростно печатал, хмурился, стирал и снова набирал. «Кто ты вообще? Неужели у тебя есть такие деньги на шлем? Или надеешься впечатлить меня? Может, просто ждешь, что я выберу самый дешевый вариант? Это что, какая-то дебильная проверка? Для чего? Что ты этим хочешь показать? Ждешь, что я сбегу от здешних цен? Что испугаюсь?» Но Макс явно не ощущал на себе внимательного взгляда и продолжал что-то увлеченно нажимать в телефоне.

– Извините, – с нервной улыбкой обратилась я к консультанту. Тот выпрямился и посмотрел на меня, слегка приподняв брови. – А сколько стоит самый дешевый шлем?

Работник на мгновение задумался, затем опасливо ответил, явно переживая, что вот-вот сорвется крупный заказ:

– Бюджетные шлемы у нас разбирают быстро, самый приличный в районе двадцати тысяч стоит. Но у вас уже куплена гарнитура, а под нее подойдет только этот, – кивнул он на прилавок перед собой. – Других этой фирмы нет, да и не факт, что можно найти дешевле. Разве что в интернете.

Я кивнула, словно все поняла, и села на стул в углу недалеко от входа. Вскоре Шошин вернулся в магазин, видимо закончив свои важные дела по переписке. Пока они с консультантом проверяли связь и оформляли покупку, я искала в интернете любую информацию о мотоциклах. Параллельно вспоминала, говорил ли когда-нибудь Денис о подобном увлечении брата. Кажется, нет. Давно Макс начал кататься?

– Идем, – равнодушно бросил он и вышел из магазина.

Я подорвалась и засеменила рядом, нервно протараторив:

– Ты знаешь, что в год по стране происходит не менее четырех тысяч аварий с участием мотоциклов?

– Нет.

– Теперь в курсе! А ты знал, что от двадцати до пятидесяти процентов мотоциклистов сильно превышают скорость?

– Как и обычные водители, – отмахнулся он.

Вот же баран непрошибаемый!

– А ты знал, что использование качественной экипировки может сильно уменьшить процент получения травм?

Максим покосился на меня, выразительно выгнув брови.

– Ты цену на каску видела? Думаешь, я бы стал покупать плохую экипу? – Он едва слышно фыркнул.

– Ты вообще водить умеешь? – сдавшись, уточнила я.

То ли Максиму надоели расспросы, то ли он не знал, что сказать, или не хотел – молча попер как танк во двор, к ряду машин, припаркованных вдоль тротуара.

– А ты знаешь, что более двадцати процентов дорожно-транспортных происшествий с летальным исходом проходят с участием мотоциклистов? Еще…

Я не успела выложить все свои козыри, найденные на просторах интернета, как вдруг Макс затормозил, и я вписалась в его спину с тихим «Блин!». Мы стояли около блестящего черного мотоцикла с оранжевыми языками пламени на бензобаке. Даже в темноте он светился и выглядел настолько чистым, что садиться на такое божество в старых потертых джинсах не хотелось – вдруг запачкаю.

Макс нахлобучил мне на голову шлем, постучал по макушке, экипировался сам и стал проверять связь. В тишине сонного двора я слышала его голос отчетливо и ясно, словно говорила с ним напрямую.

– Как слышно? – спросил он и, не дожидаясь ответа, сел на мотоцикл и завел его.

– А что, если я не хочу? – возмутилась я наглостью и уверенностью парня, сложила руки на груди и обрадовалась, что шлем почти полностью закрывает лицо.

Макс натянул кожаные перчатки, вытащил куртку из скругленного пластикового багажника, накинул ее и похлопал по сиденью позади. Отказы не принимались. Я повторила вопрос, заставив Макса оторваться от настройки маршрута в телефоне и посмотреть в мою сторону.

– Я боюсь, – наконец призналась я.

Вдруг он не умеет водить? Или умеет, но очень плохо или рискованно? К тому же я упустила нить происходящего еще на крыше. Кажется, в то самое мгновение, когда он сказал, что вечером мы куда-то поедем.

– Это нужно для дела, – напомнил он. – Если не поедешь, придется добираться до «свечи» в одиночку. Как тебе перспектива?

Мы жили на окраине города, а до самого высокого бизнес-центра, именуемого в простонародье «свечой» из-за похожей формы и ночной подсветки на последних этажах, доехать можно было только с пересадками. При удачном раскладе – с двумя. При плохом – с тремя. Конечно, всегда оставался выход: доехать до автовокзала и прогуляться пешком. Правда, там все перерыли, тротуары огородили, и короткие пятнадцать минут прогулки превращались в полчаса поисков маршрута по дворам… Я со стоном поражения подошла к мотоциклу.

– И как, блин, на него забираться?

– Обойди мотоцикл слева, – спокойно объяснил Макс, – потом левую ногу на подножку. Встаешь на нее, руками держишься за мои плечи, ну а дальше по ситуации.

Я сделала как он велел, положила руки на плечи Шошина, встала и… через секунду полетела спиной на дорогу. Следом с хлестким треском совсем рядом со мной что-то рухнуло, и громкий рокот затих. Я медленно открыла глаза и наткнулась на округлившиеся от ужаса глаза Макса, выглядывающие в прорези шлема.

– Цела? – прохрипел он.

– Ага, – дрожащим голосом ответила я и представила, какой именно счет он может выкатить за мою неуклюжесть… наверное, тысяч сто? Один только шлем стоил семьдесят! Я боязливо поднялась на ноги и стала топтаться вокруг раскинувшегося на земле парня и мотоцикла. Искала видимые повреждения. С тихими ругательствами Шошин поднялся и, даже не осмотрев железного друга, вернул его в изначальное положение и оседлал.

– Извини, я обычно один катаюсь. Только разок брата возил, не ожидал, – проворчал Максим. Слова давались ему тяжело, словно он не привык просить прощения. Хотя, зная его характер, это неудивительно!

– Забей.

Я снова подошла к мотоциклу, аккуратно двумя пальцами стерла слой коричневой грязи с бензобака и увидела глубокую белую царапину. Сердце пропустило удар. Хоть бы не заметил! Хоть бы не заставил платить!

– Не бойся, я поеду аккуратно. – Максим расценил по-своему мою заминку, обернулся и с явной теплотой в голосе, которая никак не вязалась с его холодным образом, пообещал: – Доставлю в целости и сохранности, обещаю.

Я кивнула и быстро залезла на байк. Но на этот раз Макс даже не шелохнулся, пока я забиралась на сиденье. Сложность заключалась в том, чтобы перекинуть вторую ногу – с учетом багажника и узких джинсов сделать это было проблематично.

– Можешь держаться за бак, вот так. – Максим потянул меня за ладони, из-за чего я уперлась лбом в его спину. Кожу рук обжег холодный металл бака, и я нервно дернулась.

Пока я вертелась и пыталась устроиться удобнее, несколько раз нечаянно задела ногами бедра Макса. Сперва коротко, но быстро поняла, что прикосновения неизбежны. Мы сидели практически вплотную. Слишком тесно. Слишком интимно. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло. Если бы не шлем, я бы дышала в шею Макса – настолько близко мы находились. Шошин, ничуть не смущаясь, спокойно произнес:

– На поворотах наклоняйся вместе со мной. Без резких движений, плавно. Крепко держись за меня, чтобы не упасть.

Вместо этого я крепче схватилась за бак. Поза было неудобной и неестественной, и я стала подозревать, что уже через полчаса свалюсь от судороги.

Максим дважды газанул – бабка на первом этаже возмущенно замахала руками, а у меня внутри все перевернулось – и медленно тронулся с места. Казалось, самое страшное позади, но тут мотоцикл наехал на кочку, и я в панике вцепилась в его талию и прижалась к спине.

– Полегче, задушишь, – со смехом попросил Максим.