Сказка про Алю и Аля (страница 3)
– Надо полагать, в его одноногом положении есть ряд преимуществ перед нашим, двуногим! Спи себе, где заблагорассудится, не заботясь ни о подушках, ни о перинах. Вот только как он умудряется сохранять равновесие? Пожалуй, и мне стоит попробовать!
Мальчик поджал под себя ногу и зажмурил глаза. Сначала он стоял вполне ровно, но вот покачнулся, всплеснул руками, хватаясь за воздух, и, как подрезанный, шмякнулся на пол!
– А ещё говорят: попытка – не пытка, – сконфузился Аль. – Нет, кому суждено мять подушки и отлёживать бока в перинах, и на двух ногах не задремлет, не то что на одной! То ли дело наш Полифилий – прямо‑таки прижизненный памятник самому себе!
Но тут «прижизненный памятник» покачнулся, накренился и стал медленно заваливаться на бок. Аист клонился всё ниже и ниже, и казалось, вот-вот рухнет. Но в самый критический момент птиц встрепенулся, выбросил из-под себя поджатую ногу и когтистой лапой вцепился в пол.
– Что за напасть? Только увижу сон, теряю точку опоры и просыпаюсь. И так каждую ночь! – посетовал Полифилий. – Хоть бы один сон досмотреть до конца! Ведь говорят, жизнь без снов – всё равно что сказка без чудес.
– Да-а, нет в мире полной гармонии, – философски заметил Аль.
Полифилий щёлкнул клювом, поджал другую ногу и вновь уснул.
Аль соорудил в тёплой варежке уютное гнёздышко для Линды, подбросил в камин дров, и пламя заплясало в нём с новой силой…
Дневная усталость брала своё: дети быстро уснули и не видели, как на Город Больших Фонарей выливается целый водопад чёрного дождя. Как от ветра и дождя быстро поднимается уровень воды в Океане и гигантские волны уже захлёстывают улицы. Как посреди разбушевавшихся стихий воды и неба полыхают огни Больших Фонарей, не давая кануть во тьму бедствующему Городу.
А ветер час от часу крепчал, становился всё твёрже и тяжелее, пока не сделался как из камня. И тогда вздрогнула земля! Под невыносимым напором оконные стёкла вдавились внутрь домов и разом повысыпались. С оглушительным скрежетом навалился на Город Гранитный Тайфун и сжал его в смертельных объятиях…
В эту ночь в Городе Больших Фонарей не спали трое: Органист, Поэт и Художник. Сами того не ведая, они встали на пути Гранитного Тайфуна – и беда прошла стороной…
Глава 6
Утренние сумерки
Утром Полифилий проснулся первым. Он долго покачивался и что‑то бормотал в клюв, пытаясь вспомнить вновь ускользнувший от него сон. За аистом пробудилась ласточка, взлетела на высокий карниз и защебетала:
– Мне приснились ужасная буря и ты, Полифилий, на самом гребне нашей крыши. Но как я попала к Але?.. Постой, постой: пламя в камине, дождь и ветер, Чёрная Туча – неужели это не сон?
– Хотел бы я, чтобы это было сном, – буркнул в ответ аист. – Но, увы, своих снов я не помню, а эта буря так и стоит у меня перед глазами…
Разговор птиц разбудил Алю. Она увидела, что дома и башни за окном потонули в непроглядном тумане.
Последним открыл глаза Аль и взял с места в карьер:
– Имеются ли в доме достаточные запасы провизии для моего прокорма? Оголодал, аки волк!
Но девочка сама уже принялась за стряпню. Глядя на неё, Аль разволновался:
– Аля, будь добра, не кроши так мелко эту вкуснющую колбасу! Крохотные кусочки незаметно проскальзывают внутрь, и ими нипочём не наешься.
– Ну ты и выдумщик, Аль! – покачала головой Аля.
– Это не беда! Наш Поэт утверждает, что выдумщики – самые замечательные и полезные люди на свете.
– Ох, Аль! Тебе хорошо — ты и под Чёрной Тучей умеешь смеяться. А вот мне что‑то невесело. В домах разрушены крыши. В окнах разбиты стёкла. Наш опустевший Город словно каменная западня: провалившиеся глазницы окон, лабиринты безлюдных улиц и чей‑то недобрый взгляд за спиной. И камни, камни – повсюду лишь мёртвые камни, а сверху – беспросветная Чёрная Туча…
– Мне близка и понятна твоя тоска, Аля. Если честно, я и сам не прочь немного похандрить. Но под Чёрной Тучей хандрить нельзя! Под ней и хандра чёрная. А чёрная хандра крайне заразительна и легко передаётся другим. Но против любой хандры у нас есть проверенное лекарство – закуём сердца в непробиваемую броню смеха и от души посмеёмся надо всем на свете!
– Так‑то оно так, но мне почему‑то не до смеха…
Девочка достала из шкафа холщовый мешочек и насыпала в тарелку крупы для ласточки и аиста. Но Полифилий наотрез отказался.
– В чём дело, Полифилий? – заботливо спросил его Аль и проказливо подмигнул Але.
Полифилий недоверчиво взглянул на мальчика. Но, не усмотрев в его простодушных глазах никакого подвоха, виновато признался:
– Мне показалось, что вы меня разыгрываете.
– Это почему же? – Аль состроил гримасу искреннего удивления.
– Да просто это мелкое зерно не по моему клюву, – важно заявил Полифилий.
Аль так и прыснул со смеху. За ним звонко защебетала ласточка Линда. Даже Аля, позабыв про свою чёрную хандру, разулыбалась вслед за ними. Глядя на них, развеселился и сам Полифилий. Ведь все в Городе знали, что большой клюв аиста был его маленькой слабостью.
Начинался новый день.
– Кто куда, – заявил Аль, – а я к себе. Пойдём ко мне, Аля?
– Нет, я должна навести порядок в доме, а затем проведать наших друзей: Органиста, Поэта и Старого Фонарщика.
– А ты, Полифилий, не желаешь ли отправиться ко мне в гости?
– Какие могут быть гости на пустой желудок! – процедил сквозь клюв Полифилий.
– Наоборот, я знаю немало горожан, которые ходят к своим знакомым именно за тем, чтобы плотно подзакусить.
– Однако в гостях не подают лягушек, – упрямствовал Полифилий.
– Э-э-э… брат, – покачал головой Аль. – Да ты, оказывается, и слыхом не слыхивал о стране изобилия – Франции. Там в гостях всегда подают отборнейших лягушек. И каждая размером с доброго индюка! – глазом не моргнув, приврал Аль. – Горе тому, кто откажется от этого угощения: он до смерти обидит утончённых французских гастрономов.
– Что ты говоришь! – оживился Полифилий. – Уж я бы не обидел радушных французов! Но, увы!.. Я не знаю, где находится эта благодатная страна, и в какую сторону следует лететь. – И аист тяжело вздохнул.
– А ты, Линда, не желаешь пожаловать ко мне? – поинтересовался мальчик.
– Нет-нет-нет… Нет-нет-нет… – защебетала ласточка. – Мне нужно заново отстроить разрушенное гнездо.
– Ну что ж, если никто не хочет составить мне компанию, дело хозяйское! – И Аль шагнул за порог.
Казалось, Город Больших Фонарей был окружён сетью, в которой, словно рыба, запутался трепещущий свет, и по улицам растекались безрадостные – утренние сумерки…
Глава 7
Песнь Одинокого Фонаря
Выпустив в окно Полифилия и Линду, Аля прибрала в комнатах и отправилась к Органисту.
В каменном дворце под высоким хрустальным куполом вспыхивал серебряными трубами орган, а ясными ночами в прозрачном потолке, словно в увеличительном стекле, светились огромные звёзды.
Аля появилась как раз вовремя, Органист садился за орган:
– Доброе утро, Аля! Какая тоскливая была нынче ночь!.. На небе не осталось ни единой звезды. Я видел, как весь мир утопает во мраке. Каменной тяжестью наливались веки, и глаза закрывались сами собой, но фонарь за окном не давал погаснуть моей душе.
Органист задумался, глядя куда‑то в сторону.
– Голоса минувшей ночи я переложил в музыку. Хочешь её услышать? Это песнь Одинокого Фонаря. – И, не дожидаясь ответа, он ударил по клавишам…