Стоящий на пороге Шаритон выглядел невыспавшимся и каким-то посеревшим. Обдав его радостной улыбкой, я уже хотела продекламировать что-то жизнеутверждающее, но, окатив нас холодным взглядом, старый маг сказал два слова, которых оказалось достаточно, чтобы стереть с наших лиц любые признаки веселья.

– Мальчик умирает.

Ринар нахмурился и оглянулся на меня в поисках поддержки.

– Какой мальчик, Шар?

– Тот, кого мы вчера притащили через портал.

К своему стыду, о маленьком Баркае я совершенно забыла. Вечер и утро в компании жениха оказались настолько эмоционально насыщенными, что отголоски чужой беды не тронули сознания. Я задохнулась от вины и горечи. Как же я могла? Я же держала этого ребёнка на руках, почему даже толком не вспомнила о нём?

– Шар, мы вчера притащили через портал Алину. Из Магистрата. Какой мальчик? Кассиль? Ему стало плохо?

Ринар звучал обескураженно, и я в изумлении уставилась на него.

– Нет, с тем подростком всё в порядке, его велено привести к Алине, когда он проснётся и поест. Я говорю о другом мальчике, Д’Вельсорде. Проходите, нам предстоит долгий разговор.

В просторной гостиной стояла тяжёлая атмосфера отчаяния. Дай Алька́с, дядя Баркая, пустыми глазами смотрел в стену, держа в подрагивающей руке стакан с тёмно-янтарным напитком. Господин Тиссе́й стоял к нам спиной, привалившись плечом к косяку двери в спальню и загораживая обзор.

– Вы не смогли ему помочь?

Говорить стало тяжело, словно слова были покрыты битым стеклом и намеренно застревали в горле. Отчего-то я думала, что Шаритон способен решить любую проблему. И странным казалось, что он не справился.

– Ему никто не сможет помочь, Алина. Если честно, я такого не видел никогда. Сеть завязанных между собой и закольцованных друг на друга проклятий, сплетённых в единый непроницаемый кокон. В том числе проклятие забвения, Эр. Через пару недель никто, находящийся в этой комнате, не вспомнит о мальчике. Даже мать.

Короткий, полный боли всхлип раздался из спальни. Наверное, Янина услышала его слова.

– Я поэтому не могу вспомнить, о каком мальчике идёт речь? – спросил Ринар.

– Да. Чем слабее эмоциональная привязка, тем быстрее забывается. Проклятие действует в полную силу, некоторые из магов забывали о мальчике, стоило им выйти из комнаты. Странно, что Алина ещё помнит – видимо, близко к сердцу приняла происходящее.

От слов Шаритона мне стало невыносимо стыдно. Я-то как раз забыла о несчастном ребёнке!

– И ничего нельзя сделать?

– Мы пытались. Всю ночь здесь трудились все проклинатели столицы, я, команда лекарей, поддерживающая крупицы жизненных сил. Бесполезно. Тот, кто это создал – гений. Во всём мире есть только три мага, достаточно сильных для подобных штук – архимаг Ковена Араньяс, Второй Советник царя Минхатепа, Хунир Усалам и ещё один минхатепец, Арх Бахар. В связке с сильным старым проклинателем они могли бы создать нечто подобное. За такими проклятиями стоит не только сила, но ещё и колоссальный опыт.

– Шар, но зачем Архимагу или Второму Советнику избавляться от мальчишки? Тем более таким затратным образом?

– Не знаю, Эр, и это беспокоит меня больше всего. Проклятие полного забвения, проклятие исчезновения из материального мира, проклятие невидимости, проклятие абсолютного безмолвия… и так далее.

– Он должен был стать кем-то особенным?

– Даже в таком случае проще было бы нанять нескольких убийц. Проклятие полного забвения – вот что самое интересное. Как будто само упоминание, сама память о нём несёт угрозу. Я не уверен, что сам вспомню о мальчике спустя несколько дней. Я написал о нём в магически защищённом дневнике, но толку? Скорее всего, запись исчезнет, а я буду недоумевать при виде половины пустой страницы.

– Сколько ему осталось?

– Несколько часов, возможно, до вечера, но вряд ли. И знаешь, что самое любопытное? Проклятие было наложено в тот день, когда я вернулся из Тихерры.

– В тот день в этом мире появилась я. Богиня говорила, что в этом мире есть колдунья, которая закрыла себя от взора людей и богов. И что найти её смогу только я. И остановить тоже. Это может быть связано с мальчиком? Возможно, он её видел или нашёл? Нам необходимо вернуться в место, где он находился в тот день, и начать поиски оттуда!

– Что ещё говорила богиня, и почему ты молчала раньше? – нахмурился Ринар.

– Справедливость сказала, что я не могу вернуться на Землю… в смысле в Тихерру, потому что моё предназначение здесь ещё не выполнено. И что Истинная пара нужна мне, потому что сама я не в состоянии пополнять свой резерв. Но так как ты отказался от меня, то я могу разорвать нашу связь и найти другую пару. И если мы полюбим друг друга, то станем Истинными. И что меня ведёт Судьба, но она не всесильна. Колдунья из другого мира угрожает безопасности этого. Она настолько сильна, что смогла закрыться от всех людей и магов Карастели. Только я, как иномирянка, смогу её отыскать и остановить. И ещё что я почувствую, когда мой путь начнётся.

– И ты чувствуешь, что необходимо отправиться в дом Янины и Баркая?

Я прислушалась к своей говорливой интуиции. На этот раз она молчала.

– Если честно, то нет. Я чувствую, что Баркай важен и что это как-то связано со мной. И что я должна быть рядом, когда его не станет. А ещё я с самого начала чувствовала, что он умрёт, – я говорила тихо, но Шаритон и Ринар услышали. – Раньше о словах богини я не говорила, потому что обстановка не располагала к доверительным беседам.

– Итак, есть какая-то колдунья…

– Из другого мира.

– Колдунья из другого мира, невидимая для людей и магов Карастели. И ты можешь её отыскать и остановить. Ты предполагаешь, что проклятие наложила она?

– Возможно, мальчик увидел или узнал лишнее.

– Не вяжется. Если она необнаружима для обитателей Карастели, то для всех, – Ринар задумчиво погладил мою руку.

– Эр, знаешь, я думаю, что это не чужая колдунья, – сказал Шаритон. – Проклятие многоступенчатое и сложное, но состоит из простых и понятных частей, оно ощущается чем-то нашим. Да и энергия мага, его наложившего. Готов поклясться, что это мужчина. Женщины действуют изящнее, тоньше, линии сил и проклятий больше похожи на кружево, их работа всегда эстетична. А здесь – гениально? Да. Красиво? Нет. Кроме того, мальчик должен был умереть ещё полнедели назад. Дед сильно постарался и вложил в него очень много. Так много, что там от мальчишки-то ничего больше и нет, все жизненные силы чужие. У меня стойкое ощущение, что мы порушили планы этого мага. Мальчик не должен был оказаться тут, не должен был попасться мне на глаза.

– Тебе или Алине?

– Понятия не имею! Я тебе тысячу раз говорил: нужен сильный провидец! Тычемся, как котята, ничего толком не знаем. Суд прошёл больше недели назад, а мы только сейчас узнаём о словах богини.

– И где я тебе этого сильного провидца возьму? Я тебе тысячу раз отвечал, что готов платить любые деньги, а толку? – развёл руками император.

– Пойдём, Эр, надо рассказать нашим и обдумать. Есть у меня чувство, что со смертью мальчика что-то случится, нужно воспользоваться теми крохами времени, что у нас остались и попробовать подготовиться. Кроме того, его убийство нужно расследовать. Ах да, я рад, что вы нашли общий язык. Чтобы ни случилось дальше, эта связь усилит вас обоих, – пожилой маг отвернулся от нас и позвал: – Тиссей?

– Да, Шаритон.

– Ты можешь пойти с нами?

– Не хочу оставлять Янину одну. Чем я могу вам пригодиться?

– Если бы я знал. Я бы хотел, чтобы ты поучаствовал в совещании и расследовании, которое касается твоего внука. Нам нужны будут ответы, не думаю, что Янина в состоянии их дать.

Мужчины ушли, не позвав меня с собой, и я сначала рассердилась, но потом поняла, что быть здесь – тяжелее и правильнее. Сев рядом с Яниной, я аккуратно накрыла её плечо ладонью, и молчала, не находя слов поддержки.

Янина заговорила сама. Сначала рассказывала мелочи о том, что любил делать Баркай, потом делилась важными только матери деталями – начиная с того, как смешно топорщились волосики у него на макушке, и заканчивая тем, что однажды Янина сказала ему, что когда он обманывает, то на лбу у него горит красная точка. С тех пор он всегда закрывал ладошкой лоб, когда хотел приврать.

А дальше Янина рассказала свою непростую историю. Родилась и выросла она в небольшом городке. Вполне себе благополучное местечко, вот только городской маг постепенно начал сходить с ума, становясь всё более взбалмошным и властным. И надо же было такому случиться, что он положил глаз именно на неё.

Янина, хоть и не принадлежала к аристократической фамилии, происходила из семьи потомственных лекарей, да и сама родилась талантливой магичкой. Юной лекарке не понравился резкий и жёсткий до жестокости зрелый мужчина, чьи ухаживания быстро перешли в угрозы, угрозы – в преследования, а преследования – в преступления. В один далеко не прекрасный день их с отцом дом выгорел дотла за пару часов, пока они навещали одного из пациентов.

Оставшись без дома и всего имущества, Тиссей разозлился, но управы на городского мага не нашёл. С разбушевавшимися колдунами обычно справлялся Магистрат, но в этом случае они решили, что произошёл личный конфликт, и не стали вмешиваться в происходящее. Решив ехать в Магистрат с жалобой лично, лекарь столкнулся с тем, что все его счета оказались пусты. Семья осталась без сбережений. Дом сгорел, деньги исчезли, и у них не было ни медяшки, кроме небольшой платы от последнего пациента, лежавшей в походном лекарском чемоданчике.

Никто не вступился за них.

Люди, охотно пользовавшиеся помощью и лекарскими услугами семьи Шарвин, оказались слепы и глухи к ситуации, когда помощь понадобилась самим целителям. Большинство боялись гнева неуравновешенного мага, тем более что к тому моменту его власть в городе стала абсолютной – он под разными предлогами избавился от нескольких заместителей и почти всего штата городской управы, оставив на постах только верных себе людей.

Из бывшего родным города Янина и Тиссей убегали под покровом сильнейшего ливня. Он помог замести следы и спрятаться в лесу. Спустя несколько голодных дней они вышли к поместью Д’Вельсордов. Будучи магом, младший из проживающих там братьев не только знал преследователя Янины, но и встал на её защиту в обмен на рождение наследника. Под гнётом обстоятельств Янина приняла брачное предложение и осталась в поместье, обеспечив семье защиту, кров и покой. Муж был сильно старше, и она никогда не испытывала к нему романтических чувств, но уважала как человека и хорошего отца. Между ними установились тёплые дружеские отношения.

Несколько повторных жалоб в Магистрат имели тот же эффект – городской маг выполнял свои обязанности, его не сочли опасным и пустили дело на самотёк. Что до ссоры из-за женщины, то они случались и раньше, не в каждую же должен вмешиваться Магистрат.

Война её немолодого мужа и одурманенного безнаказанностью мага длилась ещё четыре года и закончилась смертью обоих участников на дуэли.

Смерть мужа для Янины трагедией не стала, сердце болело только за маленького Баркая, лишившегося заботливого и любящего отца в столь юном возрасте. Дядя и дед старательно заменяли мальчику папу, пока месяц назад в их размеренную жизнь не вмешалось проклятие…

Как-то так само собой вышло, что в ответ я рассказала свою историю. Обнявшись, мы долго плакали, прижимая к себе Баркая, из которого по капле утекала жизнь. К обеду он перестал дышать, а Янина впала в пугающий ступор. Я отправила слугу за Шаритоном и Ринаром, а сама держала её за плечи, боясь отпустить. Она больше не плакала, но в глазах плескалась такая боль, что я не могла не думать, что проклятие забвения – это избавление от страшной участи помнить смерть своего ребёнка, сходить с ума от боли потери и горя.

В момент, когда умер Баркай, я думала только о том, что желаю забыть это, и желаю, чтобы это забыла Янина.