Брошенный мир: Шок (книга третья) (страница 6)
– А если бы я не был тем, кто я есть. Если бы я не был Куратором, и даже не был бы шефом безопасности, то в наших отношениях что-то бы изменилось.
– А изменилось бы, если бы я не была главой административной секции? – ответила Сиерра, сохраняя при этом всё тот же спокойный голос, что был буквально минуту назад. Вопрос был действительно с содержанием ответа. Много ли для них значило то положение, которое они занимали оба. И насколько это имело значения для них обоих. Похоже, что какой-то смысл в этом есть, но чтобы точно сказать… Кто ж его знает.
– Кто ж его знает… – вслух сказал Чарли.
– Да-да. Кто ж его знает. – согласилась Сиерра. – А почему тебя стало это интересовать? Ты решил отказаться от своего положения?
В её глазах была видна некоторая весёлость. Словно она хочет вытянуть из него что-то интересное, при этом не давя ни чуточки. Да-да, эта та Сиерра, которую он на самом деле очень любил. Умная и сдержанная. Второе качество уж совсем редко проявляется у женщин. Сиерра не подавляла свои эмоции, а управляла ими, оставаясь всё той же живой и остроумной.
– В некотором роде да… Но не совсем…– Про эту твою подготовку к началу выборов все и так уже догадываются. – Сиерра тоже начала постепенно одеваться. – Столько внимания новой теме. Всем всё понятно. Даже понятно, что баллотироваться в первую очередь собираешься именно ты. Люди только дату не знают.
– А что ты сама думаешь по этому поводу? Стоило мне всё это начинать или надо было оставить как есть?
– Ты, наверно, будешь недоволен моим ответом… Просто потому что это не ответ, а снова вопрос на вопрос. Когда ты начинал всё это, когда задумывал устраивать выборы, то какие цели ты преследовал? Что ты хотел получить на выходе? – сказала Сиерра. С каждым новым словом она казалось всё более красивой. Удивительно даже, как ум и интересные слова могут красить человека именно внешне. У Делейни-то такой черты не было. Она была простой красивой, вне зависимости от того, что говорила или делала. При этом ведь умной она тоже была. Конечно, не настолько. Да и опыт совсем не тот… Может, дело ещё в опыте. Опыт даёт какой-то блеск и превращается в харизму. Ту самую харизму, которой так мало кто умеет пользоваться.
А будет эта черта у его ребёнка, который будет от Делейни? Будь он мальчиком или девочкой. От Чарли он возьмёт какую-то часть, а ещё какую-то от Делейни. И будет властолюбивым, расчётливым и красивым. Будь он от Сиерры, он был бы ещё невероятно умным и сдержанным… Чарли ещё больше стало не по себе. Кто ж виноват, что Сиерра не может иметь детей. Кто ж виноват…– О наследии. – неожиданно даже для самого себя сказал Чарли. – Я думал о том наследии, которое смогу передать… Должность куратора, какой бы всесильной она ни была, передать я не смогу. После меня началась бы просто резня… А вот назначить преемника, занимая пост президента – это вполне рабочий механизм.
Сиерра посмотрела чуть вниз, видимо, что-то ощущая внутри себя. Глаза не выдавали ничего кроме каких-то размеренных размышлений. Потом она наконец посмотрела на Чарли:– Знаешь, когда я только заняла пост главы администрации, то начала изучать, как управлять людьми. Как это делали в разных странах, разных системах. Меня всегда больше удивляло, что при таком большом разнообразии внешних форм всего, чего угодно. Есть одна единая общая внутренняя черта у всех… Все хотят держаться у власти максимально долго. Столько, сколько только могут себе представить… И меня удивляло, зачем это людям. Понятно, когда это сопутствует чему-то материальному. Но, во-первых, это, очевидно, не на первом месте, а, во-вторых, далеко не у всех. Некоторым вообще кроме власти больше ничего не надо. И вот в чём смысл этого? Ты задавал себе этот вопрос? Зачем ты хочешь оставаться у власти, в том числе, по сути, даже после своей смерти? Зачем тебе это?
Чарли тяжело вздохнул… Ему казалось, что он знает и не знает ответ одновременно. Дело ведь вовсе не в том, зачем тебе "это". А в том, что ты будешь делать, если "это" потеряешь. Потом ведь "этого" больше никогда не будет. Ты не сможешь что-то поменять, сделать по-своему, так, как тебе кажется правильным. Эта бесконечная форма собственной свободы, когда твой выбор становится выбором и других людей тоже. Даже более того – всех людей. Ты решаешь, как всем что-то делать, а если потребуется, то и как это делать. И все тебе аплодируют… Можно с чем-то спутать это ощущение? Конечно, нет… Ощущение поглощения других собой. Он сам ведь читал и про разные формы правления, и про крайние степени каких-нибудь диктаторов, когда на гротескных примерах становится насквозь очевидно, что есть что и зачем нечто делается. Он читал об этом и не хотел сознаваться самому себе, что сам уже не контролирует самого себя. Ему просто надо было двигаться дальше… Это казалось бы всё не таким важным, если бы не касалось Сиерры. Любовь к ней в реальности начинала идти в разрез с его политическими делами и ролью куратора. И если куратором можно было хотя бы делать вид, что это не так важно, но с открытой ролью президента это совершенно точно станет невозможным. Наследие. Какое это оказалось тяжёлое слово. Особенно, когда есть такой выбор. Выбор между тем, чтобы оставить абсолютную власть или свободу выбора. Ведь у его наследника в первом случае у самого уже тоже выбора не будет. Власть также засосёт его в эту трясину, как и его потомков. А родоначальником всего этого будет он, Чарли Хеддок.
– Зачем мне это? – повторил Чарли вслед за Сиеррой и продолжил думать вслух. – Может быть, за безопасностью. За тем, чтобы дорогие мне люди оставались в той степени безопасности, максимум которой я могу обеспечить… Или за тем, чтобы эта безопасность была у всех, ведь я знаю, как её достигать… У нас ведь больше ничего нет, кроме этой станции. У всего человечества больше ничего нет. Нельзя допустить, чтобы этим начал управлять какой-то безумец. Сиерра слегка отрицательно покачала головой. Она уже целиком оделась, и теперь стояла прямо перед ним такая красивая, умная и сдержанная. Может, надо было бы вообще её сделать президентом? – Это всё очень логично звучит, Чарли. Очень логично… И похоже, что ты сам понимаешь, что вовсе не в этом дело… Дело во власти, которую не хочется отдавать никому. – в её глазах виднелось что-то ещё. Нечто такое, очень важное, о чём она могла бы сказать, но не говорила. Будто это настолько чувствительное для Чарли, что может его задеть… Конечно, она обо всём догадывалась. Очевидно, у неё и свои люди тоже есть, который могут для неё всё разузнать. Красивая, умная, сдержанная. Какой же чудесный был бы от неё ребёнок.
‘‘‘
Когда Сиерра ушла, Чарли подошёл к своему рабочему стал и взял в руки кружку с давно остывшим чаем. Он был густым зелёным и без сахара. С недавнего времени он пил только его, штук по 7-8 кружек в день… Вообще ему нравился чёрный чай, но врачи сказали ему, что зелёный выводит токсины и улучшает обмен веществ, а если пить всё время с сахаром, то это негативно скажется на зубах.
Это было не единственное, что так поменялось. Теперь всё, что касалось здоровья, стояло во главе любой физической активности. Вовремя спать и ровно столько, сколько положено. Спать немного посередине дня. Аккуратно питаться, следить за рационом. Про что-то вредное и речи даже не шло. Здоровье теперь стало некой доминантой в его жизни, которая имела приоритет буквально над всем.
И вскоре он заметил, насколько это действительно помогает лучше думать. Будучи настолько увлечённым состоянием своего тела, он начинал понимать, что его мозг стал размышлять как-то более упорядочено. Все новые идеи возникали в понятном порядке одна за другой, они стояли как бы по струнке, легко сортировались. Перспективные разрабатывались, а лишние отсекались. Это было действительно классное ощущение какого-то всестороннего контроля за тем, что происходит. Единственное, что его беспокоило, так это то, что собственные чувства тоже стали какого-то другого рода. Они тоже стали куда более логичными, чем раньше. Если раньше его чувства к Сиерре были какими-то спонтанными, то теперь он прекрасно понимал, что без неё он станет совсем другим, и это ему не понравится. И более того, будь он в той же форме, как сейчас, он вряд ли бы решился на всю эту авантюру с зачатием ребёнка от Делейни. Он бы точно сделал по-другому. Как-то обсудил бы это с Сиеррой. Возможно, они пришли бы к решению оплодотворить пусть даже и Делейни, но не посредством секса, а без него. Это бы не было тогда чем-то личным, каким является сейчас.
– Как Ваш настрой, господин куратор? – спросил Пейтон, глядя то в глаза, то куда-то за окно на раскрывающиеся просторы. Обычно-то он смотрел, не отрывая взгляда.
– Всё идёт по плану. Как и должно. У Вас есть сомнения?
– Есть. – выглядело так, будто Пейтон решил в чём-то сознаться первый раз в жизни. Какой-то странный подход, тем более что последнее время он выглядел куда бодрее, чем обычно. Если раньше он посещал спортивный зал в среднем раз в одну-две недели, то теперь он это делал почти каждый день. Это особенно кстати смотрелось, учитывая приближающееся объявление о выборах.
– На Вас это не похоже… Очень не похоже.– Да, чёрт бы их всех побрал… – Пейтон начинал нервничать. – Чёрт бы побрал эти слухи!
Слухи действительно были, что на станции появилась секта каких-то фанатиков, верующих в некоторого злого бога Ак’Ана. Это было, по сути, всё, что известно про это течение. Злой бог и быстрое распространение. Люди буквально за какие-то несколько месяцев начали смотреть друг на друга с каким-то подозрением, задавая странные вопросы и подозревая не пойми в чём. Неизвестность – по сути больше всего настораживало именно это. Не было понятно, ни кто этим заведует, ни ради чего всё это происходит.