– Видите ли, для меня все зависит от вас, – начал я. – Мое имя Крейг, Дункан Крейг. Пилот вашего самолета – мой друг. Он сказал мне, что у вас будут свободные места, и я бы хотел поинтересоваться, не будете ли вы…

– Вы что, хотите прокатиться за чужой счет?

Его слова и тон смутили меня. Но я изо всех сил сдержал свой гнев.

– Я бы очень хотел вылететь с вами в Кейптаун.

– Нет, исключено.

И вдруг мне стало все равно. Возможно, это было просто его манерой поведения – точно так же он разговаривал и с девушкой.

– Здесь нет ничего оскорбительного, полковник Блэнд, – сказал я резко. – Все, что я прошу, – это взять меня на борт. – И я нагнулся за своей сумкой.

– Постойте-ка. – Вся его ярость как будто улетучилась. Я взглянул на него – он стоял, облокотившись о стол, и толстыми пальцами дергал за мочку левого уха. – Двести тысяч человек ждут того момента, когда они смогут отправиться в Южную Африку. Почему я должен оказывать любезность именно вам, а не кому-то другому?

– Так уж случилось, что я – единственный, кто попросил вас. Остальные почему-то не сделали этого. – Я снова поднял свою сумку. – Забудем, – произнес я и направился к двери.

– Ладно, Крейг. У нас действительно есть свободное место. Если пилот поручится за вас и вы быстро пройдете через все формальности, то можете лететь с нами.

Он как будто говорил всерьез.

– Спасибо, – сказал я и направился к двери, которая вела на летное поле.

– Зарегистрируйте свой багаж и заполните бумаги. – Голос Блэнда вновь прозвучал резко.

– Я уже сделал все заранее, – ответил я, – на всякий случай.

Мне не хотелось, чтобы он думал, что я принял его приглашение как само собой разумеющееся.

Блэнд нахмурил брови, а его челюсти дрогнули. Внезапно он рассмеялся.

– Где вы научились такой предусмотрительности – в бизнесе или на службе?

– На службе, – ответил я.

– Где – в армии?

– В военно-морском флоте.

Этот ответ, казалось, лишил его всякого интереса ко мне. Он отвернулся и стал наблюдать за тем, как взвешивают его багаж. В это время из служебной комнаты вышел Тим Бартлет в сопровождении своего помощника, Фентона. Он взглянул на меня и приподнял брови. Они с Фентоном представились Блэнду, и Бартлет попросил у служащего бумаги пассажиров. Проглядывая их, он заметил:

– Я вижу, вас теперь не трое, а четверо?

– Да. Миссис Блэнд тоже хочет лететь, – кивнул полковник в сторону девушки.

– Кто из вас Вайнер? – спросил Тим Бартлет.

Один из мужчин, стоявший в тени за дверью, шагнул вперед.

– Я, – произнес он гортанным шепотом.

Его движения были порывистыми, как у марионетки, – словно кто-то против воли дергал за невидимые нити, привязанные к его конечностям. Одежда, на несколько размеров большая, чем требовалось, мешком висела на его высохшем теле.

– Хотите взглянуть на мои бумаги? – спросил он тем же самым шепотом.

– Нет, все в порядке, – ответил Тим.

– А я – Бономи, Альдо Бономи.

Это был четвертый член их группы. Он вышел из тени развязной походкой оперного певца. На нем был пиджак из верблюжьей шерсти с подплечниками, а шею украшал галстук переливчатого синего цвета с мелким желтым рисунком. Когда он схватил Тима за руку и принялся изо всех сил трясти ее, на его пальцах сверкнуло золото.

– Я так рад, что мы будем в надежных руках. Вы настоящий художник. Да, я видел это. И я, я тоже художник. Я должен сделать фотографии для «Эль Колонелло». – Он замолчал, переводя дыхание и тревожно глядя Тиму в лицо. – Но я надеюсь, что вы хороший пилот. Прошлый раз я летел с одним летчиком, так он выкинул шутку с самолетом, меня ужасно тошнило.

Тим высвободил свою руку из руки итальянца, сказал:

– Все будет в порядке. Вам незачем волноваться, мистер Бономи. Это будет очень скучный полет, – и отправился на летное поле.

Все остальные, как только прошли через паспортный контроль и таможню, последовали за нами. Мы влезли в самолет. Багаж пристегнули ремнями, и дверь захлопнулась. Фентон пробрался к нам в салон и велел пристегнуть ремни безопасности. Моторы взревели, и самолет вырулил на взлетную полосу. Огни аэропорта сверкали холодным, ледяным светом. Самолет достиг конца взлетной полосы и остановился, дожидаясь сигнала с контрольной вышки. Внезапно я почувствовал в животе противную пустоту. Это всегда случается со мной перед взлетом. О, эти ужасные минуты! Не знаю никого, кто бы спокойно переживал их.

Я взглянул на остальных. Все как будто расслабились, но их лица были напряженными. Никто не произносил ни слова. Блэнд сидел, прикрыв глаза. Девушка спрятала руки глубоко в карманы мехового манто. Не отрываясь, она глядела в одну точку перед собой. Маленький завиток ее белокурых волос выбился из-под шелкового платка, который был повязан у нее на голове. Бономи весь извелся в своем кресле – он и минуты не мог посидеть спокойно. Он вертелся, как резиновый мяч, – вот сейчас он вперился взглядом в окно, а в следующую секунду с любопытством рассматривал салон. Только Вайнер как будто расслабился полностью. Он сидел, глубоко провалившись в кресло, напоминая груду старой одежды. Уголок его рта нервно подергивался, но на лице – выражение полной апатии. Руки он положил на живот, длинные, нервные пальцы вцепились в замок ремня безопасности.

Внезапно моторы заревели снова. Самолет закачался и завибрировал. Затем он развернулся и помчался по взлетной полосе, набирая скорость. Я посмотрел в окно – огни самолета узкими светящимися полосами отражались на влажном бетоне. Самолет пару раз стукнул о землю, а затем задняя часть фюзеляжа поднялась в воздух. Огни контрольной вышки постепенно удалялись. И вот самолет плавно отделился от земли, гул моторов стал монотонным. Меня прижало к спинке кресла. Контрольная вышка, огни которой стали теперь совсем крошечными, стремительно удалялась. Фонари освещали узкую ленту дороги, проходящей рядом с аэропортом. Затем самолет сделал вираж, и огни самого Лондона помчались к горизонту. Я вспомнил о записке, которую я оставил на своем письменном столе – «Уехал в Южную Африку». Неужели это было лишь вчера вечером? Я представил себе мистера Брайдвелла, как он останавливается у стола и читает записку, а затем чувствует тревогу, думая, что его дурачат, ведь ему не понять, как я мог вдруг оставить такую работу и уехать.

Я отстегнул ремень безопасности. Наконец я был свободен, и мне хотелось петь, кричать – словом, сделать что-то такое, что отражало бы мое настроение. Маленький еврей по-прежнему сидел, обхватив пальцами замок ремня. Неожиданно сзади меня раздался голос Блэнда:

– Джуди, поменяйся местом с Францем. Мне нужно поговорить с ним насчет устройства электрогарпуна.

Девушка спросила:

– Может, вам лучше отдохнуть?

– Я в полном порядке, – ответил Блэнд грубовато.

– Доктор Уилбер сказал…

– Пропади он пропадом, этот доктор Уилбер!

– Если вы будете шутить со здоровьем, вы убьете себя.

– Я и так только убийствами и занимаюсь. – Он замолк, глядя на Джуди. – Где телеграмма? Я давал ее тебе.

Девушка сунула руку в карман шубки и извлекла оттуда измятый листок. Я услышал, как Блэнд разглаживает его на своем портфеле.

– Бернт не имел права посылать мне такую телеграмму. – Им снова овладел гнев. – Он слишком строг с парнем. – Я услышал шорох бумаги, скомканной его мощным кулаком. – Беда в том, что, как только я умру, от полного контроля над компанией его будет отделять лишь Эрик. – Его голос прозвучал почти яростно.

– Вы не очень-то учтивы, – заметила девушка.

– Не учтив, да? А что, черт побери, я должен думать? Недели не прошло, как они отбыли из Кейптауна, а между ними уже начались разногласия.

– И кто же, по-вашему, в этом виноват? – резко спросила девушка.

– Бернт все время играет на том, что у Эрика нет должного опыта.

– Эрик говорит неправду.

– Что? Неужели ты думаешь, что я не поверю собственному сыну?

– Нет, но вы сами знаете его не очень хорошо, верно? Всю войну вы пробыли в Лондоне и с тех пор…

– Я знаю, что вы все время изводите парня, – рявкнул Блэнд. – Надо же, у Бернта хватило наглости говорить о том, что присутствие Эрика привело к недовольству среди парней из Тёнсберга. С ними никогда не было никаких проблем. Они слишком заинтересованы в успехе экспедиции.

– Если Бернт сказал, что из-за Эрика у него возникли проблемы с экипажем, значит, так оно и было, – твердо заявила девушка. – У него всегда на первом месте были интересы компании. И вы это знаете.

– Почему же тогда он посылает мне подобный ультиматум? Почему он требует отзыва Эрика?

– Потому что понял, что он за человек.

– «Что он за человек»! Хорошо же ты говоришь о своем муже.

– Мне все равно. Вам тоже не мешало бы узнать его получше.

– Замолчи! – Голос Блэнда сорвался, словно струна, за которую резко дернули.

– И не подумаю, – резко сказала девушка. – Пора бы вам узнать всю правду. Эрик…

– Замолчи! – прогремел Блэнд. – Не смей так говорить. Я знаю, что с ним сейчас происходит. Дома его унижала ты, а в море его унижает твой отец. Из-за вас обоих он стал совсем неуверенным в себе. Неудивительно, что ему необходимо…

– Уверенность! – В ее голосе прозвучали презрение и нервозность. – Да вы совсем не знаете его! Вы все еще думаете о нем как о беспутном, отважном мальчишке десяти лет, который катается на лодке и побеждает в лыжных соревнованиях. Вы думаете, что это все, что ему нужно. Да нет, это далеко не все. Он хочет держать в своих руках все, что угодно, – людей, машины, целые организации. Он жаждет власти. Власти, поверьте мне. Он хочет управлять компанией. И он уговорил свою мать…

– Да как ты смеешь говорить такое!

– Господи! Думаете, я не знаю, каким он стал сейчас? – Она перегнулась через проход – в ее позе чувствовалось напряжение, а лицо казалось чересчур бледным. – Я собиралась сказать вам об этом, когда мы получили первую телеграмму. Но вы были тогда больны. Сейчас же если вы способны на подобное путешествие, то у вас хватит сил и на то, чтобы узнать, что…

– Я не собираюсь тебя слушать. – Блэнд попытался успокоиться. – У тебя истерика.

– Вам придется это выслушать. И никакой истерики у меня нет. Я должна вам рассказать об этом…

– Я уже сказал, что я не желаю тебя слушать. Черт побери, ведь он твой муж!

– Думаете, я этого не знаю? – Ее голос прозвучал как будто слегка испуганно. – Думаете, он не напоминал мне об этом каждый час с того самого дня, как мы поженились?

Блэнд пристально смотрел на нее сквозь толстые линзы очков.

– Ты уже не любишь его? – спросил он.

– Люблю?! – взволнованно воскликнула Джуди. – Я ненавижу его, ненавижу! Господи, ну почему вы позволили, чтобы он стал вторым человеком в экспедиции?

– Ты, кажется, забываешь, что он мой сын, – произнес Блэнд угрожающе тихим голосом.

– Нет, не забываю. Но пора вам узнать правду.

– Тогда дождись момента, когда мы будем одни.

Девушка взглянула на меня и поняла, что я наблюдал за ней.

– Ладно, – сказала она негромко.

– Франц!

Человек, сидящий впереди меня, подпрыгнул в своем кресле.

– Пересядь сюда. Поменяйся местами с Францем, – приказал Блэнд девушке, – и постарайся успокоиться.

Она встала и пересела на место немца. Лицо ее было напряжено, а маленькие руки сжаты так крепко, что костяшки пальцев казались белыми. Она словно застыла.

Я отвернулся и стал смотреть в окно на красный навигационный огонь на борту самолета. Внизу проплывало побережье Кента. А впереди виднелась неровная поверхность пролива Ла-Манш, освещенная ущербной луной. Сквозь ровный гул моторов я различал отдельные фразы беседы за моей спиной.

– Оборудование появилось… из Кейптауна два дня назад пришла телеграмма… «Тойр III» ремонтируют… я приказал Садмену подождать нас… все готово для проверки.