«Ничего и не ужас, – отвечала я, нежно поглаживая татуировку. Кожа в том месте, где ее набили, все еще побаливала. – Очень даже дружелюбная птичка».

Так вот, дружелюбным мой феникс теперь уже больше не выглядел. Да и вообще с трудом можно было понять, что изображено на татуировке. Чернила потускнели и расплылись, сияние давно угасло, оттенки розового, золотого и красного смазались, превратившись в коричневую кашу.

Рауль, Эгретта и Элиас, кажется, остались равнодушны.

– И что? – спросила принцесса, явно раздосадованная тем, что ее шикарный подарок оказался с таким изъяном.

– Это символ ордена Предреченной Зари, – пояснил Азар. – С Пьющими зарю можно проделывать намного более полезные вещи, чем кромсать их на куски.

Я была изумлена – даже, пожалуй, восхищена – тем, что он так много знает о человеческих народах и определил мою принадлежность к секте Атроксуса по одной лишь татуировке. Но еще сильнее я удивилась, услышав про Пьющих зарю. Так меня уже очень и очень давно никто не называл.

– Неужто упустишь возможность убить ее из-за какой-то старой татуировки? – фыркнула Эгретта.

Азар смерил сестру презрительным взглядом.

– Магия Атроксуса – редкое богатство в Обитрах. Мне это нужно для дела.

Он произнес это так, точно говорил с ребенком. Чем явно вызвал недовольство Эгретты: у нее был такой вид, словно она с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза.

Интересно, для какого дела я ему понадобилась?

– Огромное количество обращенных когда-то, в прежней жизни, еще будучи людьми, поклонялись членам Белого пантеона, – резко ответила Эгретта. – Однако боги бросили их всех, как только они стали вампирами. Уверена, что и эта девица тоже не исключение. В ней более не осталось магии Атроксуса.

Ее слова вонзились мне между ребрами и оставили рану, сочащуюся стыдом.

Конечно же, принцесса была права.

Но в ее голосе, глубоко спрятанная под надменным чувством превосходства, прозвучала нотка отчаяния. Эгретта бросила на Рауля неуверенный, можно сказать, умоляющий взгляд.

– Отец, не будем откладывать воздаяние… – начала она.

– Сама Темная матерь дала мне поручение, возложила на меня важную миссию. – Голос Азара был холодным и жестким. Он рассекал воздух, словно вынутый из ножен клинок. – Ты готова отказать ей ради своей дурацкой затеи?

Я перестала дышать.

Темная матерь?

Неужели Ниаксия?!

Ниаксия была богиней вампиров.

Какую же, интересно, миссию она могла на него возложить? Для выполнения какой задачи может потребоваться магия Атроксуса? Вряд ли это что-то хорошее.

– Не надейся, девчонка для тебя абсолютно бесполезна, – заявила Эгретта.

Азар метнул на меня взгляд и без обиняков спросил:

– Это верно?

– Что верно? – заморгала я. Вопрос застал меня врасплох. Все так долго говорили обо мне в третьем лице, как об отсутствующей, что, когда ко мне обратились напрямую, я растерялась от неожиданности.

– Ты в состоянии или нет применять магию Атроксуса?

Азар говорил уверенно, подчеркивая каждое слово. Мне показалось, что ответ ему хорошо известен – или, по крайней мере, он так считает. Похоже, он не из тех, кто задает вопросы, на которые еще не знает ответов.

Я медлила, не зная, как быть.

Если скажу правду, то меня убьют. Я больше не боялась смерти. Но я подумала о Райне и Орайе, о своей голове в подарочной коробке и о войне, в которой моим друзьям не выжить.

Выбор был прост.

– Магия Атроксуса по-прежнему со мной. – Я выжала из себя лучезарную улыбку, не имевшую ничего общего с тем, что чувствовала. – Согласна, татуировка моя уже не в лучшем виде. Но магия никуда не делась.

Азар самодовольно улыбался. Эгретта казалась раздосадованной. Рауль был полон сомнений.

И вот, пока никто из них не заговорил – пока я сама не начала в себе сомневаться, – я вытянула вперед руку.

– Сейчас покажу.

Азар отступил назад, освобождая мне пространство. Едва заметная ухмылка дернула уголок его рта.

Знал бы он, насколько преждевременной была эта улыбка. Я и сама толком не представляла, что же будет дальше.

Все молчали. Сотни глаз с жадным любопытством наблюдали за мной.

Я почувствовала себя так, будто мне снова восемь лет, я стою на ступенях Цитадели и моя судьба зависит от одного лишь отчаянного призыва к божеству.

Но тогда я была так мала, так чиста и невинна. Совершенное приношение совершенному богу. Весьма многообещающее будущее.

Однако сейчас все кардинально изменилось. Я была грязной, жалкой и безнадежно запятнанной собственными ошибками. Мне нечего было предложить богу, который когда-то дал мне все.

И тем не менее – пусть кто-нибудь назовет это глупостью – со мной все еще оставалась надежда.

«Свет мой, – начала я молитву. – Знаю, я предала тебя. Понимаю, что не заслуживаю твоей милости. Но сейчас, в последний, единственный раз я взываю к тебе. Молю».

Тишина.

Ну еще бы. Та самая тишина, какую я слышала каждую бесконечную ночь прошлого года.

Глаза жгло. Ладонь оставалась пуста.

Но потом вдруг раздался голос. Он зазвучал точно так же, как в тот давний день на ступеньках Цитадели:

«Я вижу тебя, а’мара. Открой руку».

Поначалу я подумала, что мне, наверное, все это показалось. Но потом перестала колебаться: меня затопило тепло. Оно зажгло мою душу, как рассвет однажды согрел мне лицо, ликующий, не оставляющий сомнений.

В моей ладони расцвел цветок. Мне выпал невероятный, ошеломляющий второй шанс.

Я снова была маленькой девочкой, которую спас ее бог.

Из горла вырвалось подобие смешка, щеки заболели от широкой улыбки. Мне потребовалось призвать на помощь все самообладание, чтобы не разразиться слезами. Я едва почувствовала новый ожог на руке, новый шрам в мою коллекцию. Да и какое это имело значение? Что такое один-единственный шрам по сравнению с тем, что сейчас происходит?

Я невольно подняла взгляд на Азара, который наблюдал за мной со скрытой одобрительной ухмылкой. Он повернулся к сестре, словно бы собираясь сказать: «Я же говорил!»

– Видите? – просияла я. – Магия Атроксуса по-прежнему со мной.

Голос мой звучал сдавленно, но они, кажется, ничего не заметили. Рауль сложил руки за спиной и отвернулся.

– Хорошо, – промолвил он. – Забирай ее, Азар. Нижний мир – уже сам по себе наказание.

Моя улыбка потускнела.

Нижний мир?

Нижний мир?!

Азар кивнул, признавая свою победу, и поднял мои цепи.

Губы Эгретты, словно бы испачканные ягодами, скривились в жестокой усмешке. Ее голос заполз мне в мозг.

«Дурочка, – произнесла принцесса. – Ты могла бы умереть чистой смертью. А вместо этого собственными руками обрекла себя на гораздо более худшее».

Я вышла из зала в ночь, и меня окружил холодный влажный воздух. Стало полегче. Казалось, огонь, который я вызвала, до сих пор горит в желудке, лицо пылает, а шаги мои неуверенны. Азар шел впереди, держа цепь, которая сковывала мне запястья. Хранитель призраков не оглядывался, но вроде бы мне не показалось, что он замедлил шаги, когда мы покидали замок, словно сдерживался, чтобы не побежать оттуда бегом. На пороге он чуть замешкался, плечи у него опустились от незаметного вздоха облегчения, и мы пошли дальше.

Я все время вызывала искры на кончики пальцев. Погасить, зажечь. Погасить, зажечь. Каждый раз было больно, но я не могла остановиться. Мне хотелось скакать. Прыгать на одной ножке. Упасть на колени и зарыдать. Молиться Атроксусу, чтобы снова услышать его голос, доказать себе, что он мне не почудился.

Вместо этого я так сосредоточилась на своих шагах, что, когда Азар остановился в дверях, буквально налетела на него, уткнувшись лицом ему между лопатками.

Он дернулся в сторону, бросив на меня через плечо суровый взгляд. Сейчас, когда его поврежденный глаз на фоне ночи горел более резким светом, это выглядело особенно зловеще.

– Прости, – пробормотала я.

Азар не удостоил меня ответом и пошел дальше, бесцеремонно дернув сковывавшие меня цепи.

Как грубо.

Я спотыкалась, пытаясь за ним угнаться, неуклюже восстанавливала равновесие на неровных, мощенных камнем улочках. Порыв пронизывающего ветра откинул волосы с моего лица. И окутал меня коротким, но сильным запахом – холодным и цветочным.

Мы завернули за угол, и перед нами открылась захватывающая дух панорама. Я остановилась и потрясенно прошептала:

– Боги, вот так красота!

Последние несколько лет я провела в Доме Ночи – земле пустынь и гор. Немало времени прошло с тех пор, как мне выпал шанс полюбоваться океаном. Столица Дома Тени располагалась на юго-восточных его берегах. Замок тенерожденных угнездился на одном из самых высоких утесов. Мы стояли высоко над морем, а оно бесконечным серебром простиралось до бархатно-черного горизонта. Величественные каменные гребни – обсидианово-угольные, покрытые изумрудно-зеленым мхом – вырывались из океана в упрямом противостоянии с волнами. Слева от нас вольготно раскинулись роскошные покрывала зелени, которой славился Дом Тени. Трава, плющ и розовые кусты поглотили все: камни, здания, холмы.

Что-то неправильное было в том, что это так меня завораживало. После всего, что со мной там сделали.

И, словно бы желая прогнать едва возникшее восхищение, я снова вызвала искры на кончики пальцев, находя удовольствие в этой краткой боли. Азар опять нетерпеливо дернул цепи.

– А куда мы идем? – спросила я. И зачастила дальше, не сразу сообразив, что мне не пристало разговаривать: – У тебя миссия от Ниаксии, да? Она велела тебе отправиться в нижний мир? А там что? И зачем тебе нужна я? И…

На последнем вопросе я прикусила себе язык, поняв, что иначе никогда не остановлюсь. Я и в хорошие-то времена много болтала, а теперь меня просто распирало желание говорить: все, что скопилось в душе, просилось на поверхность.

Азар снова не удостоил меня вниманием. Я смотрела на его плечи, крепкие, квадратные. Шрамы были заметны даже со спины, на участке кожи между воротником и волнами его густых волос. Сейчас, в лучах луны, эти шрамы отсвечивали пурпурным, почти светились.

Хранитель призраков.

Я в жизни немало сталкивалась с легендами. Как-никак, я ведь и сама была избранницей бога солнца. Так что всякими там мифами меня не напугать. Мифы – это просто искаженная правда, и все мы гораздо больше похожи друг на друга, чем сами себе в том признаемся.

И тем не менее. Нельзя было не терзаться вопросом, правда ли все то, что говорили про Азара.

Но чудовище он или нет, а жизнь мне спас. Поэтому я сказала:

– Да, кстати. Спасибо.

Он снова покосился на меня через плечо, сверкнув в лунном свете поврежденным глазом.

– Никакого одолжения я тебе не делал.

У Азара был низкий голос, чуть хрипловатый, словно он не привык им пользоваться. И прозвучал этот голос сейчас совсем не так, как в бальном зале, – словно та его ипостась, что я там видела, была лишь маской, которую мой спутник сбросил.

Я пожала плечами, отчего цепи звякнули. И одарила Азара улыбкой – самым мощным своим оружием.

– Знаю, но все равно. Просто мне показалось, что стоит поблагодарить тебя за проявленное милосердие.

Он бесстрастно отвернулся.

Я вызвала на кончиках пальцев очередную искорку, не в состоянии сдержать порыв.

– Зачем ты все время так делаешь? – поинтересовался Азар, не глядя на меня.

Я смущенно соединила пальцы. На подобный вопрос у меня не было подходящего ответа.

– Куда мы идем? – спросила я вместо этого.

– А сама как думаешь?

Мы снова завернули за угол. Порыв морского ветра окатил нас холодным соленым воздухом.

Я почувствовала неприятное давление в висках, словно чьи-то невидимые пальцы тянулись к моим мыслям. Не похоже на то, как рылись там Эгретта или Рауль. Сейчас действовали намного аккуратнее, деликатнее – и это странным образом показалось мне знакомым.