Последний герой. Том 6 (страница 9)
Тем временем пузатый повар укатил свою тележку, дверь снова с лязгом захлопнулась, и запах тайги отрезало. Но пока дверь была открыта, я успел разглядеть, что снаружи.
Местность – горная, хребты уходят в дымку, кругом тайга. Ели, кедры, березы. Настоящий океан деревьев – зелёный, местами уже золотистый. Бескрайний, до самого горизонта. Где-то вдали шумела река, перекатывалась глухо порогами, будто зверь рычал за сопками.
Если нас сюда привезли на вертолёте, то мы в такой глуши, что даже самые отдалённые деревни показались бы оживлённым перекрёстком на фоне этой пустоты. Самая настоящая глухомань, из которой, кроме как по воздуху, живым не выбраться. Или выбраться?
* * *
В первый день нашего плена с Ольгой мы так и не притронулись к мискам. Запах той жижи перебил даже чувство голода. Единственные из всех мы остались голодными. Надолго ли? Я понимал, что следующую кормежку мы уже вряд ли пропустим. Для побега нужны силы.
И едва остальные доели, как снова заскрежетал замок. Дверь скрипнула, открываясь. Вошли автоматчики. Но на этот раз без пузатого повара и его тележки.
Двое несли носилки. На них – тело, без сознания.
– Ха, – хмыкнул Ефим. – А у нас пополнение. Что-то сегодня прям урожайный денёк, много новеньких.
Я шагнул ближе, хотел рассмотреть, кто это, но тут же раздалось:
– Тух-тух! – короткая очередь из автомата ушла в потолок.
Доски посыпались стружкой, все вокруг инстинктивно пригнулись, кто-то коротко взвизгнул.
– Не подходить! – рявкнул один из автоматчиков. – Ещё шаг – и огонь на поражение.
– Ладно-ладно, – поднял я руки. – Я только посмотреть хотел.
– Назад! – отрезал он.
Нас всех согнали в дальний угол. Толпа прижалась к стене: Женьки дрожали, мажор скривился, но молчал, даже Ворон с Лизой не рыпались.
Автоматчики резко стянули человека с носилок и, не церемонясь, бросили на нары. Тело глухо ударилось о доски.
И только тогда, сквозь полумрак, я смог его разглядеть…
Глава 6
Человек лежал без движения на дощатом настиле, точно так же, как недавно валялся я сам. На новеньком тюремная роба – тёмные штаны, куртка из той же грубой ткани, как в колониях. На руках виднеется синяя сетка наколок. На тыльной стороне запястья набиты лучики «восходящего солнца». Лучики означают количество ходок. Урка-то бывалый у нас нарисовался.
Сложен сухо, жилистый и кость лёгкая. Но внешность у таких обманчива. С такими, наоборот, осторожнее нужно быть.
Остальные держались в стороне, даже на пульс никто не проверил. Когда за охраной лязгнула дверь, я подошёл первым.
Затылок разбит. Волосы слиплись, кровь сочится и уходит в щели между досками. Похоже, только что приложили чем-то тяжёлым, вырубили. Наверное, сотряс теперь у него.
– Эй! – окликнул я барак. – Есть кто из медицины?
– Я врач, – пролепетал интеллигент Евгений дрожащим голосом.
– Посмотри его.
– А он не опасен?
– Ну, если что, я рядом.
Евгений присел у головы новенького. Сначала проверил дыхание: ладонь к груди, взгляд на движение рёбер. Пробормотал:
– Дыхание есть, ритм ровный, – потом пальцами нащупал пульс на сонной артерии, добавил, – Прощупывается, частота средняя.
Ясно, что эти показатели – примерно в норме.
Осторожно Евгений раздвинул волосы у раны, оценил края, посмотрел на мокрые волосы. Провёл пальцами по кости, ощупывая, очевидно, цел ли череп.
Дальше осмотрел зрачки. Приподнял веки по очереди. Аккуратно ощупал шейные позвонки.
– Тут у него рана, – сказал он. – Рассечение, гематома. Кость не повреждена. Похоже на удар с потерей сознания. Сотрясение, возможно. Внутричерепное кровоизлияние исключить нельзя, но вот так без обследования не скажешь.
Доктор закончил осмотр, за неимением хоть чего-нибудь другого вытер ладони о штаны. И в этот момент наш «пациент» вдруг ожил. Закашлялся и сел на нары, ошалело уставился на окружающих.
– Вы кто еще-на такие?.. – сипло выдавил он. Потом повел башкой, обвёл нас всех мутным взглядом. – Вы кто, вашу мать?..
– Слышь, – сказал я, подаваясь вперёд. – Ты за базаром следи. Ты к нам в хату зашёл, вот сам и представляйся.
– Ха! – ухмыльнулся он, кривя губы и показывая жёлтые зубы. – А ты, значит, тут смотрящий? Да?
– Смотрящих в камере ищи, – ответил я. – А здесь мы тебе не зеки. Усёк?
– Да? – он хмыкнул, оглядел решётки на окнах. – Ну и что же вы тогда не выходите? Свободные граждане…
Взгляд его скользнул по женщинам. На Женьку-неразлучницу он и внимания не обратил. По Лизе скользнул, увидел, что та прилипла к своему лысому амбалу, и сразу дальше. А вот на Ольге задержался. Она стояла одна и чуть поодаль. Взгляд сальный и голодный, а улыбка мерзкая.
– А ничего… бабенка-то, – процедил он, по-своему любуясь. Потом схватился за голову. – Ух, е**ть, как же меня приложили-то…
Олю от его слов передёрнуло. Она шагнула ко мне, тихо прошептала:
– Максим, я его боюсь.
– Бояться надо тех, кто снаружи, – сказал я. – А этот гаврик теперь с нами, какой бы он ни был. Но ради тебя я ему внятно объясню, как себя вести.
Я снова подошёл к урке.
– Так и не услышал, кто ты по жизни. И вообще, откуда тебя сюда занесло?
– А ты чё, мент, что ли? – гыкнул он. – С какого перепугу я перед тобой буду?.. Да пошёл ты!.. И ваще! Говно вопрос… Все мы тут сдохнем. Мне пох**, понял?!
Он скривился, в глазах светилась злость и что-то ещё, как будто он давно уже всё понял про это место. Видно было, что его били по башке сегодня, совсем недавно.
Я схватил его за указательный палец, выгнул в обратную сторону. Хрустнул сустав.
– Ай, сука! Пусти, падла! – заорал он. – Сука! Руки убери, пока целы! Ты чё, урод! А-ай!
Он завывал, матерился на чём свет стоит, дёргался, но палец у меня в хватке был жёстко. А в бараке повисла тишина, все слушали, как этот урка визжит, и ждали, чем все кончится.
– Тише, тише, не ори, – как ни в чем не бывало, даже с подчеркнутой теплотой в голосе сказал я, ослабив хватку и спустив новенького с настила на пол. Палец всё ещё держал, надавливал так, что он корчился, вынужденный слушать. – Ты лучше внятно расскажи, расписной ты наш, когда откинулся и как сюда занесло. Какую зону топтал?
– Ах… отпусти, скажу, – прохрипел он, скрежеща зубами.
Я отпустил палец, тот зло глянул исподлобья, как волк. Вскочил, осмотрелся, потом залез на нары, сел, почесал затылок и сплюнул на пол.
– Ну, давай, я слушаю, – сказал я, скрестив руки.
– Ну это самое… Короче… Нас здесь десять пацанов в лагере, – выдавил он.
– Кого это «нас»? – бровь у меня сама собой взлетела.
– Мы… группой шли. Сбежали, понял? С особого строгача дернули – и вот…
– Сбежали? – я криво усмехнулся. – Да с особого не сбегают. Живыми, по крайней мере, не выходят.
– Нам, допустим, помогли, – хмуро сказал он, потирая палец.
– Кто помог? – спросил я.
– Да х… его знает, – он нервно оглянулся, – кто они такие. Через уважаемого человека вышли, мол, всё будет ровно. Мы поверили, – зэк пощупал рану на голове. – Побег замутили, калитку распахнули. И вот…
– Ну, и что просили взамен? – перебил я. – Не бывает, чтобы просто так свободу дарили.
– В том-то и подлянка, – хмыкнул урка. – Сказали: «Сбежите – отпустят. Даже бабки подкинем, мол, по мульту каждому. Только делайте, что скажем». Ну мы и впряглись. Думали, в натуре шанс, меценаты, мать их. Ага, щас…
Он зло глянул в пол, кулаки сжал.
– Нас потом как лохов собрали, вертушкой сюда притаранили. Сидим тут, как в ШИЗО, только ещё хуже. Одна кича сменилась на другую, только этапом никуда не повезли – сразу в глушь загнали. И держат, падлы. Нагрели по полной.
Он сплюнул, ухмыльнулся криво и снова выругался:
– Вот такие дела, начальник…
– Ну так что с вас требуют? – спросил я, глядя прямо на зэка. – Что выполнять должны?
Тот поёрзал на нарах, прищурился и ответил не сразу, будто собирался с мыслями.
– Точно не знаю. Но краем уха слышал… Завалить мы должны.
– Завалить? Кого? – поднял брови я.
В бараке пошёл гул, народ зашептался. Слово слишком понятное, чтобы оставались сомнения.
– Что значит «завалить»? – пробормотал врач.
– Завалить – значит пришить, – зэк проговорил это спокойно, смотрел при этом не на меня, а в пол. – Сказали, выпустят нас в тайгу. Найдём тех, кого скажут, завалим – тогда свобода наша и бабки тоже. Короче, лохов пустят в лес, а мы за ними…
– Погодите, – снова поднял голос Евгений, явно волнуясь. Он встал, поправил очки и обратился сразу ко всем. – Товарищи… друзья… господа… А вам не кажется, что под «лохами» как раз нас подразумевают?
В ответ на его слова Ворон рыкнул, скривив физиономию:
– Ты чё несёшь, козлобородый? Ты, может, и лошара, а я нет, говори за себя.
– Тихо! – бросил я, резко. – Сейчас мы слушаем этого…
Глянул на зэка, спросил:
– Кстати, как тебя там кличут?