– А можно еще пельмешек? – Тарелка Антоша была пуста.

Я спохватился и закинул еще мороженых поминальных пельменей в кипяток.

– Пять минут потерпи.

– Зачем терпеть, давайте выпьем, – предложил отец.

– Я больше не буду, – отказалась Ляля. – Не хочу страдать, как в прошлый раз.

– Какая женщина. – Отец отставил в сторону четвертую стопку и разлил в три. – Прямо как наша мать в молодости. Тоже при родителях старалась выглядеть скромнее.

Я закатил глаза. Водка уже развязала язык отцу, а он славился тем, что после определенной степени опьянения не лез за словом в карман.

Вскоре змей, не доев вторую порцию, сладко задремал.

– У него такая особенность. Выпивает, засыпает, внезапно просыпается совсем трезвый и опять выпивает.

– Да, сын, кому расскажешь, что со змеей выпивал, отправят на обследование, еще и права отберут.

– Вот поэтому и не рассказывай.

– А ну как увидят?

– Бать, мы ненадолго. Я пришел, чтобы вы знали, что со мной все нормально, теперь надо к родным Ляли и Антоша наведаться, а потом мы пойдем в город миров – Транзабар.

– Зачем?

– Сами не знаем, но чувствуем, что надо.

– Ну, не знаю, что на это сказать. Надо так надо. До этого у тебя все было через одно место, может, тут пойдет как надо. Правда, сразу скажу – мать не одобрит.

– Это ничего не изменит. Кстати, бать, иди проверь ее.

Отец поднялся и ушел, через минуту раздался плачущий голос матери.

– Женщинам нужно больше времени, чтобы принять что-то радикально новое, – пояснил я.

– Бедная, – вздохнула Ляля. – Моих ждет то же самое.

Дальше наша вечеринка пошла на спад. Мы с Лялей начали клевать носом. Отец заметил, что нам уже тяжело с ним общаться, и разобрал диван в зале.

– Стесняюсь спросить, вы вместе спите? – спросил он нас с кошкой.

Ляля выпучила глаза, но сдержалась. В определенном смысле это был комплимент. Отец будто не замечал, что она не человек в его понимании.

– Вообще-то нет, бать, но из-за дефицита спальных мест можем лечь вместе, но под разные одеяла, правда?

– Да, – согласилась кошка облегченно.

А что ей оставалось.

– А вашего товарища куда положить?

– Я его сам положу, рядом, на пол.

– Подушка ему нужна?

– Неси, а то обидится еще.

Мы легли спать. Первый раз за последнее время я чувствовал себя уютно и защищенно и знал, что ничего плохого произойти не может. Во сне Ляля сложила на меня ногу и руку и затарахтела по-кошачьи. Стало тепло и приятно, и мне кажется, я провалился в сон с блаженной улыбкой во все лицо.

Утро началось с шума, доносящегося из кухни. В дверной проем мне было видно, как мать мнет на столе тесто. Отец сидел рядом с ней и, кажется, похмелялся. Я слышал их приглушенные голоса.

– Борь, ну как такое возможно? Что это вообще? Хоть иди в церковь и вызывай попов дом освящать.

В принципе я не сомневался, что моя мать будет себя вести именно так.

– Зая, ты радуйся, что сын живой. Он мне такое вчера рассказал, что я тебе пересказать не смогу, но так натурально, что я поверил ему, и эти тоже поддакивали. Какая разница нам-то с тобой, как они выглядят. Говорить умеют, да еще как. Этот змей, как наш сосед Палыч, разговаривает: интеллигентно, по уму. И за воротник заложить не дурак.

– Не знаю. У меня сердце колет, как вспомню его «здрасьте».

– Алин, давай, чтобы мы с тобой не показались перед ними недрессированными животными, вести себя учтиво. Кто его знает, зачем они нашему сыну даны, пусть у них останутся о нас хорошие воспоминания. Чтобы любили приезжать к нам на пельмени.

Я услышал, как отец отправил рюмку в рот и захрустел огурцом.

– Да тебе хоть черт, лишь бы выпивать вместе.

– О, начинается. Раз в год гостей встречаем, и то с ограничениями.

– А что, хорошо будет, если напьешься до поросячьего визга?

– А что, и я имею право побыть животным. – Отец, кажется, играючи шлепнул мать. – Шучу, зай. Больше не буду, пока не проснутся.

Я заворочался. Змей тут же поднялся.

– Жорш-ш-ш, я уже давно не сплю. В туалет хочу, но боюсь напугать твоих родителей.

– Бедняга. Пойдем.

Мы вышли в прихожую. Мать с отцом резко замолчали.

– Встали? – не своим голосом спросила мать, не сводя глаз со змея.

– Здрасьте. Хорошо спал. У вас очень уютно. – Змей, видимо, слышавший разговор отца с матерью, решил действовать на упреждение.

Он заполз в туалет, оставив родителей в легком трансе.

– Сам справишься? – поинтересовался я у него.

– Должен.

Я закрыл за змеем дверь и прошел на кухню.

– Ну, я тебе говорил? – укорил отец маму. – Палыч и на такое неспособен.

– Ну, не знаю. Непривычно как-то. А так видно, что человек он хороший.

– Отличный. Мы друг за другом как за каменной стеной. Атос, Портос и Арамис. Один за всех и все за одного.

– А эта когда встанет? – поинтересовалась мать. – Или она, как кошка, дрыхнуть любит?

– Не замечал.

– Как ее зовут?

– Ляля.

– Ой, да чтоб тебя, «Ляля»! Назвали бы по-обыкновенному, Муркой. Может, ей в беляши вместо мяса кошачий корм положить?

– Мам, давай без предрассудков. Мне еще с их родителями знакомиться. Что, если они скажут про нас: Жорж нормальный, но вот мама у него как из зоопарка сбежала.

– Почему это?

Ляля появилась на пороге кухни бесшумно. Мать выставилась на нее во все глаза, продолжая неистово мять тесто.

– Мама, давайте я вам помогу? – Ляля не удержалась от давней заготовки.

Мама нашарила ногой стул и села. Отец дрожащей рукой потянулся к бутылке.

– Я пошутила, – засмеялась кошка, открыв рот с нескромными клыками. – Мы с вашим сыном друзья, не более. Жорж, покажи мне ванную, я умою мордочку.

– Идем.

На выходе из кухни я показал родителям кулак из-за спины.

– Ну ты, мать… – услышал я укоризненный шепот отца.

– Прости, этого следовало ожидать, – оправдался я перед Лялей, когда мы закрылись в ванной.

– Все нормально, Жорж. Все проходит гораздо лучше, чем я себе представляла.

– А ты тоже хороша, не удержалась. Мама у меня уже старенькая, стрессы ей противопоказаны.

– Я не заметила этого. По вам не поймешь, в каком вы возрасте.

– Для мамы это комплимент, а для меня – вряд ли. Пойду к ним.

– Давай.

Мать резала тесто на куски.

– Чем сегодня будешь баловать? – поинтересовался я у нее.

– Беляшей напеку. Твоим-то можно?

– Мама и папа, давайте договоримся. Квартира у вас маленькая, все слышно, поэтому, чтобы не позориться, не обсуждайте моих друзей вслух. И это, мам, перестань проверять тапки, а то Ляля догадается.

– Сын, я ей то же самое втолковывал, но она, знаешь ли, уже в том возрасте, когда из всех радостей осталось только желание перемывать кому-нибудь косточки.

– Замолчи ты, старый. Дай сюда бутылку! Шары залил уже с утра.

Отец убрал початую бутылку за спину:

– Не дам. Умей воспринимать критику правильно.

– Хватит вам. Бать, отдай бутылку. Я думал, что ты нас повозишь сегодня, город покажешь, дачу.

– Ох ты! А что же ты меня не предупредил вчера? – Отец вернул бутылку. Мать быстро убрала ее в холодильник.

– Ладно, дашь машину, я сам повожу гостей.

– Бери, только у меня что-то сцепление ерундит. Главный, что ли, потек? На светофоре обязательно на нейтраль надо переключаться, иначе машина трогается сама, а рычаг уже не выдергивается.

– Разберусь.

– А был бы президентом, у твоего бати не возникало бы таких трудностей, – не преминул отец припомнить так понравившийся ему вариант мира, в котором я занимал пост главы государства.

– А если бы у бабушки был член, то она была бы дедушкой.

– Тьфу! – плюнула мать и попала на сковородку с горячим маслом. Оно зашкворчало. – Пора.

Она положила сырые беляши в горячее масло. По дому разошелся густой аромат жареного. Змей тут же явился проверить его причину.

– Необычно пахнет, как в Транзабаре, – вспомнил он ряды гастрономических лавок в этом городе.

– Действительно, напоминает, – согласился я. – Походу, Антош, твой метаболизм скоро перестроится на новый лад и ты начнешь набирать жирок. Родственники не признают.

– Плевать. Антош уже никогда не будет прежним. Почему бы не начать меняться со своего метаболизма? – Змей заговорил о себе в третьем лице.

Мать не сводила с него глаз. С одной стороны, он пугал ее, но с другой – ей казалось умилительным, что какая-то скотина разговаривает на человеческом языке.

Пришла кошка с полотенцем в руках.

– Извините, но от меня много шерсти остается. – Она показала белое полотенце со следами серых катышков.

– Ничего страшного, – успокоила ее мать делано вежливым тоном. – Брошу в машинку – отобьется.

– Спасибо, – поблагодарила ее кошка.

Мы позавтракали. Еда пришлась всем по вкусу. Змей с отцом запили завтрак пивом, украденным мною из другого мира.

– Ну а теперь поедем смотреть мой мир, – предложил я друзьям.

Змей и Ляля с радостью согласились. Отец отдал мне ключи и документы.

– Сын, а может, ты угонишь мне нормальную тачку оттуда?

– Бать, я не великий автовор, да и зачем она тебе? Ни зарегистрировать, ни запчастей купить.

– Ну да, ну да. А машину все равно хочется, нам на пенсию уже не купить. Неужто нам с матерью теперь до смерти мучиться с этой колымагой?

– Бать, я подумаю, но обещать не буду.

– Ладно, сынок, думай. Золотишко намыть да сдать у нас, или еще какой бизнес.

– Бать, вот не думал, что у тебя такой криминальный склад ума.

– Так пока ты легально заработаешь, я уже точно не дождусь.

– Хорошо, обещаю присмотреть в других мирах чего-нибудь, что можно выгодно здесь сдать.

– Молодец. Первый раз от тебя слышу что-то, что мне нравится.

– Да ладно тебе, бать.

Чтобы не вызвать подозрений у соседей, Антоша завернули в ковер, а на Лялю накинули плащ с капюшоном, который носила мать. Со спины ее легко можно было принять за человека. Мы с отцом взяли ковер. Весил он прилично. Отец, хоть и был навеселе, но тяжесть чувствовал, кряхтел и охал. Ляля шла позади нас.

Навстречу, как назло, попалась соседка.

– О, Игорек, нашелся?

– Да, теть Маш, нашелся. Мамка вам все расскажет.

– А что, ковер куда несете? – Как же она могла пропустить такой интересный случай, как вынос ковра.

– На дачу, – ответил отец. – Не мешай! Встала на дороге.

– Ладно, ладно, мне-то какая разница.

Мы прошли мимо тети Маши, как через рамку металлоискателя. Я каждую секунду ждал, когда она воскликнет: «А-а-а, змея-а-а!» Пронесло, но не совсем.

– Алина? А чё эт’ ты в плаще в такую жару?

– Это не мама, это моя девушка. У нее светобоязнь.

– А, понятно.

Соседка не сдвинулась с места, наблюдая спины нашей процессии. В ее воспаленном сознании уже генерировались миллионы вариантов нестандартного поведения соседей. Она искала зацепки, не зная, какую из возникших версий выбрать. Ляля – надо отдать должное ее желанию разыгрывать – медленно повернула голову и посмотрела на соседку. Из-за слабого зрения и плохого освещения (в пятиэтажках сумрачно даже днем, особенно на последнем пролете) тетя Маша не увидела ничего подозрительного, кроме ярко сверкнувшего отблеска света в глазах кошки. Соседка вздрогнула и прытко побежала домой.

Я усадил друзей на задний диван, закрытый от любопытных взглядов тонированными стеклами. Отец сначала хотел вернуться домой, но передумал:

– А чего я дома сидеть буду? Я с вами.

– Поехали, – согласился я.