С ослаблением цинского влияния власть в Лхасе сосредоточилась в руках тибетской аристократии, здесь доминировали высшие ламы крупнейших монастырей школы гелуг – Гандена, Сера и Дрепунга. Регенты при молодых Далай-ламах назначались Национальным собранием и носили почетный титул Сикьонг Ринпоче, или Драгоценный защитник государства. Другим ядром правительства был Кашаг, Совет четырех, состоящий из трех мирян и одного монаха, которые осуществляли контроль над гражданской администрацией во всех вопросах – политических, судебных, финансовых. В подчинении Кашага находился церковный совет из четырех монахов, отвечавших за все монастыри страны. Тибет был разделен на округа, каждый из них возглавлял уполномоченный, под началом которого находились два окружных чиновника, или дзонгпёна, один – монах, а другой – мирянин. Дзонгпёны непосредственно отвечали за местное управление. Они поддерживали порядок, собирали налоги, разрешали споры и вершили правосудие.

Тибет конца XIX века, безусловно, обладал налетом таинственности, но еще не приобрел в полной мере ореол мистики, который в дальнейшем повлиял на восприятие этой страны иностранцами как на бытовом, так и на метафизическом уровне. В 1890‐х годах мало кто в дипломатических кругах считал Тибет просветленной меритократией и уже тем более не рассматривал его как рай на Земле, находящийся на Крыше мира. Это была просто далекая горная страна. На улицах Лхасы отсутствовали европейцы, но было много кашмирцев, непальцев, ханьцев, монголов, русских – купцов и торговцев, приехавших со всех концов Азии. Монастыри привлекали монахов и паломников из самых дальних уголков. На протяжении тысячи лет тибетское влияние ощущалось на огромном пространстве – от Пекина и степей Монголии до дворов персидских правителей и побережья Черного моря.

Вид на дворец Потала в Лхасе, гравюра на дереве

Как и в любом сложном обществе, в Тибете существовало огромное неравенство. Наказания были суровыми и по современным меркам совершенно несоразмерными преступлениям. Тибетское общество было неидеально, со своими противоречиями. Страна знала, что такое долгие войны, также тибетцам приходилось отбивать вторжения. И когда тибетские правители смотрели на юг, в сторону Индии, они видели в британцах нового геополитического игрока, грозную державу, вступившую в союз с давним врагом – воинственным Непалом, с которым Тибет неоднократно конфликтовал, последняя стычка имела место в 1855 году. Поэтому тибетские власти возмущались захватами индийских княжеств, отправкой британских шпионов на Тибетское нагорье и с большим подозрением относились к поползновениям англичан установить контакты.

В начавшейся шпионской игре, впервые описанной Редьярдом Киплингом в романе «Ким», британцы с 1851 года стали готовить индийцев, живших на севере региона, в качестве исследователей-геодезистов, маскировали их под паломников, монахов и торговцев и отправляли через Гималаи, чтобы узнать, что находится за стеной высочайших гор, в стране, которая отбивала любые дипломатические инициативы Лондона и Калькутты. Целью этих шпионов, или, как их называли, пандитов, то есть ученых, была Лхаса, они пытались выведать информацию о тибетском правительстве, силе армии, численности населения, объеме урожая и так далее. Но чаще пандитам поручали исследовать приграничные районы и собрать географические данные, в частности узнать высоту пиков, направление горных цепей, местонахождение и доступность основных перевалов, найти истоки и высчитать протяженность рек, текущих с Тибетского нагорья в Индию.

Инструменты для исследований пандитам давали самые простые, которые можно было замаскировать и носить с собой как монашескую утварь – в Тибете религиозные принадлежности, как правило, не досматривали. Будущих шпионов обучали ходить с точностью до 2 тысяч шагов на милю, выдавали буддистские четки со 100 бусинами вместо традиционных 108, чтобы можно было перебрасывать по бусине на каждые 100 пройденных шагов и так мерить расстояние. Вместо свитков с молитвами в ручные молитвенные барабаны вкладывали рулоны чистой бумаги, на которой тайно записывались полученные данные. Первого такого шпиона звали Наин Сингх, он прошел от Сиккима до Лхасы, а затем по всему Центральному Тибету, преодолев в общей сложности более 2500 километров и сделав 3 миллиона 160 тысяч шагов. Для определения координат он использовал ртуть, которую пронес через Гималаи в раковинах каури, запечатанных воском^[21].

Но самый поразительный подвиг совершил пандит Кинтуп, посланный, чтобы разгадать одну из наиболее интересных географических загадок Гималаев. Англичане знали, что река Цангпо, исток которой находится в Западном Тибете в районе горы Кайлас, считающейся священной у индуистов, буддистов, джайнов и бонцев, течет на восток на протяжении почти 2 тысяч километров и исчезает в Гималаях. На другой стороне гималайского хребта Брахмапутра, одна из величайших рек Индии, появляется из гор в районе местечка Садия, примерно в 2 сотнях километров от места исчезновения Цангпо. Перепад высот очень большой, и исследователей давно мучил вопрос, не являются ли эти две реки одной. Если это так, то что за фантастическое ущелье, через которое столь полноводная река прорывается так стремительно и так быстро теряет высоту? Слухи о таинственных водопадах, превосходящих по высоте все известные на Земле, будоражили воображение англичан.

Ракушки каури (ципреи) были популярны во многих азиатских странах – использовались в качестве денег и в азартных играх.

В 1880 году Кинтуп получил задание проникнуть в Тибет под прикрытием и найти путь вниз по течению Цангпо до места, где он мог бы бросить в реку помеченные бревна, которые с другой стороны Гималаев в верховьях Брахмапутры высматривали бы специально посланные наблюдатели. Кинтупу потребовалось семь месяцев, чтобы добраться до деревни Гьяла, расположенной в начале одного из глубочайших ущелий мира – Большого каньона Ярлунг-Цангпо, куда утекала таинственная река, но здесь спутник пандита предал его и продал в рабство. Более чем через год Кинтупу удалось бежать, но его поймали. Однако он не собирался отступать. Прошло четыре года, прежде чем Кинтуп освободился, смог проследить течение и понял, что Цангпо и Брахмапутра – одна и та же река. Он отправил с нарочным записку в Индию, к англичанам, заготовил 500 бревен, пометил их и бросал в реку по 50 штук в день. Но записку адресатам не доставили, в Индии Кинтупа давно уже считали пропавшим без вести, и никто не следил за бревнами.

Когда в сентябре 1884 года Кинтуп наконец сумел вернуться в Дарджилинг, те, кто отправил его на задание, либо уже давно покинули Индию, либо умерли. Его рассказам никто не поверил. Открытие, сделанное индийцем, не признавали до 1913 года, когда британцы Фредерик Бейли и Генри Морсхед подтвердили полученные Кинтупом данные, причем сами едва не погибли, пока исследовали Цангпо с юга. В дальнейшем на страницах этой книги мы еще встретимся с Бейли, равно как и с Морсхедом, который нанес на карту маршрут к Эвересту, участвовал в экспедициях на гору в 1921 и 1922 годах, а позже был убит в джунглях Бирмы. Благодаря Морсхеду и Бейли Кинтупа, к тому времени уже старика, пригласили в Симлу, где его лично наградил за службу вице-король.

* * *

Невзирая на шпионаж и интриги, британцы не имели серьезных территориальных амбиций в отношении Тибета. Они хотели, чтобы Тибет оставался буферным государством, изолирующим Британскую империю от единственного серьезного соперника, который действительно представлял угрозу для англичан в Южной Азии. Российская империя, доминирующая на суше так же, как англичане на море, в конце XIX века расширялась на юг и восток от Аральского моря к афганской границе с поразительной скоростью – более 140 квадратных километров в день. К началу XХ века русские военные и исследователи проникали в горы Гиндукуша и Памира с севера, в то время как англичане занимались тем же с южной стороны. Это ожесточенное соперничество, известное британцам как «Большая игра», а русским как «Игра теней», со времен Крымской войны дважды ставило оба государства на грань конфликта, причем в 1885 году военные действия казались настолько неизбежными, что Государственная канцелярия Великобритании напечатала документы, объявляющие состояние войны с Россией.

Столкновение удалось предотвратить благодаря территориальному компромиссу, выработанному в 1885 году англо-русской пограничной комиссией, которая создала буферную зону, отдав Афганистану узкий участок земли вдоль Гиндукуша, чтобы обе империи не соприкасались друг с другом. Так появился Ваханский коридор. Однако кризис заставил Лондон изменить стратегию. Менее чем за век Россия расширилась на 3 с лишним тысячи километров, буквально уперевшись в Индию с севера. И по некоторым признакам, у русского царя имелись планы на Китайский Туркестан и далее. Поэтому британцы не могли более довольствоваться номинальным контролем над территорией у подножия гор и начали проводить агрессивную политику: создавать форпосты, строить дороги и проникать в неизведанные районы на границе от Каракорума и Памира на севере до Белуджистана на юге.

Россия оставалась сильным конкурентом, но теперь фактическим противником британцев стали жители приграничных земель. Контролировать перевалы, ведущие в Индию, означало держать гарнизоны на далекой враждебной территории, где около 200 тысяч представителей свирепых пуштунских племен, в частности афридии, махсуды, вазиры, не выпускавшие из рук оружие, жили по кодексу чести, который требовал мстить за любой вред или оскорбление. За шесть лет пребывания Керзона на посту вице-короля произошло более 600 набегов и стычек, и далеко не один британский солдат остался навсегда на непокоренной территории, причем смерть была страшной. Для подразделений индийской армии, расквартированных в Гилгите и Читрале, единственным способом уцелеть являлся жесткий отпор. Ударами возмездия занимались специальные отряды, действовавшие по принципу «убей и отступи». Британия решила не допустить русских к своим границам, чего бы это ни стоило.

Напряженность на границе с Тибетом тоже оставалась высокой: пограничные стычки между тибетскими и британскими войсками привели к открытому военному конфликту в марте 1888 года, когда 2 тысячи британских солдат послали, чтобы отразить вторжение тибетских войск в Сикким. В 1890 году Британия аннексировала это княжество, и по условиям англо-маньчжурского договора, зафиксировавшего границы, и торговых соглашений, подписанных в 1893 году, англичане получили право держать своего постоянного представителя в местечке Ятунг в долине Чумби – участке тибетской территории, вклинивающемся между Сиккимом и Бутаном. Здесь проходил традиционный торговый путь из Индии в Тибет. Лхаса не участвовала ни в одном из упомянутых выше соглашений, поэтому активно препятствовала торговле, облагая китайцев таможенными пошлинами в Пхари, в начале долины, и заблокировав долину за Ятунгом, чтобы не допустить туда британцев.

Керзон, ставший вице-королем Индии в 1899 году, не собирался мириться с таким оскорблением британского престижа. Поняв, что сотрудничество с Пекином мало что дает в тибетском вопросе, он попытался установить прямые отношения с Лхасой. Вопрос торговли оставался животрепещущим, но гораздо большее беспокойство вызывали слухи о растущем российском влиянии в тибетской столице. 24 мая 1899 года Керзон обратился к британскому министру по делам Индии и сообщил, что при дворе тибетского правителя присутствуют русские агенты. Таковым Керзон считал Агвана Доржиева^[22], буддистского монаха из Забайкалья, российского подданного, который постоянно сопровождал Далай-ламу XIII. Доржиев являлся одним из семи наставников Его Святейшества. Британцы, однако, полагали, что Доржиев торговал оружием и вел переговоры о заключении соглашений с Тибетом от имени царя Николая II.