Змей перенес нас в горы, к ледяному ручью. Я напился чистой воды с запасом, окунулся и прополоскал одежду. Ледяная вода придала мне бодрости духа и тела. Набрал ее в термос, позаимствованный в бессрочное пользование у разумных панд.

– Отличное место, чтобы утолить жажду. Надо его запомнить. – Я огляделся, наслаждаясь чистым воздухом.

– По мне, так немного прохладно, – высказался змей. – Могу начать подтормаживать часа через три.

– Три часа – слишком мало, чтобы женщина успокоилась. Нам нужно что-то такое, что перебьет ее настроение.

– А что? Анекдот рассказать?

– Конечно, а потом станцевать, чтобы она нас, как тех панд, отправила куда подальше.

– Ну, мы ее мир еще не видели, чем не повод?

Я застыл. Простая и очевидная мысль, которая из-за эмоционального шума последних событий не приходила мне в голову, сверкнула вспышкой в темных закоулках моего мозга.

– А ты давно додумался до этого? – спросил я у змея.

– До чего? – не понял он.

– Подмерзаешь уже, что ли? Ты же только что сказал, что кошка может нас отправить в ее мир.

– Ну, сказал, и что?

– Антош, если Ляля всех отправляет в свой мир, то и мы можем, попав туда, вернуться назад и взять ее с собой.

– Точно! Как я сам до этого не додумался! – Змей возбужденно закружился на одном месте.

– Так это ты мне сказал.

– Я? – Змей замер, вспоминая, что он говорил минуту назад. – Ну, это же было очевидно.

– Надо возвращаться. Лялю это должно развеселить.

– Гады! – Ляля бросила в нас пучок вырванной травы вместе с землей.

– Не все! – ответил я.

– Бросили меня! Сбежали! Друзьями еще себя называете!

– Лялечка, у нас для тебя есть хорошее известие. В минуты просветления Антошу пришла отличная идея, как нам отправиться в твой мир.

– Да, тебе надо отправить туда нас, как ты отправила тех панд и… мою сестру.

– Не напоминайте, изверги! Долго вы еще собираетесь… Что? – Кошка застыла, совсем как я, когда мне пришла эта мысль.

– Ты отправишь нас туда, а мы вернемся и заберем тебя к родителям. – Я надеялся, что это остановит ее истерику.

– Так можно? – Ляля еще не осознала этот очевидный вариант.

– Почему бы и нет?

– Я… я не знаю, как это у меня получается. – Кошка посмотрела на свои руки, будто заслуга в перемещениях по большей части лежала на них. – Это похоже на эмоциональный всплеск.

– Ну, ты уже несколько часов плещешь эмоциями. Всего-то надо выплеснуть их на нас с Антошем.

Ляля посмотрела на меня так, что я почувствовал жжение во лбу.

– Примерно так, плюс еще желание избавиться от нас. Давай, излей на нас всё, что в тебе накопилось. Давай, кошка драная. Мы с Антошем специально ушли, чтобы позлословить о тебе наедине. Знаешь что он о тебе сказал? – Змей вытаращил глаза и спрятался за меня. – Он сказал, что ты… в меня… втюрилась.

– Я этого не говорил, – прошипел змей.

– Что? – Глаза кошки метали молнии. – Я? В какую-то макаку?!

Одна из ее молний ударила в нас. Окружение тут же изменилось. Мы оказались в приглушенном сумрачном и влажном мире. После яркого света я ничего не видел, кроме колодезных кругов над головой, через которые проникал свет. До того места, куда нас отправила Ляля, доходили только самые выносливые фотоны.

– Светло, как в погребе, да и пахнет так же. – Мне вспомнился деревенский погреб с пучками пузырчатой плесени, похожей на пену, прилипшую к перекладинам из железных труб.

– Погуляем или сразу назад? – поинтересовался змей.

– «Погуляем»? А ты знаешь, что мы стоим на ветке, а под нами бездна, оканчивающаяся болотом?

– Нет, не знаю.

– Я шагу не сделаю, пока не увижу точно, куда ставить ногу.

– Я возвращаю нас? – Змей понял, что задерживаться здесь более незачем.

Снова нас встретил яркий свет и прищуренный злой взгляд Ляли.

– Дорогая, у тебя все получилось. – Я выбрал нарочито слащавый тон.

– Я тебе не дорогая. – Голос кошки отмяк. – Это точно мой мир?

– Под твое описание подходит: деревья, влажно, темно.

– Вы, наверное, попали на самые нижние уровни, – предположила кошка. – На том, где обитают мои родители, довольно светло.

– Идем? – Я протянул Ляле руку.

– Как ты меня назвал?

– Напомню, когда надо будет еще раз переместиться к тебе в гости.

– Жорж, прости за «макаку». Я сегодня не в форме. Столько всего со мной произошло. – Ляля виновато опустила глаза.

– Я и не думал обижаться. Это же была сценка, мы разыгрывали скандал, чтобы выжать из тебя эмоции. На самом деле я знаю, как ты ко мне относишься.

– Как? – Кошка снова прищурила глаза.

– Не скажу. Нам лучше оставаться друзьями, несмотря ни на что.

Ляля ударила меня мягким кулачком в плечо.

– Подлец. Ты и кривляешься, как макака.

– Гены. – Я развел руками.

– Всё? Можно начинать? – Змею надоело ждать, когда мы прекратим ломать копья, тренируясь в пикировке.

Он сжал нас и мгновенно перенесся, даже не успев толком начать «мычать». Мы снова оказались в том самом сумрачном месте. Ляля на время потеряла дар речи. Глубоко вдыхала душный воздух и молчала. Мы с Антошем не трогали ее, давая время поверить в то, что она вернулась домой.

– Мы внизу. Я в жизни не забиралась так низко. Это уровень, на котором хранятся разные отходы. Здесь может быть небезопасно из-за падальщиков.

– Или панд, – вставил змей.

– Надеюсь, их уже давно съели.

– Навряд ли. Они были вооружены.

– Главное, чтобы пули, предназначенные нам, снова не понадобились для той же цели.

– Я не думаю, что стрельба прошла бы незаметно. Если до этого дошло, то сюда могли направить отряд для проверки. Полиция у нас не терпит, когда стреляет кто-то, кроме них.

– А этим пандам не привыкать стрелять в тех, кому не терпится пострелять, – предположил я.

– Если до этого дошло, то о «мясорубке» уже знают все, и тогда вам сложнее будет прикидываться местными, – решила Ляля.

– Давай мы тебя здесь подождем, – предложил Антош, не любящий никаких напрягов с законом.

– Нет. Я была у вас, значит, и вы познакомитесь с моей семьей. Мы поднимемся на пару уровней вверх, а там я схожу на разведку, узнаю, куда нас вынесло мое воображение.

– Хорошо, как скажешь, – согласился я. – Камеры наблюдения нигде не висят?

– Слава всевидящему, до этого у нас еще не дошло.

Меня больше всего интересовало, как мы поднимемся наверх. Что-то мне ничего подходящего не попалось на глаза. Ляля ориентировалась просто прекрасно, повела нас куда-то и даже не смотрела под ноги, в отличие от меня. Я, как человек, выросший со своим представлением о деревьях, опасался, что неосторожный шаг в сторону приведет меня к падению со страшной высоты.

Мы подошли к стене, которую кошка назвала стволом. По дороге я заметил, что источники естественного света всегда находятся в колодцах. Я поинтересовался этим у Ляли.

– Во время роста веткам деревьев придается определенное направление, чтобы создать не только площадь или дорогу, но и оставить открытые для света и вентиляции участки.

– Дома вы строите тоже из деревьев?

– Большая часть домов для жилья выращивается внутри ствола дерева, некоторые проектируются из веток.

– Дома выращиваются? – повторил Антош. – Любопытно.

– Мне, пока я не увидела, как все устроено у вас, это казалось обыкновенным.

Ляля нашла вход в дерево. Овальный двухметровый проем. Где-то выше тускло светила желтая лампа. Ее света было достаточно, чтобы увидеть ступени, идущие вдоль стены. Лестница спирально поднималась вверх. Со стороны, обращенной внутрь ствола, имелись сплошные перила.

Ляля ступила на лестницу первой.

– Крепкая? – поинтересовался я ее состоянием.

– Разумеется. Она же живая.

Я это понял, когда несколько раз наткнулся на выпирающие из перил молодые побеги.

– Здесь нечасто люди бывают, поэтому допускается некоторый беспорядок.

Мы долго поднимались вверх. Ноги сделались ватными с непривычки, и появилась сильная одышка. По дороге миновали еще один выход и несколько ламп, провода к которым торчали прямо из древесины. Это вам не стены штробить перфоратором, тут время требовалось, чтобы древесина спрятала электрическую инфраструктуру в себя.

Мир Ляли из-за своеобразного подхода к проблеме освоения планеты вызывал интерес. Наверняка идея строить жилье на деревьях брала начало с тех времен, когда предки Ляли были еще какими-нибудь древесными кошками.

– Пришли, – сообщила кошка.

Из дверного проема лился слабый свет, подобный тому, какой бывает в туманный день. Я выбрался из ствола дерева и замер с открытым ртом. Мир, похожий на пещеру, в которой росли гигантские деревья. Стволов других деревьев видно не было из-за дымки, в которой они терялись. Зато ветки, похожие на платформы, я разглядел. В лучах света, окрашенного туманом, виднелись прямые и изогнутые мощные ветви, каждая из которых была во много раз толще ствола секвойи. Я разглядел, что ветви периодически опираются на собственные отростки, как на опоры, а сами они в срезе представляют собой не круг, а очень вытянутый эллипс.

– Ждите здесь. Я быстро. Если увидите кого-нибудь, сразу прячьтесь. Начнут преследовать, что вряд ли случится, – уходите в другой мир. Я вернусь на то же место ровно через сутки. – Ляля оставила инструкции, собираясь в разведку.

– Боюсь, твои сородичи увидят нас раньше. – Из-за плохого освещения мои глаза, даже привыкнув, видели немного.

– Мы справимся, – заверил ее змей.

– Хорошо. Я пошла.

Ляля не стала подниматься по внутренней стороне ствола, а побежала по ветке вперед и быстро растворилась в сумраке.

Кошачий мир вначале показался мне тихим до глухоты, но спустя некоторое время, прислушавшись, я стал различать звуки. Скрип стволов, качаемых где-то высоко вверху ветром, передавался по древесине. Доносился механический шум цивилизации. А еще мимо нас пролетела птица, изрядно напугав внезапным появлением. Я попятился от нее к стволу дерева и наткнулся на множество шляпок древесных грибов, усеявших наружную сторону.

– Черт, вот так я себе представлял в детстве дремучий лес из сказки. Отличное место для Бабы-яги и Кощея Бессмертного. А у Пушкина? «Златая цепь на дубе том, и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Умел поэт в измененном сознании увидеть и кошек разумных, и деревья гигантские. Ему сказочки, а нам – все как есть.

– А что, если наше воображение – это всего лишь способность видеть другие миры? Если они бесконечны, то и вариации происходящего в них возможны любые. Всё, что удается представить, будет повторением имеющегося события в другом мире. – Змей в своем репертуаре пустился в размышления.

– А что, если все наоборот? Миры возникают на основе нашего воображения. Мы вносим во вселенную идею, а она ее реализует в виде нового мира.

– А что, если оба варианта верны?

– Много всяких «если». Проще придумать такой мир, которого не может быть.

– Например?

– Я думаю, нет такого мира, в котором мы: я, ты и Ляля – являемся верховными правителями, которым при жизни ставят памятники.

– Это интересно. – Змей почесал голову кончиком хвоста. – Давай проверим.

– Давай, – согласился я. Нам все равно надо было ждать. – Чур, моя очередь.

– Пожалуйста, – не стал спорить змей.

Я закрыл глаза и попытался представить себе нашу троицу, выполненную в камне. Как ни странно, мое сознание быстро зацепилось за подходящий вариант. Недолго думая, я перенес себя и змея в этот мир.