Жиль Вильнёв. Человек. Гонщик. Легенда (страница 4)
Получив отчет Форгьери после «Сильверстоуна», Великий Старик действительно заинтересовался и запросил информацию о Вильнёве по личным каналам. Не забыл он и про Криса Эймона, чье мнение всегда высоко ценил. Тот подтвердил, что у Вильнёва и правда талант; его еще нужно отточить, отшлифовать, отполировать, но он есть. «У Жиля колоссальный природный дар и безграничный энтузиазм», – скажет Эймон спустя несколько дней после подписания Жиля. «Пока что его машину на трассе часто разворачивает, но он еще ищет свои пределы. Машину он чувствует потрясающе. За рулем Ferrari он будет летать!» – пророчит Эймон, оценивая дебют Жиля на «Сильверстоуне». Феррари обращался за мнением и Уолтера Вольфа, тоже канадца, а потому хорошо знакомого с гонщиком из Сен-Жан-сюр-Ришелье; он даже рассматривал кандидатуру Жиля в пару к Шектеру. «Будем надеяться, что наши ожидания оправдаются», – подводит итог Великий Старик, но понимает, что пускается в авантюру.
На следующий день, в среду, 21 сентября, около 9:00 Жиль заходит в штаб-квартиру Ferrari через черный ход, чтобы ускользнуть от журналистов, облепивших главный. Этой ночью он не сомкнул глаз. Вернувшись домой после легкого ужина с Параном, Жиль тут же позвонил Джоан – а затем родителям, брату и всем многочисленным канадским друзьям. Он просто не мог не сообщить, что его взяли в Ferrari. Будучи человеком крайне скрытным, он делится своей радостью только с родственниками и друзьями. Но не успевает Жиль их обзвонить, как срывается с цепи канадская пресса. Всю ночь Жиль проводит без сна: звонки раздаются один за другим, адреналин зашкаливает.
С момента прибытия гонщика из Канады его повсюду сопровождает Мортара: он забирает Жиля из отеля, отвозит обратно, в Маранелло они тоже появляются вместе. В штаб-квартире Ferrari с Вильнёва снимают мерки, чтобы подогнать под него сиденье. Рост Жиля – 168 сантиметров. После полудня он впервые опробует Ferrari на трассе. На единственной доступной для тренировок на «Фьорано» 312 T2 несколько дней назад ездил Эдди Чивер, а он на голову выше Вильнёва. Поэтому после снятия мерок для сиденья и кожаной обивки, которую изготовит Schedoni,[9] механикам приходится подгонять место гонщика в кокпите машины под рост Жиля, приподняв сиденье и придвинув к нему педали.
Но прежде, чем впервые сесть за руль T2, Жилю нужно убрать с комбинезона всех спонсоров, которые были у него в «Формуле-Атлантик». Тогда, в 1977 году, у гонщика – как в «Формуле–1», так и в остальных сериях – был лишь один комбинезон на весь сезон. Естественно, Жиль привез с собой из Канады тот единственный, которым располагал. Удалять нужно было осторожно, логотип за логотипом. Тот, что принадлежит Marlboro, можно оставить; а вот от логотипа Ford теперь, когда Жиль представляет Ferrari-Fiat, совершенно необходимо избавиться, прежде чем гонщик появится перед публикой и фотографами.
В 13:50 Вильнёв садится к Мортаре в Fiat 131 причудливого тускло-желтого цвета, и они покидают штаб-квартиру. Две минуты спустя Жиль впервые оказывается на трассе «Фьорано»; еще через несколько минут, в 13:55, на автодроме появляется Энцо Феррари. Старик тоже приезжает на Fiat 131, за рулем которого сидит его бессменный водитель Дино Тальядзукки. Еще через три минуты прибывает фургон с T2 для Жиля. Вслед за фургоном на белой Lancia Gamma въезжает Пьеро Ларди. Пока механики Ferrari готовят болид, Жиль снова садится в желтый Fiat и делает пробный круг, чтобы оценить, что его ждет. Тем временем прибывает Мауро Форгьери. В ту романтичную эпоху до спонсорства, контрактов и сотрудничества всех мастей, которыми славится современная «Формула–1», Форгьери находится за рулем Fiat 128 – тоже желтого цвета, более того, с регистрационным номером Asti!
Около 14:30 Жиль Вильнёв впервые садится за руль болида Ferrari. Подгонка сиденья и педалей не спасает: канадец буквально утопает в кокпите, который кажется слишком большим для него. Антонио Томаини, который отныне будет курировать Жиля, вспоминает: «Казалось, такой щупленький паренек просто не способен управлять болидом “Формулы–1”. Очень скоро мы поняли, что ошиблись». По словам журналиста Мориса Хэмилтона, «из-за хрупкого телосложения он не производил впечатление человека, способного выдерживать физические и психологические нагрузки, которые испытываешь за рулем гоночного автомобиля. Таких парней, как он, заботливые мамочки кутают в шерстяные свитера, чтобы не простудились».
Номер на болид пока не нанесли, но в остальном расцветка готова к заездам. На кузове T2, как и у любого другого автомобиля Ferrari с лета 1932 года, красуется вздыбленный жеребец Франческо Баракки, а кокпит и кожух двигателя опоясывает полоска итальянского триколора. Жиль пристегивает ремни и с ревом уносится прочь. Когда он впервые приближается к шпильке в конце прямой, из боксов едва можно разглядеть его красно-синий шлем со стилизованной буквой V (по первой букве фамилии) – настолько глубоко Жиль сидит в болиде.
Жиль едет крайне осторожно и осмотрительно. В конце концов, это только тесты. Он еще не знаком с машиной, до этого проехал по трассе лишь круг, да и то за рулем седана среднего класса. Время его первого круга – 1:30 при темпе ненамного выше прогулочного. Жиль старается не переусердствовать, и, по мере того как он знакомится с машиной и трассой, время постепенно начинает улучшаться. После семи кругов – первый пит-стоп. Из машины Жиль не вылезает. Он остается за рулем и перекидывается парой слов с Форгьери. Феррари стоит неподалеку и молча наблюдает за диалогом между своим новым гонщиком и драгоценным техническим директором, который похож на него больше, чем они оба, вероятно, готовы признать. В 14:45 Жиль возвращается на трассу.
Теперь канадец начинает увеличивать темп. Мало-помалу время круга сокращается до 1:18. Жиль не гонится за результатом, а приноравливается к болиду и трассе. Пять кругов в хорошем темпе – и в окрестностях «Фьорано» внезапно раздается громкий визг тормозов. Из боксов совсем не слышны переключения коробки на пониженную передачу, зато прекрасно – как гонщик отпускает педаль газа и выжимает сцепление, чтобы не дать мотору заглохнуть. Постепенно шум 12 цилиндров Ferrari приходит в норму. Это был первый разворот Жиля на «Фьорано». Проезжая боксы, Жиль не останавливается и делает еще четыре круга.
Энцо Феррари сидит в зале гоночного контроля, который расположен в здании позади боксов. Вдоль трассы расположены множество камер, и здесь на маленьких черно-белых экранах Дрейк отслеживает каждый маневр своего гонщика. Трасса «Фьорано» оснащена по последнему слову техники, и эта телевизионная сеть создана лично для Великого Старика и его команды. «Не стоит делать поспешных выводов, – говорит Феррари. – Посмотрим, как он проявит себя в ближайшее время. Ему нужно много работать: у него же дебют на Гран-при Канады».
Около 15:30 Жиль снова появляется на трассе. Даже на слух можно понять, что он все увереннее чувствует себя в машине и на трассе. Теперь секундомер показывает 1:16. Жиль проезжает четыре круга. Останавливается. Потом опять появляется на трассе. Весь следующий час он будет наматывать круги – сначала восемь, затем шесть, потом еще восемь, – чередуя серии с короткими остановками в боксах. Каждое новое время круга все более впечатляет. Лучший результат – 1:14.38; очень неплохо для первого дня. Инженеры Ferrari выводят его на электронное табло над боксами. Журналисты поражены; их пустили на автодром, и они толпятся в боксах в надежде перекинуться парой слов с новым приобретением Ferrari. Жиля присутствие прессы нисколько не смущает, но, пожалуй, немного удивляет, что в день первого знакомства с новой машиной и новой командой их собралось так много. Жиль раздает улыбки направо и налево: «Все спрашивают, не страшно ли мне управлять Ferrari? Отвечаю: нет, с чего бы? Мне еще многому предстоит научиться, а значит, я запросто смогу подстроиться».
Журналисты не ожидали от Энцо Феррари такого гостеприимства. Он не просто пригласил их на закрытое мероприятие, но и организовал завтрак с уникальным белым ламбруско, предоставленным, как обычно, Джакобацци. Большинство в недоумении: неужели все дело в новой атмосфере, воцарившейся здесь после объявления об уходе Лауды? Феррари атакуют неизбежными вопросами о нем. Мало того, что Вильнёва наняли на место Лауды, так их еще и выбирали по одному принципу (если вспомнить, что было четыре года назад). «Я не собираюсь сравнивать его с моим бывшим гонщиком, – отрезает Дрейк, делая акцент на слове “бывший”. – На что годится Вильнёв, мы постараемся узнать как можно скорее. Но делать выводы можно будет не раньше конца следующего сезона».