Мое внимание привлекла своеобразная красота ее лица: смуглая обветренная кожа, прямой нос с небольшой горбинкой, широкий яркий рот. Я знал, что на островах скандинавская кровь смешалась с кельтской, вследствие чего появилось странное сочетание голубых глаз со смуглой кожей и черными прямыми волосами. Меня заинтересовала внешность девушки, и я спросил:

– Полагаю, вы уроженка здешних мест, Гебрид?

– Я здесь живу.

– Я имел в виду, что вы родом с одного из островов.

– Да, мой отец местный. – В ее взгляде отчетливо сквозила враждебность. – Меня зовут Марджери Филд.

Она с вызовом добавила, что работает неполный рабочий день в гостинице. Казалось, она ждала от меня какой-то ответной реакции, но я промолчал, и тогда девушка буквально засыпала меня вопросами – как меня зовут, откуда я родом, как долго собираюсь здесь пробыть. В тот момент я счел ее назойливость проявлением естественного любопытства человека, вынужденного жить в замкнутом кругу знакомых.

То, что я художник, несказанно удивило ее.

– Вы зарабатываете на жизнь живописью?

Извилистая дорога по дну лощины завладела на время ее вниманием; наконец мы выехали на ровную болотистую местность, где вдоль дороги тянулись ряды старых заброшенных домов, перемежавшихся уродливыми современными постройками; те и другие казались маленькими и хрупкими на фоне громоздившихся позади холмов.

– Художники не приезжают сюда в это время года! И они не живут в палатках, мистер Росс, когда так холодно и сыро!

– Вы знаете многих художников?

– Нескольких.

Девушка холодно поджала губы, и я почувствовал, что она не верит ни единому моему слову. В молчании мы миновали Левенборо. Если верить путеводителю, Левенборо был скромной деревушкой Оббе до тех пор, пока адмиралу Леверхульме не взбрело в голову превратить ее согласно грандиозному плану укрепления западного побережья в центральную опорную базу для всех видов тральщиков. Когда мы миновали деревню, девушка вновь повернулась ко мне:

– Вы из газеты, я угадала?

Марджери сказала это тоном, не терпящим возражений, даже с какой-то обреченностью.

– Почему вы так в этом уверены?

Она хотела было объяснить, но потом просто пожала плечами:

– Мой отец – Чарльз Филд. – Девушка бросила на меня внимательный взгляд, как будто это должно было потрясти меня. – Он офицер-инструктор в Нортоне. – Она внезапно затормозила. – Пожалуйста, будьте искренни. Вы не рисовать сюда приехали: я чувствую, есть еще что-то.

Я смутился: ее поведение уже выходило за рамки обычного любопытства. Мы проехали следующую лощину, вдали показалось море и горы, затянутые пеленой дождя. Чтобы переменить тему разговора, я поинтересовался:

– Это Той-Хэд?

– Холм называется Чэпэвэл.

Подножие холма утопало в песке, было время отлива, и вдали на севере виднелась ровная, чуть блестящая полоска залива, окаймленная дюнами. Дюны образовывали подобие тонкой перемычки, превращающей Той-Хэд в полуостров. Правда, большую часть песчаных дюн сровняли бульдозером, чтобы устроить лагерь и вертолетную площадку. Со стороны моря полигон был огорожен стеной в целях защиты от ветра, по верху ограды шла колючая проволока. Ангары, кучка домиков и квадратная вертолетная площадка производили впечатление чего-то чужеродного и неестественного, как свеженамалеванное неопытной рукой пятно на картине старого мастера.

– Это ракетный полигон?

Марджери кивнула:

– Странно, да? – Она неуверенно улыбнулась. – Люди всегда удивляются, когда обнаруживают военный полигон на самом виду, у дороги. Те, кто представляет себе военные базы по картам, испытывают просто шок! Старый полигон на Саут-Уисте был надежно укрыт от посторонних глаз.

Через несколько минут мы были уже в лагере.

– Майор Брэддок назначен сюда? – В конце решился я задать наиболее щекотливый вопрос.

– Он прибыл несколько дней назад. Вы из-за него появились у нас?

– Да, я надеюсь, он поможет мне побывать на острове Лэрг.

– Лэрг? Значит, дело не в моем отце… Вы, похоже, и вправду художник.

Она издала короткий неуверенный смешок, очевидно, ее развеселила собственная подозрительность.

– Прошу у вас прощения, но на острове Роудил всего горстка жителей – рыбаки, несколько туристов, изредка заедет орнитолог-любитель… Почему вы подались сюда, а не на Средиземноморье, где тепло и солнечно? Я никогда не видела на Гебридах художника, а уж зимой! – Она бойко щебетала, но за непринужденной болтовней явственно проступал испуг, вызванный визитом нежданного чужака. – Вы, наверное, шотландец? Может быть, поэтому вас сюда тянет… Художник собирается писать остров Лэрг – вот уж не ожидала! Птицы улетели. Гнезда опустели, птенцы давно вылупились. Там ничего не осталось, что ж вы будете рисовать?

– Остров… Коренные жители всегда считали, что Лэрг живописнее зимой…

– Я никогда там не была, но Майк говорит, что он очень красивый, даже зимой…

Мы въехали на территорию базы в Нортоне, и по старым, покосившимся фермерским лачугам, вросшим в землю, можно было догадаться, как выглядел Нортон до появления здесь армии. Теперь фермы казались жалким анахронизмом на фоне мощного лагеря с ангарами, ремонтными мастерскими, ровными рядами казарм, полевыми складами.

– Где я смогу найти майора Брэддока?

– Его кабинет в административном корпусе, но его там, скорее всего, нет: сегодня он должен был вылететь на Лэрг.

Машина подъехала к главным воротам, украшенным моделью ракеты и доской, на которой я прочел: «Ракетная база Вооруженных сил Соединенного Королевства».

– Административный корпус прямо и налево, – пояснила Марджери.

Я поблагодарил, и маленькая машина поехала дальше по полузасыпанной песком бетонной дороге в другую часть лагеря.

Ворота не охранялись. Я зашел на территорию базы. Казармы выстроились с обеих сторон бетонной дорожки. Дождь лил стеной. Под ногами шуршал песок. Штабная машина и два «лендровера» стояли около административного корпуса. Никого не было видно. Я вошел – опять никого. Длинный коридор во всю длину здания с рядами стеклянных дверей офицерских кабинетов. Я медленно направился вдоль по коридору и вдруг ощутил курьезный страх пришельца, вторгшегося в чуждый враждебный мир. Маленькие деревянные таблички на дверях указывали, кто именно занимает каждый из кабинетов: начальник связи – В.Т. Симс, командующий – полковник С.Т. Стэндинг, заместитель – майор Брэддок (это было написано от руки на листке бумаги), адъютант – капитан Фергюсон.

Я постоял немного перед дверью Брэддока, пытаясь подавить острое чувство неловкости. Лейн, его туманные намеки, фотографии остались далеко, за тысячу миль отсюда. Я чувствовал себя идиотом, ввязавшимся в безнадежное предприятие. Как мог Брэддок спустя четверть века вдруг оказаться моим братом? Тем не менее у меня было оправдание: мне представилась возможность посетить остров Лэрг. Брэддок, конечно, мог мне отказать, но я по меньшей мере удостоверился бы, что он человек посторонний. Я постучал. Никакого ответа. Я толкнул дверь. В комнате никого не было, и я испытал облегчение при виде пустого стола.

Вентиляционное окошечко в перегородке позволяло услышать гул голосов, доносившихся из соседнего кабинета адъютанта Фергюсона. Но когда я вошел, то обнаружил, что Фергюсон один – просто разговаривает по телефону. Фергюсон оказался рыжеволосым, веснушчатым молодым человеком в военной форме. Его шотландский акцент напомнил мне о днях, проведенных в Глазго.

– Я понимаю… Ладно, свяжитесь с метеорологами… Черт меня побери, если я этого не сделаю… Скажите ему сами… Он в Левенборо, но скоро вернется. Самое позднее в одиннадцать, по его словам, и он придет в ярость, когда услышит… Детка, вы его не видели. Будьте уверены, он захочет с вами познакомиться… О’кей, передам.

Фергюсон положил трубку и посмотрел на меня.

– Меня зовут Росс, я хотел бы увидеться с майором Брэддоком.

– Его сейчас нет. – Он взглянул на часы: – Вернется через двадцать минут. У вас назначена встреча?

– Нет.

– Тогда я не уверен, что он сможет уделить вам время. Он сейчас очень занят. Простите, вы по какому делу?

– По личному, я хотел бы с ним поговорить с глазу на глаз.

– Ну, я не знаю. – Фергюсон явно сомневался. – Зависит от того, готов самолет к вылету или нет… Росс, вы говорите? Хорошо, я скажу ему… – Он сделал пометку в блокноте. – Ничем не могу вам помочь…

– Не подскажете, где я могу найти Клифа Моргана? Он метеоролог в Нортоне.

– На метеорологической станции или в холостяцких казармах. – Фергюсон поднял телефонную трубку. – Я сейчас узнаю, на дежурстве он сегодня или нет. Дайте метеостанцию, пожалуйста. – Прикрыв трубку рукой, он пояснил: – Там два метеоролога, они работают посменно. Это вы, Клиф? Ну что, вы составили приличный прогноз? Ронни Адамс на пути к вам, ему не нравится погода… Да, сам Ронни, и он озвереет, если полет отменят… О’кей. Да, еще тут у меня в кабинете мистер Росс. Хочет с вами встретиться… Да, Росс.

– Дональд Росс, – уточнил я.

– Мистер Дональд Росс… Хорошо, я пришлю его. – Он повесил трубку. – Все верно: Клиф в утренней смене. Метеостанция будет прямо перед вами, если вы выйдете через главные ворота. Рядом с вышкой, напротив полевого склада. Я доложу майору Брэддоку о вас, как только он вернется из Левенборо.

Я пожалел, что назвал свое имя, но уже ничего нельзя было изменить. Я застегнул штормовку, затянул шнурок потуже. Дождь усилился, и я поспешно вышел за ворота и направился по дороге к ангару. Лило как из ведра, армейский вертолет возвышался на посадочной площадке как огромное замерзшее насекомое, скукожившееся под ледяными струями дождя. Сам Чэпэвэл, казалось, покачивался под шквальным ветром. Дождь хлестал вовсю, его струи сливались в один сплошной поток. Я поспешил под спасительное укрытие башни, железобетонного нелепого строения, напоминавшего очертания орудийного ствола. Внутри пахло сыростью и запустением. Кабинет метеослужбы оказался на первом этаже. Я постучал и вошел.

Холодная, неуютная комната была похожа на блиндаж. Две ступеньки вели к некоему возвышению, на котором громоздился длиннющий стол, занимавший весь проем окна. Рядом была прибита вертикальная доска с прибором для измерения скорости ветра, на котором были обозначены стороны света, по соседству висела куча графиков и вспомогательных таблиц, обычные бумаги. На стене справа от меня находились приборы для измерения атмосферного давления – барограф и два ртутных барометра. В углу на столе стояла спиртовка, а из маленькой смежной комнаты доносился треск телеграфа.

Воздух в комнате был сизым от сигаретного дыма, с непривычки стало трудно дышать. Двое мужчин сидели за столом, склонившись над сводкой погоды. Они оглянулись, когда я вошел. На одном были армейские брюки цвета хаки и старая кожаная летная куртка. Это был высокий худой мужчина с унылым лицом. Его летный шлем и перчатки валялись на столе, заваленном ворохами бланков, огрызками карандашей, грязными стаканами, а в центре всего этого безобразия торчала старая банка из-под табака, до отказа набитая окурками. Второй мужчина оказался плотным брюнетом невысокого роста, одетым в рубашку с открытым воротом и заношенный пуловер. Он близоруко уставился на меня сквозь толстенные стекла очков.

– Мистер Росс? – Он сжимал линейку потемневшими от никотина пальцами. – Мой издатель предупредил меня о вашем появлении. – Он улыбнулся. – Вы сделали неплохую обложку для книги.

Я вежливо поблагодарил его, возликовав в душе, что Робинсон взял на себя труд предупредить Моргана. Это многое упрощало. Стук телеграфа внезапно прекратился.

– Не беспокойтесь, я подожду, пока вы закончите.

– Тогда, дружище, садитесь и устраивайтесь поудобнее.

Морган отвернулся, крутанув свое вращающееся кресло, и вновь занялся анализом данных: