Я не мог заснуть – вероятно, потому, что был слишком взволнован. Наконец я поднялся и прошел в кабину. Фентон сидел за рычагами управления. Тим наливал кофе из термоса.

– Ну вот, это последние бастионы Англии. – Он кивнул в сторону окна. – Завтра уже должно быть намного теплее. Как у тебя с Блэндом и его компанией?

– Я почти не разговаривал с ними, – ответил я. – Блэнд и девушка только что поскандалили. Сейчас он разговаривает с Вайнером о новом оборудовании или о чем-то таком. Вайнер ведь немец, да?

– Точно. Он специалист по электрогарпунам. Он перешел к Блэнду из одной крупной рурской компании. Вот бедняга! Только подумать – четыре месяца в Антарктике. Для меня слишком холодным кажется и перелет через Альпы.

– А Блэнд тоже собирается в Антарктику?

– Да, они все туда отправляются, насколько мне известно. В Кейптауне их ждет судно, которое доставит их на борт плавучей китобойной базы. Я так понял, что на «Южном Кресте» какие-то проблемы. Так или иначе, но у Блэнда такой вид, словно ему не терпится попасть туда поскорее.

– Ты хочешь сказать, что девушка отправится вместе с ним? – спросил я.

Тим пожал плечами.

– Насчет нее не знаю, – ответил он. – Она присоединилась к ним в последний момент. Судя по ее документам, она уроженка Норвегии, но замужем за южноафриканцем. На вид довольно милая.

– Зато ведет себя совсем не так. Скорее похожа на дикую кошку. И она явно из-за чего-то очень переживает.

– Странно, что тебя это волнует. Ты ведь летишь, так чего тебе не хватает? А если хочется с кем-нибудь поговорить, пойди к Бономи. Наверное, за его чванливостью обнаружится что-нибудь еще – он ведь один из лучших фотографов во всем мире. Немного кофе?

– Нет, спасибо, – отказался я, – буду плохо спать.

Он опустил термос.

– Да, чуть не забыл. Нужно раздать одеяла. Поможешь мне, Дункан?

Вернувшись в салон, я не обнаружил там никаких перемен. Блэнд и Вайнер погрузились в изучение чертежей.

Девушка смотрела в окно. Казалось, с тех пор, как я вышел из салона, она даже не пошевелилась. Правда, Бономи заснул, его рот был слегка приоткрыт, но его храп перекрывался гулом моторов. Мы раздали одеяла.

– Завтракать будем в Тревизо^[2], – сказал Тим, проходя вперед.

Я уселся в свое кресло. Девушка завернулась в одеяло, но в движениях ее все еще чувствовалось напряжение, и глаза ее по-прежнему светились тревогой. Я мыслями унесся в Южную Африку, к тому, что ждало меня впереди. Думая о своей новой жизни, я все еще волновался. Все казалось каким-то нереальным. Я думал о Капских горах, которые я когда-то на рассвете видел с капитанского мостика своего корвета – я тогда конвоировал подкрепление для Египта и Сицилийской операции. Какую работу подыщет для меня Крамер, когда я прибуду на место? Гул моторов был таким размеренным и монотонным, что убаюкал меня.

Холодный рассвет встретил нас Альпами, пустынной грядой горных вершин, покрытых снегом, в гигантские расселины которых время от времени падали огромные куски ледника. Мы пересекли обширные просторы Ломбардской низменности и приземлились в Тревизо, чтобы позавтракать.

Мы отправились в местное кафе, и я вошел туда вслед за Бономи. Меня заинтересовал Блэнд, и я подумал, что Бономи – единственный из всех четырех, кто сможет удовлетворить мое любопытство. В отличие от остальных он занял себе отдельный столик, и я сел напротив него.

– Я слышал, что вы – фотограф, мистер Бономи, – сказал я.

– Да. Вы разве никогда не слышали об Альдо Бономи?

– Конечно, слышал, – не очень уверенно пробормотал я.

Уголки его рта поползли вниз, и он взмахнул руками, словно в отчаянии.

– Вы не дурачьте меня. Вы не слышали об Альдо Бономи. Где вы живете, майстер Крейг?

В его карих глазах было заметно сожаление.

Я вспомнил о людях, которых встречал у себя на работе и дома. Я правильно сделал, что вырвался из этой жизни.

– Вы хотите сделать фотографии о китобойном промысле в Антарктике? – спросил я.

– Си, си. – В это время подошел официант, и Бономи сделал заказ, быстро говоря по-итальянски. – Могу я сделать заказ для вас, майстер Крейг? Я хочу сделать для вас что-нибудь хорошее.

– Спасибо, – ответил я. Когда официант удалился, я спросил Бономи, как ему нравится идея о путешествии в Антарктику.

Он лишь слегка пожал плечами.

– Работа, понимаете.

– Но ведь это необычное задание, верно?

– Необычное? Может быть. Но моя работа часто необычная. Один день я фотографирую в зоопарке, другой – на рандских рудниках. Потом я еду в Канаду, на железную дорогу.

– Вы часто путешествуете?

– Ну конечно. О, вы не понимаете. Я – Альдо Бономи. Все хотят мои фотографии. Одну неделю я в Америке, другую – в Париже. Путешествую и путешествую – я всегда на поезде или в самолете.

– А сейчас вы отправились в Антарктику с полковником Блэндом… Скажите, что вы о нем думаете? Вы слышали, как он ссорился со своей невесткой? На борту китобазы что-то случилось?

Он принялся перебирать пальцами маленький зеленовато-красный бант на шее.

– Майстер Крейг, я никогда не говорю о моих клиентах. Это вредит работе, вы понимаете.

На его смуглом лице, то ли в заискивании, то ли в извинении, блеснули белые зубы. Он пригладил рукой свои блестящие черные волосы.

– Давайте говорить о вас, – сказал Бономи.

Подошел официант, неся наш завтрак. Когда он разливал кофе, Бономи спросил:

– Вы ведь эмигрируете в Южную Африку, да?

Я кивнул.

– Это очень здорово… Вы бросаете все… Вы едете в другую страну и начинаете все сначала. Это большое приключение… У вас нет работы, но ваши потребности остаются теми же, что всегда. Вы смелый человек. Мне нравятся смелые люди. Не хотите выпить что-нибудь с кофе?

Я покачал головой, а он продолжил:

– Только чуть-чуть, я выпиваю за ваше здоровье. А еще мне нравится пить за завтраком. – Он повернулся к официанту: – Due cogmaci^[3].

– Почему вы думаете, что у меня нет работы? – спросил я, когда официант удалился.

– Если у вас есть работа, то вам не нужно просить взять вас на самолет. Это все сделала бы ваша компания. Я знаю, потому что я всегда работаю на какую-то компанию. Но скажите мне – почему вы покинули Англию?

Я пожал плечами.

– Даже не знаю. Просто надоело.

– Но что-то заставило вас принять быстрое решение, так? О, я не имею в виду что-то серьезное, вы понимаете. Жизнь – она всегда так. Всегда есть маленькие вещи, которые решают за нас.

Я усмехнулся.

– Тут вы правы.

Неожиданно я разговорился с ним, выкладывая ему про себя почти все. Это был самонадеянный, изнеженный человек, полный сознания собственной важности, но с ним оказалось на удивление легко говорить.

– После войны у меня возникло ощущение, что все мои надежды рухнули, – объяснил я. – Я попал в военно-морской флот прямо из Оксфорда. Когда я вернулся с войны, я был одержим странной мыслью, что моя родина обязана мне. Затем я обнаружил, что командование корветом не приспособило меня к бизнесу и прочим делам. Все кончилось тем, что я стал работать служащим в фирме, импортирующей табак.

– Не так уж много после того, как вы командовали кораблем, верно? – кивнул он с сочувствием. Подошел официант с коньяком. – Salute! – поднял он свою рюмку. – Желаю вам buona ventura^[4], майстер Крейг. И какая же маленькая вещь расстроила вас, а?

– Пятерка, – ответил я. – Мистер Брайдвелл, человек, преуспевший в бизнесе, в канун Нового года раздал нам всем по пять фунтов. Но этому болвану не следовало толкать речь.

– Вам не нравится майстер Брайдвелл?

– Да нет. Не в том дело. Он неплохой человек. И это в общем-то был благородный жест. Но я не выношу, когда мне читают лекции. Мне кажется, это не лучший способ заработать пять фунтов. Я ушел и пропил свою пятерку. А вечером пришел к Бартлету, пилоту нашего самолета. Он сказал мне, что летит в Южную Африку и в самолете будет два свободных места, – я решил рискнуть.

– Понимаю. А вы знаете, какая сейчас обстановка в Южной Африке?

– О, я знаю, послевоенный бум уже прошел, как и в Англии. Но мой товарищ, которого я встретил во время войны, сказал мне, что он всегда сможет найти мне работу, если я надумаю эмигрировать.

– А, да, да – товарищ, которого вы встречаете во время войны. – Бономи пожал плечами и уставился в свою рюмку. Наконец он испустил короткий вздох и произнес: – Ну что же, желаю вам удачи. Надеюсь, что работа, которая у него есть для вас, – очень хорошая.

В зал вошел Тим Бартлет и сказал, что пора вылетать. Мы покончили с завтраком и прошли в самолет. Но когда он с ревом промчался по взлетной полосе и взмыл в голубое небо Италии, мысли о Южной Африке почему-то перестали меня волновать так, как прежде. Сначала я должен был связаться с Крамером насчет работы. Это мне было и так ясно. Но долгое время я не думал и не беспокоился о том, что сейчас, когда Южная Африка стала для меня реальностью, проблема поиска работы может оказаться намного серьезнее.

Полет над Средиземным морем не был таким уж спокойным – самолет то и дело проваливался в воздушные ямы; море было ярко-голубым, но тут и там по нему были разбросаны беловатые пятна. Западная Пустыня казалась тусклой и холодной. Каир приветствовал нас прямотой египетских пирамид в Гизе. Ледяной ветер пыльными вихрями носился по аэродрому. Тим сказал, что здесь будет шестичасовая остановка. Вылет в десять часов. Бономи ушел вместе со своим другом-журналистом, который прибыл сюда на самолете Британской корпорации трансокеанских сообщений. Блэнд решил передохнуть. Его крупное лицо было бледным и влажным от пота, и вообще вид у него был нездоровый и какой-то измученный. Вайнера явно укачало. Я остановился, раздумывая, чем занять себя. Каир был одним из тех мест, где я побывал во время войны. Наконец я решил отправиться в город и найти там приятное местечко, где можно было бы выпить. Вдруг сзади раздался голос:

– Мистер Крейг.

Я обернулся. Передо мной стояла Джуди. Вид у нее был усталый.

– Не могли бы вы… не возьмете ли меня с собой в город – можно было бы выпить или?..

Ее серые глаза были широко раскрыты, а губы едва заметно дрожали. Мне казалось – еще минута, и она заплачет. Она была словно пружина, которую закрутили слишком сильно, и она вот-вот лопнет.

– Идемте, – сказал я и взял ее за руку.

Я почти физически ощутил ее напряжение. Нельзя сказать, что ее била дрожь, но это было похоже на электрический заряд. Мы взяли такси, и я велел шоферу отвезти нас в отель «Шепед».

Пока такси не выехало за пределы аэродрома, мы оба молчали. Я не торопил ее. Я знал, что она начнет говорить сама. Неожиданно Джуди произнесла:

– Простите меня.

– За что? – спросил я.

– За то, что я навязалась вам. Я… я не думаю, что вам будет со мной интересно.

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Просто расслабьтесь.

– Постараюсь, – ответила она и закрыла глаза.

Когда мы прибыли в отель, я повел ее к угловому столику.

– Что будете пить? – спросил я.

– Виски.

Я заказал два виски. Мы попытались немного поговорить, но ничего не получилось. Официант принес заказ, и она молча начала потягивать свой виски. Я предложил ей сигарету. Она жадно затянулась.

– Может, расскажете мне, что вас беспокоит? – предложил я.

– Может быть, – ответила она.

– Вам станет легче, – добавил я. – Это всегда срабатывает. К тому же вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся.

Она молчала, словно не слышала. Она не отрываясь смотрела на шумную компанию за соседним столиком, но вряд ли что-нибудь видела. Один Бог знает, что в это время было у нее перед глазами. Хотя ей нельзя было дать больше двадцати пяти, лицо у нее было изможденным. Неожиданно она сказала: