На душе сразу стало спокойно. Ведь до того, как починить входную дверь, рождалась в голове предательская мысль – собраться быстренько и поковылять на последнюю электричку. Но еще перед тем, как отправиться утром в это дачное путешествие, Мария Ивановна пообещала себе, что обязательно останется на ночевку, какой бы ее новая дача не оказалась.

И будто крылся в этом некий сакральный смысл…

Ладно.

На ночлег устроиться худо-бедно получается. Она не притязательная. А вот что с едой? Кухня пока что выглядела довольно безнадежно. О плите не стоило и мечтать. Ее будто кувалдой били, да и газовый шланг тянулся в пустоту. Баллон, к которому его следовало подключать, давно куда-то делся.

Не приготовить ничего.

И электричество.

Мария Ивановна довольно быстро обнаружила предохранитель. К его черному выцветшему цилиндрику пристроил паутину толстый паук-крестовик.

– Извини, но тебе лучше переехать в более спокойное местечко, – сказала ему Мария Ивановна.

Осторожно подцепив паука на щетку, она перенесла недовольного соседа в другой конец комнаты и присела на табуретку. Для того, чтобы врубить пробки, пришлось сильно и довольно резко потянуться вверх. Голова закружилась… Когда тебе семьдесят пять, с такими вещами лучше не шутить. Упадешь еще. Кто поднимет?

Мария Ивановна проводила паука взглядом. Он совершенно не внушал ей страха или отвращения, напротив, присутствие рядом живого существа, хоть и столь маленького, успокаивало.

Когда ты стара, начинаешь больше ценить жизнь.

И свою, и чужую.

Паук, передумав сердиться из-за внезапного переезда, заполз на пожелтевшую кнопку выключателя, словно предлагая проверить, в порядке ли проводка.

Мария Ивановна последовала его молчаливому совету. Вскоре кухня озарилась желтым неярким светом. Белый стеклянный плафон с узорами в виде рябиновых ягод пыльно просиял. Блеснули остатки рыжей краски на половицах.

И глаза сфинкса на корпусе швейной машины.

Среди посуды, выпавшей из деревянного шкафчика, обнаружился металлический чайник. Разложив остальную посуду на перекошенных полках, Мария Ивановна дала себе слово перемыть в ближайшее время все это безобразие.

Или заменить…

Странное дело, но мысль о том, чтобы повыкидывать из домика старые вещи, была какой-то неуютной, даже немного пугающей.

Что-то внутри противилось…

Когда она приоткрыла крайнюю дверцу шкафчика, чтобы запихать туда большую эмалированную кастрюлю, всю в желтом налете, ей на руки выпала очередная пачка старых журналов и газет.

Мария Ивановна присела на покосившийся стул и принялась их перебирать. «Юный художник», «Наука и техника», «Приусадебное хозяйство», «Пионерская правда»… Вдруг, среди номеров «Юного натуралиста» с мордашками милых животных на обложках ей попалась потрепанная серая книжка. Золотые буквы названия гласили: «Травник. Секреты удивительных растений».

Видом своим книга сильно отличалась от пестрой массы советских изданий. Она выглядела так, будто попала сюда из музея.

Старинная.

Мария Ивановна полистала страницы. Твердые знаки на концах слов, «яти», точки над палочкой-«и»… Откуда здесь такое сокровище? Попробовала прочесть – получилось. Описания трав, их целебные свойства, способы применения в… медицине? Невероятно интересно! И миниатюры-иллюстрации такие изысканные!

Чудо, а не книга.

Вдруг внимание привлекло что-то, вложенное между страницами. Засушенный цветок с фиолетовыми лепестками. Хрупкий, но цвет сохранил.

Мария Ивановна осторожно взяла находку в руки и поднесла к лицу. Без особой надежды вдохнула аромат и зажмурилась от наслаждения.

Нежный вкус детства – сладкий лимонад, день рождения с подругами, ощущение праздника и счастья!

Газированной шипучкой и весельем пахнет лишь один цветок на земле – метеола. Так, на молдавский манер, называла это растение бабушка Нина…

В этот момент в саду снова запела птица. На этот раз соловей – предвестник теплого вечера. Его трель звучала все громче и радостнее, словно невидимый пернатый артист хотел напомнить новой хозяйке дома о чем-то давно забытом и прекрасном.

О том, чего не вернуть уже…

Мария Ивановна бережно положила фиолетовую метеолу обратно в книгу, закрыла мягкий раздутый томик и прижала к груди. «Спасибо», – прошептала она неизвестно кому, чувствуя, как в душе поднимается волна странного щемящего предвкушения.

Чего?

Непонятно чего…

Мария Ивановна не смогла бы ответить на этот вопрос – и не спрашивайте!

За журналами и газетами, в глубине шкафчика, обнаружилась небольшая корзина, доверху набитая сушеными травами. Запах от них исходил пряный и немного терпкий. Мария Ивановна осторожно вытащила несколько пучков. Здесь были знакомые ей лечебная ромашка и мята, зверобой и мать-мачеха, листья черной смородины, малины, подорожника.

Тысячелистник, пастушья сумка и чабрец.

Донник…

К ночи Мария Ивановна была вымотана. Выжата, как лимон. Голодна, как проснувшаяся после зимы медведица.

Даже странно. В последнее время ей казалось, что организм ее, истончившийся к старости, словно шелк… словно бумага, начал довольствоваться малым. Голод забылся, оставшись призраком далекой студенческой юности. Потом были сытая зрелость и вечные диеты – борьба за стройное тело, в которую была обязана вступать каждая женщина.

И вкусная еда объявлялась врагом.

Что поделать, мода…

А тут…

Мария Ивановна даже живот ладонью потерла. Так захотелось поужинать – сытно, вкусно. У нее остались еще почти полтора пирога, твердый сыр и палка сервелата.

В пластиковой баночке от таблеток намолот кофе. Крупно. Не успевала утром, вот и недодержала кофемолку…

Без горячего напитка ужин – не ужин. Но как воды нагреть, если плиты, считай, нету?

А что, если костер развести? Прямо во дворе?

Решено!

Спустя минут десять Мария Ивановна уже сидела посреди небольшой полянки – единственно чистого пяточка земли перед домом – и ворошила дрова железным прутом-распоркой от сборного парника.

Еще несколько деталей от того же парника были приспособлены в качестве подвеса для чайника.

Воду она принесла из колодца, ставшего ориентиром. Когда Мария Ивановна подошла к нему и заглянула внутрь, на нее из бездонной тьмы глянули звезды.

А ведь ночь еще не вступила в свои права, и солнце тлело у горизонта до полуночи, чтобы нырнуть за него на пару-тройку часов, а потом появиться снова.

До полярного круга отсюда пути чуть больше суток на поезде.

Белые ночи.

Костер приятно потрескивал, жадно поглощая сухие ветки и обломки старого забора. Из кирпичей и доски получилось соорудить подобие скамейки. Из большой дырявой перевернутой кастрюли – столик.

Чайник долго молчал – грелся, а потом забурлил, запел. Остатки пирогов Мария Ивановна нанизала на прутики и подогрела на огне. Сидя у костра, она смотрела на разлитые по небу потеки зари и чувствовала себя счастливой.

Тепло, лето, свой домик, сад. Запущенность и уют.

В привезенную из дому эмалированную чашечку упал листок дикой мяты, пара сосновых иголок, листочек смородины и заварной чайный пакетик. Легли на заботливо постеленную салфетку нехитрые угощения.

Мария Ивановна огляделась, поймав себя на мысли, что ищет взглядом лису.

Ту самую, с которой познакомилась утром. Почему-то хотелось, чтобы она снова пришла…

В кустах жимолости родилось движение. Кто-то шуршал и пофыркивал, невидимый среди густой листвы. Вскоре все стало ясно – из зарослей выкатился маленький колючий шарик. За ним еще один. И еще.

Ежата!

Потом и мама показалась. Выползла к огню и сердито фыркнула.

– Не бойся, Колючка, – поприветствовала гостью Мария Ивановна. – Я твое семейство не побеспокою.

Ежиха подошла ближе, деловито обнюхала протянутую руку, после чего развернулась и направилась куда-то в сторону сарая. Малыши поспешили за ней.

Мария Ивановна допила чай и ощутила, что в сон ее клонит просто невероятно.

Настала пора идти спать.

Затушив костер, она направилась к дому. Там умылась прямо на крыльце и кое-как почистила зубы. Вернее то, что от них осталось. Сколько сил и средств было пущено на стоматологию, но с наследственностью Марии Ивановне не повезло, поэтому рот ее полнился мостами и коронками. Они уже тоже дохаживали свое, и врачи рекомендовали начать пользоваться вставной челюстью.

Не хотелось.

Но что поделаешь? Зубы – не волосы, новые назад не отрастают.

Да и волосы в последнее время тоже не особо радовали. Сохли от ветра, путались от воды, постоянно оставались на расческе, что ты с ними не делай.

И все же в старости была своя прелесть. Какое-то необъяснимое умиротворение, спокойствие, дающее возможность наслаждаться малым.

Радоваться каждому новому утру.

Мария Ивановна улеглась на жесткую постель, застегнула спальник. Дверь в соседнюю комнату пришлось задвинуть тумбочкой, ведь там окна были разбиты. Хорошо, что тут, в импровизированной «спальне» стекло осталось целым.

А вот с остальными придется что-то делать.

Пошел дождь, застучал по подоконнику, по крыльцу и…

…по полу.

Кап-кап-кап.

Тцук-тцук-тцук, – в унисон ударам капель заиграл свою нехитрую мелодию невидимый жучок-древоточец.

В голове роились планы на завтра: нужно залатать крышу, хотя бы временно, и, самое главное, разобраться с окнами. Новые поставить – дорого выйдет! Интересно, а эти починить как-то можно? Ну, хоть пленкой временно закрыть.

Хоть чем-нибудь.

Мысли о делах окончательно убаюкали, обернулись сном. И снилось, будто стучит под рукой молоток, вбивая гвоздики в дырки старого шифера. Пила пилит сучья. Хрустит стеклорез…

В какой-то момент Мария Ивановна проснулась.

Она потянулась за телефоном – было два ночи. Темнота стояла непроглядная, предрассветная. Глубоким чистым голосом пел соловей и откликался ему кто-то из лесной чащи. Коростель кричал скрипуче, железно. Отвечал ему чей-то лай…

Сон как рукой сняло.

Мария Ивановна села и прислушалась. В соседней комнате, за притворенной дверью кто-то шебуршал.

Шурх-шурх.

Жутко стало лишь на миг, а потом она сама себя успокоила. На человеческие шаги не похоже. А зверь… Будь зверь большой – шагал бы тяжелее. А тут какой-то то ли шорох, то ли… И не поймешь толком – что!

Еж бы топал.

Лиса, приди она в гости, тихо бы ступала. Может, даже бесшумно.

Не так.

Не шурх-шурх.

Мария Ивановна посмотрела на тумбочку, на окно. За ним разливалась чернота. Лишь пятнышко смартфонного экрана зеленовато светилось, выхватывая узоры на спальнике и уложенные рядышком на табуретку очки.

Наверное, птица какая-то в пустом доме загнездилась и теперь елозит по полу перьями. Ну что еще придумать можно? В темноте и одиночестве хочется поскорее найти оправдание странному звуку.

К счастью он прекратился спустя пару минут.

Тявкнула вдали то ли лиса, то ли собака.

Мария Ивановна перевернулась на другой бок, к стене и закрыла глаза. До рассвета чуть-чуть осталось. Всего-то каких-нибудь полчаса.

И свет придет.

С востока.

Прошьет хлипкие стены первыми лучами солнца, зальет золотом сад и лес, прогонит ночные страхи.

Да и страхи ли?

Мария Ивановна не боялась.

Скорее, ей было любопытно узнать, что же там такое скребется? Но вот пойти и посмотреть она отчего-то не решилась. Будто был в этом действии некий негласный запрет. Как в сказке. Не нарушай тайну – она еще слишком хрупка.

Тайна еще не созрела, как плод, которым стоит насладиться, лишь когда он выйдет из зелени в румянец.

И сон снова сморил, окутал, закружил в лабиринтах воспоминаний прошлого и впечатлений прошедшего дня.

Пробуждение вышло ранним. Солнце еще не поднялось высоко, и в комнате царил приятный полумрак. Мария Ивановна сладко потянулась в своем спальнике, чувствуя, как затекли мышцы. «Пора вставать, засоня», – скомандовала она сама себе и поднялась на ноги.