Луч фонаря осветил книгу. Она лежала вверх обложкой на грязном тротуаре. Мужчина быстро нагнулся, чтобы поднять ее.

Я увидел его протянутую к книге руку. Мне бросился в глаза тонкий белый шрам, пересекавший ее прямо по суставам. Пальцы мужчины едва не сомкнулись на книге, но в это мгновение нога прохожего споткнулась об нее, и книга заскользила по тротуару ко мне. В одно мгновение я схватил ее. В моих ушах стучала кровь. Я выпрямился. Мужчина снова сказал:

– Простите, боюсь, что книга испачкалась.

Я направил на незнакомца луч фонарика, но он быстро смешался с толпой. Этот инцидент оставил у меня чувство беспокойства. Или я неисправимый фантазер, или человек, обшаривший комнату Шмидта, не обнаружив того, что искал, решил дождаться, пока кто-то другой наведет его на след.

Я поспешно пересек Чаринг-Кросс-роуд и вышел на Нью-Комптон-стрит. По дороге я вспомнил, как еврейский портной Исаак Лейнстер приостановился у начала лестницы, которая вела к комнате Шмидта. Я в то время ждал его наверху. Припомнил, как он поднимался по ступеням из своей мастерской настолько тихо, что слышно было только его дыхание, но не шаги. А ведь этот человек при небольшом росте был достаточно тяжелым, а ступени лестницы не были покрыты ковром. В моей памяти всплыла и та враждебная настороженность, которую я ощутил в том доме. Или все это было игрой моего воображения?

Я завернул в ресторан «Джиннаро», и в уютной атмосфере этого заведения мои страхи улетучились. Изучая меню, я уже совершенно спокойно думал о том, как без всяких, казалось бы, причин был напуган на Дортмур. Все может казаться страшным, если ты настроил себя воспринимать и толковать происходящее в определенном, неблагоприятном направлении.

Я тщательно выбирал блюда для ужина. Затем, стерев грязь с обложки книги, раскрыл ее и начал просматривать. Я искал какой-нибудь знак, который подсказал бы мне ключ к тому, что я хотел найти.

Я не нашел ничего. Страницы были столь же девственно чисты, как в то время, когда Шмидт приобрел книгу. Они были испачканы только по внешней стороне обреза, там, где книга коснулась тротуара. В книге не было никаких карандашных пометок, хотя я внимательно просмотрел ее от первого до последнего листа. Я не нашел также булавочных наколок под какими-либо специально выбранными словами. В конце книги было несколько чистых страниц, но и на них не усмотрел никаких знаков. К тому времени, когда я приступил к десерту, я решил, что придется прочесть книгу целиком. Какой-то ключ, может быть, содержится в ее тексте. Я обратился к оглавлению и внимательно изучил заголовки глав. Один заголовок: «Кренстон направляет послание» – показался мне что-то обещающим.

Покончив с десертом и заказав кофе с ликером «Гран марнье», я закурил сигару. Мне нужно было во что бы то ни стало установить, что именно, по замыслу Шмидта, я должен был найти в этой книге. Книжка была по-своему увлекательной, и, погрузившись в чтение, я довольно быстро проглотил ее примерно до половины. В процессе чтения я оказался вовлеченным в поиски некоего Грэнстона, представителя отдела М-1, который старался обнаружить послание от убитого человека по имени Барри Хэнсон. Грэнстон был уверен, что последний оставил это послание на его имя. Единственная зацепка, которой располагал Грэнстон, была подсказана ему во время телефонного разговора с его приятелем, за несколько дней до убийства последнего. Хэнсон сказал ему, что занимается каким-то довольно крупным делом и что, если его устранят, Грэнстон сможет узнать о его открытиях, воспользовавшись книгой «Лицо Востока».

И вдруг я начал улавливать сходство с тем, что предстояло сделать мне. Грэнстон был готов бросить поиски и отказаться от выполнения поручения Хэнсона, но тут ему попалась книга «Лицо Востока». Он просмотрел ее и обнаружил в конце чистые страницы. Он взял книгу в свой отдел и поместил чистые листы под ртутную лампу. Письмо было написано раствором антрацена, и поэтому его текст нельзя было прочесть простым глазом. Под воздействием света ртутной лампы буквы проявились, и их стало возможно сфотографировать. Книга была о тайной организации, которую возглавлял некто по прозвищу Человек из барбакана.

Я отложил книгу и обнаружил, что мой кофе совсем остыл. Я медленно выпил ликер и затем, отметив карандашом страницу, обратился к последним листам книги. А что, если поместить их под лучи ртутной лампы? Быть может, невидимый сейчас текст проявится, как и в том рассказе? Технически я считал это вполне возможным. Но все, согласитесь, выглядело абсурдным. Я расслабился и почувствовал умиротворение, которое обычно наступает после хорошей трапезы. Шмидт говорил о своем интересе к криминалистике. Интересно, сводился ли этот интерес лишь к чтению триллеров и детективных романов, или он предпринял попытку использовать свои знания в реальной жизни? Конечно, в голове любого человека может случиться определенный заскок. Я мог превратиться в такого Грэнстона и начать поиски открытий какого-то странного человека. При этом нельзя было забывать, что меня самого могут в любой момент просто убить.

Тут я вспомнил о Дэвиде Шиле, у которого на Шафтсбери-авеню была фотолаборатория. До нее было рукой подать. Я вдруг испытал жгучую потребность немедленно выяснить, додумался ли Шмидт действительно написать что-то на этих чистых страницах и если да, то что же он написал.

Я встал, забрал свое пальто, заплатил по счету и с книгой в кармане вышел на Нью-Комптон-стрит в направлении Кембридж-Серкус.

Теперь у меня уже не было ощущения, что меня преследуют, но я пытался внушить себе это. Мой мозг был возбужден и не хотел утрачивать настроения, которое испытываешь, участвуя в опасных приключениях. Я просто должен был следовать полученным подсказкам.

Спустя пять минут старый лифт уже поднимал меня на верхний этаж дома под номером 495 по Шафтсбери-авеню.

С помощью ассистента и секретаря Дэвид занимался в своей студии всевозможными фотографическими работами. Он проявлял пленки и печатал фотографии, а также выполнял заказы кинокомпаний, когда ему это поручали. В более сложные для своего бизнеса времена он давал напрокат фотоаппараты и занимался всякими вспомогательными работами, предоставляя свою темную комнату всем и каждому. Когда моя сестра вышла замуж в семью Бордер, Дэвид сделался фактически моим племянником. Но он никогда в связи с этим не требовал к себе особого отношения. Он был мне скорее другом, чем родственником. Много веселых вечеров провели мы с ним в несколько богемной обстановке, которая царила в его комнатах, и в студии. Он снимал под студию весь верхний этаж дома и часто даже жил там. Часто потому, что его служба проката фотоаппаратов работала круглосуточно, но главным образом потому, что это было дешевле и надежнее во всех отношениях.

Старомодный лифт остановился с треском и грохотом, и я вышел в пустой коридор, в конце которого была стеклянная дверь с черной дощечкой «Фотоцентр Дэвида Шила». У стены, рядом с дверью, стояли четыре пустые бутылки. На мой звонок хозяин сам открыл мне дверь. Увидев меня, он радостно воскликнул:

– Ты-то мне как раз и нужен! Входи, Эндрю! Если есть на свете человек, которого мне хотелось бы сейчас видеть, так это именно юрист!

– Я адвокат, – напомнил я ему, когда он втаскивал меня в комнату.

Дэвид был огромный, как медведь, с широким приветливым лицом и длинными темными волосами.

– Что случилось? – спросил он, помогая мне стащить пальто. – Ты ведь знаешь все эти законные штучки, а мне как раз нужен совет. Как получить деньги с компании, которая тверда и неподатлива, как камень?

Дэвид подошел к пивной бочке, которая служила постоянным украшением его мастерской, и вернулся с кружкой пенистого пива:

– Вот, выпей, а потом скажи, что мне делать. Мне пришло неприятное послание от телефонной компании. Они грозятся отключить мой телефон, если я не расплачусь до двадцать третьего, то есть до пятницы. А эти негодяи из компании должны мне более ста фунтов и не платят!

– А в чем дело? Ты что, на мели? – не поверил я.

Он отхлебнул из пивной кружки и пожал плечами:

– Бизнес идет плохо, а это помещение пожирает много денег – квартирная плата, Мириам и телефонные счета. Джон мобилизован, он в призывном возрасте – это сейчас для меня просто благословение. Если я продержусь еще месяцев шесть, все будет в порядке. Когда американские запасы исчерпаются и мы перейдем на английскую пленку, будет очень много работы. Но все это потом. А сейчас я ведь не могу обходиться без телефона. Невольно начинаешь ругаться, – продолжал Дэвид, – при мысли о том, что большую часть того, что должен получить, тебе придется отдать. А клиенты еще и не хотят вовремя платить! И все это только потому, что люди ленятся работать. Боюсь, мне придется продать аппарат. Но сколько за него сегодня получишь! У меня сейчас нет ни одного в прокате.

– Дай мне адрес твоих должников, – сказал я, – и я подумаю, что можно сделать. За что они тебе должны деньги?

– Это очень мило с твоей стороны, Эндрю, что ты хочешь попытаться мне помочь. Я фотографировал для них кое-что. Компания называется «Кэлбойд дизель». Я был на их заводе в Олдэме и делал там рекламные снимки. Они выторговали у меня вшивую цену.

– «Кэлбойд», – пробормотал я. По-видимому, перст судьбы. – Слушай, Дэвид, – сказал я без колебаний, – хочу попросить тебя сделать кое-что для меня. – Я вытащил из кармана пальто книгу «Лицо из барбакана». – Ты знаешь раствор, который можно использовать как бесцветные чернила? Написанное этим раствором становится видимым только под светом ртутной лампы.

– Таких растворов несколько, – ответил он, – но я никогда не слышал, чтобы ими пользовались как бесцветными чернилами. Они разводятся бензином и содержат деготь. Под воздействием ультрафиолетовых лучей они начинают светиться.

– А ртутная лампа излучает ультрафиолет? – переспросил я.

– Конечно.

– Тогда я попрошу тебя поместить чистые листы в конце этой книги под ультрафиолетовые лучи.

Я передал ему книгу. Дэвид раскрыл ее, поглядел на пустые страницы и поднял на меня глаза:

– Так. Значит, ты сотрудник британской секретной службы? Я всегда считал, что ты не можешь быть просто адвокатом. А может, ты шпион? Во всяком случае, мы вернемся к этому, когда выясним, что написано в этой книге книг. – Он осушил свою пивную кружку. – Боже мой! – воскликнул мой друг, взглянув на название книги. – Я смотрю, у тебя склонность к зловещим триллерам. – Затем он внимательно посмотрел на меня. – Ты действительно думаешь, что там что-то написано?

Я кивнул. Он поднялся:

– Ну, скоро увидим, действительно ли это бензиновый раствор…

Дэвид повел меня в самую большую из темных комнат. Вскоре он подложил первую из чистых страниц под увеличитель, затем выключил свет и повернул ртутную лампу. И вдруг на чистой странице начали проступать параллельные светящиеся полосы, будто по ней проползла улитка.

– Клянусь Богом, здесь что-то есть! – воскликнул Дэвид.

Я наклонился над страницей настолько близко, что яркое свечение причиняло боль моим глазам. Я мог различить, что светящиеся строчки состояли из беспорядочно составленных и трудноразличимых букв.

– Первое, что необходимо сделать, – это сфотографировать эти листы, а уж после мы сможем разобраться, что к чему, – решил Дэвид.

Он взял «лейку» и принялся за работу, снимая все, что проступило на бывших чистых листах.

– Пойди выпей пивка, – между делом сказал он. – Я сейчас проявлю их.