И вот я снова здесь. Казалось, еще вчера мы сидели с дядюшкой Доном в тихий воскресный день и обсуждали посетителей. Он пил растворимый кофе, а я – какао. Среди клиентов видеопроката была и молодежь, которая платила за просрочку больше, чем за саму аренду кассеты; а попадались и сварливые тетушки, считавшие, что если возвращают ее в тот же день, когда взяли, то им полагается скидка. Замечая, как члены одной семьи по очереди берут посмотреть один и тот же фильм, я понимала, что в доме разлад. Моя же сестра вечно приходила за мелодрамами, и это наводило на мысль, что она хочет стать писательницей.

Если так задуматься, с видеопрокатом «Дон Кихот» связаны лучшие моменты моей жизни в Тэчжоне. Родители были заняты рестораном, где кормили гостей жареной курицей, сестра взяла академ и уехала к тете в Америку, а старший брат учился в выпускном классе и все время проводил в школе и на дополнительных занятиях. Так что я оставалась дома одна и, пообедав лапшой, сбегала в видеопрокат – единственное пристанище для одиночки вроде меня.

Сегодня я решила приходить сюда каждый день. Пусть именно здесь, в этом месте, полном добрых воспоминаний, наметится второй акт моей жизни.

Глава 4
Ханбин и подвал

Перепробовать всю выпечку в «Сонсимдане» – лучшей пекарне Кореи и самой известной достопримечательности Тэчжона. Но не объедаться за раз. Есть осознанно.

Посетить лучшие лапшичные Тэчжона. Город славится не только выпечкой. Самое известное местное блюдо – домашняя лапша кхалькуксу. Здесь ее едят в самом разном виде: с моллюсками, с острым перцем или периллой.

Объездить весь город на велосипеде с приложением «Колесо». В Тэчжоне нет места, куда невозможно было бы на нем добраться, так что надо заглянуть во все потаенные уголки.

Путешествовать на поезде, как в песне «Тэчжон блюз». Все-таки здесь находится важный транспортный узел. Покататься на сверхскоростных «Кей-Ти-Экс». Короткие однодневные путешествия по всей стране: сегодня – по магистрали до Пусана, завтра – до Мокпхо, послезавтра – до Чхончжу.

Целыми днями я просиживала в кафе и записывала в блокнот план действий. Снимать видеоконтент за пределами Тэчжона с пустым банковским счетом будет нелегко, поэтому получилось как-то так. После долгих размышлений пришлось отказаться от посещения горячих источников в Юсоне и бейсбольного матча «Ханхва иглз». В первом случае контент получился бы весьма однообразным, а постоянная поддержка команды, на матчи которой легко подсесть, сама по себе дело утомительное.

На каждый пункт я выделила по дню. Таким образом за короткое время можно собрать достаточно материала; оставалась другая проблема: как привлечь подписчиков и набрать лайков? Конечно, в первую очередь важно название. Какие есть варианты? «Городские путешествия по Тэчжону»? «Веселый Тэчжон»? «Трип в Тэчжон»?

Так себе. Отчего-то мне казалось, что все это очень похоже на мою прошлую передачу, из которой меня выгнали. Устав от размышлений, я с силой подчеркнула одну строчку в блокноте.

«Человек. Персонаж».

Я рассмеялась, вспомнив, что в том проекте нашей звездой был Чу Хесон. Популярность на «Ютьюбе» можно обрести, только обладая харизмой и обаянием знаменитости. Кому в наше время понравится такая посредственность, как я? Весь мой энтузиазм разом рухнул под натиском сомнений.

А ведь ведение канала потребует уверенности в себе… Я почувствовала, что на глазах наворачиваются слезы, и захлопнула блокнот. В этот момент в кафе зашли двое мужчин. О чем-то переговариваясь, они сели за столик. Один из них, отчего-то показавшийся мне знакомым, сделал заказ:

– Два американо со льдом, пожалуйста.

Когда я услышала его громкий голос, все внутри меня застыло. Это же Ханбин. Еще до того, как соцсеть «Сайворлд» исчезла без следа, даже после переезда в Сеул я продолжала общаться с друзьями из Тэчжона. Хотя какой контент могли выкладывать ученики средней школы? Вели дневник, делились музыкой, постили что-то на стену, периодически меняли фотографию на основной странице. За этими занятиями мы часами просиживали у компьютера.

«Санчо, как дела?» – иногда писал Ханбин в личку.

В окне комментариев тоже значилось его сообщение. Вскоре я поняла, что он делал это скорее по привычке.

«Тэчжун, как дела?», «Сонмин, как дела?», «Сэром, как дела?» – Ханбин оставлял подобные вопросы и в гостевых книгах друзей. Когда я с головой погрузилась в работу, то стала редко заходить в «Сайворлд», но от него раз в год неизменно приходило сообщение «Санчо, как дела?».

«Норм, как сам?» – ответила как-то я.

Неожиданно он попросил мой номер. Созвонившись, мы перебросились парой дежурных фраз и договорились встретиться через несколько дней в торговом центре Сеула. Я сразу узнала его: со временем он совсем не изменился, разве что стал немного выше. Мне вдруг подумалось: такие непосредственные мужчины наверняка пользуются популярностью у девушек. Узнав, что я работаю внештатным продюсером, он еле заметно улыбнулся:

– Значит, машину я тебе не продам.

– Вот как! Захотел встретиться, чтобы продать мне машину?

– Не только. Еще узнать, как дела.

– В прошлом году ты тоже написал мне, чтобы продать машину?

– Нет, тогда – ради страховки. Было хорошее предложение с плавающей суммой.

– Совсем уже! Встречаешься с людьми, чтобы втюхать им что-то?

– Заодно и это. Люди встречаются не ради чего-то одного. Кстати, как у тебя на личном? У меня тут друг хороший есть.

– Теперь навязываешь мне парня?

– Мой старший коллега. Суперский специалист. Разбирается во всем, от «киа» до «бентли».

– Включил заднюю передачу? Твоя «бентли» сейчас врежется, аккуратнее.

– А ты все так же говоришь невпопад.

– Это, вообще-то, сравнение. Как там дядюшка поживает?

– Какой?

– Ну дядюшка Дон. Твой папа.

По правде говоря, я встретилась с Ханбином только ради того, чтобы узнать, как дела у его отца. Так уж вышло, что этот молодой человек был его сыном. После развода родителей мальчик остался жить с мамой и приезжал к папе на каникулы, на которых мы и познакомились.

На мой вопрос Ханбин неохотно ответил, что папа все так же сидит в подвале и пишет. После этого мой друг детства снова завел свою шарманку про покупку машины и свидания с его друзьями, так что с тех пор желание общаться с ним у меня пропало и мы больше не встречались.

Я искоса поглядывала на их столик. Разложив бумаги, они обсуждали какую-то оценку стоимости и долга. Что же могло случиться?.. Неожиданно для себя я потеряла равновесие и упала со стула. Смутившись, я мгновенно поспешила встать и направилась к двери.

– Санчо!

Я застыла на месте и нахмурилась.

– Это ведь ты?! – перегородив мне путь, завопил Ханбин. – Сколько же мы не виделись? А ты стала еще выше! Уже метр семьдесят три? Или семьдесят пять?

– Не до такой степени!

– Что ты тут делаешь? Ты ведь в Сеуле жила!

– А ты? Каким ветром занесло в Тэчжон?

Ханбин усмехнулся и пальцем указал на пол.

– Подвал? Он все там же? Дядюшка Дон…

– Все осталось на своих местах… кроме папы.

Перед глазами вдруг всплыли картины прошлого. В этом подвале жил дядюшка Дон. Мы тоже частенько наведывались туда, ели рамён, ттокпокки^[6] и смотрели телевизор. Может, если в подвале все по-прежнему, там меня ждут и воспоминания о лучшем времени в Тэчжоне?

Я попросила разрешения спуститься туда, на что Ханбин сразу же стал придумывать какие-то отговорки: якобы собирался уже ехать в Сеул, но если угощу его ужином, то он мог бы и задержаться. Я согласилась с условием, что блюда выберу сама.

Выйдя из кафе, мы спустились по лестнице в полуподвал. Вход был засыпан сырой листвой. Даже в разгар дня здесь царил мрак, совсем как пятнадцать лет назад.

Ханбин вставил ключ в замочную скважину, провернул его и сказал:

– Не удивляйся.

Открыв дверь, он жестом пригласил меня внутрь. К горлу подступил комок. Я снова там, где жил дядюшка Дон.

Глава 5
Блуждающий странник

Все осталось как прежде. Полка для обуви у входа, темно-коричневый диван, старый обеденный стол, раковина на крохотной кухне и сверху все тот же шкафчик для посуды. Напротив дивана стоял телевизор «Браун», который, казалось, в любой момент включат снова. В углу был книжный шкаф из красного дерева, возле двери – старый проигрыватель, а рядом – цветная коробка с виниловыми пластинками.

Я поспешила разуться и зайти. С каждым моим шагом доски под ногами скрипели: по-видимому, рассохлись. Осмотревшись, я поняла, что кое-что все-таки изменилось: в комнате появились вещи, принесенные из видеопроката. Полки шкафа, когда-то частично пустовавшие, теперь были заполнены книгами и комиксами, в комоде под телевизором расположились видеокассеты.

– Смотри! – с гордостью произнес Ханбин.

Обернувшись, я удивленно воскликнула. У стены стояла знакомая вывеска с красной надписью «Дон Кихот» на белом фоне. Я медленно прочитала каждый слог. Пыль, скопившаяся по краям букв, выглядела как тень от них. Половина пластика с «т» отвалилась, обнажив флуоресцентную лампу, которая, казалось, вот-вот была готова загореться.

Видеопрокат «Дон Кихот» звал меня из прошлого: «Почему ты пришла только сейчас? Почему забыла, что я здесь? Как же Дон Кихот без Санчо Пансы?»

Я подошла ближе и провела ладонью по вывеске. Даже пыль, будто бы соскучившись по ласке, оказалась мягкой на ощупь.

– Все как раньше? – уверенно спросил Ханбин.

– Нет.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Дядюшки Дона нет. Где он? – спросила я, заглянув ему в глаза.

– Я как раз хотел позвонить тебе по этому поводу. Ты же Санчо! Санчо Панса всегда следует за Дон Кихотом. Папа, случайно, сам не сообщил тебе?

– Нет! Но ты ведь его сын. Ты должен знать!

– Наш дуэт отца и сына давно развалился. А вот ваша актерская связка была очень сильной! Он правда не звонил тебе?

– Хватит мямлить! Говори, что знаешь. Куда делся дядюшка Дон?

– Поможешь мне отыскать отца? Я расскажу тебе историю нашей семьи, и, возможно, ты поймешь, где он. Ты ведь умная.

Я задумалась над словами Ханбина. В этот момент зазвонил его телефон. Попросив меня подождать, он вышел из полуподвала. Повисла таинственная тишина, и отчего-то меня охватило волнение. Я приблизилась к шкафу, заполненному книгами и комиксами, которые дядюшка Дон отдавал в прокат. Здесь были любовные романы и целые собрания рыцарских, почти полные серии мировой фантастики, бестселлеры. Открыв дверцу, я сразу увидела старые издания «Защитников», «Кода да Винчи», «Отключенного», «Утреннего человека» и «Колюшки».

Изучив книги, я стала задумчиво разглядывать видеокассеты. Здесь были фильмы, которые мы смотрели вместе с дядюшкой Доном, шедевры для показа в клубе «Ла-Манча» и те, что мне давали домой бесплатно за помощь в прокатной. Некоторые из них мне посоветовали взять, когда поступлю в университет, так как, по словам дяди, я до них тогда еще не доросла.

Оторвавшись от книжного шкафа, я подошла к проигрывателю. Дядюшка Дон очень дорожил им. На вертушке лежала пластинка – это была та самая старая песня^[7] восьмидесятых годов… Я вставила вилку в розетку, и проигрыватель засветился. Затем я подняла тонарм и поставила головку с иглой на первый трек. Раздалось потрескивание. Через некоторое время зазвучала гитара, и два нежных мужских голоса запели:

– В мире есть место радостным мечтаниям.
Опустив полные любви глаза, я услышу песню,
Зовущую на поиски красивой жизни.

В мире есть место грустным мечтаниям.
Дав волю слезам одиночества, я расправлю крылья тоски,
Несущие меня в таинственные странствия.

В бескорыстной любви есть только разлука и печаль.
В бескорыстных чувствах есть только правда и вера.

Я блуждающий странник, окаменевший в пути,
В пути к тебе я отправлюсь на край света.

Песня, будто машина времени, вернула меня на много лет назад. Я вслушивалась в слова, которые так любил дядюшка Дон и которые сама часто напевала в детстве. Только сейчас я поняла, сколько в них смысла и красоты. Когда веселая мелодия припева переходила к кульминации, мое сердце билось еще сильнее.