Похоже, я попала 2 (страница 7)
Я решительно отодвинула миску. Все, с меня хватит. Аппетит и так был не очень, а после таких историй и вовсе сбежал в неизвестном направлении. Я огляделась: хмурый трактирщик, похожий на одного из гномов Белоснежки (того, что самый сердитый), понурые спины рыбаков, одинокая свечка, которая боролась с темнотой, но явно проигрывала. Да, можно было бы просто уйти. Бросить на стол пару монет, помахать ручкой и отправиться дальше, навстречу солнцу и теплому морю. Но что-то внутри меня взбунтовалось. Какая-то неправильность была во всей этой истории. Маленькая девочка, которая просто исчезла… Нет, так не пойдет.
– Нет, Шишок, – твердо сказала я, скорее самой себе, чем ему. – Придется задержаться.
– Что?! – пискнул он так, что у меня заложило уши. – Задержаться?! Ты предлагаешь нам стать главным блюдом на ужине у этого Болотника? Я объявляю протест! Забастовку! Я никуда не пойду! Мои чешуйки остаются здесь!
– Ну и ладно, – я пожала плечами и встала. – Можешь оставаться. Суп, кстати, почти остыл. Приятного аппетита.
Я швырнула на стол монетку, которая смачно шлепнулась в лужу чего-то липкого, и пошла к двери. Секундной паузы хватило, чтобы Шишок понял – я не шучу. С воплем, достойным раненого птеродактиля, он вылетел из кармана и, кубарем прокатившись по грязному полу, вцепился мне в сапог.
– Погоди! Я передумал! Не оставляй меня здесь одного! Тут пахнет сыростью и безысходностью! И суп невкусный!
На улице нас встретил туман. Такой густой, что казалось, его можно резать ножом и намазывать на хлеб. И тишина. Только где-то вдалеке болото неприлично громко чавкало, будто ужинало. Деревушка Топь, которая и днем-то не блистала красотой, теперь выглядела как заброшенная съемочная площадка для очень малобюджетного фильма ужасов. Домики на курьих ножках, то есть, на сваях, ежились и прятались друг за дружку в тумане, а тусклые огоньки в окнах подмигивали, словно сговорились нас напугать.
Я поплотнее закуталась в плащ и достала свой карманный навигатор – подарок от старого знакомого Водяного, гладкий речной камушек. Сейчас он был холодным, как сердце моей бывшей свекрови.
– Ну что, дружище, не подведи, – пробормотала я, зажимая его в руке. – Ищем эпицентр местного зла. Покажи, где тут главный хулиган прячется.
Я закрыла глаза, пытаясь думать не о приятном, вроде шума прибоя, а о пропавших детях и о липком страхе, который, казалось, можно было потрогать руками. Камень не сразу, но откликнулся. Сначала он просто потеплел, а потом лениво завибрировал, словно старый мобильник. А белая полоска на нем, обычно незаметная, загорелась недовольным красным огоньком. И указывала эта стрелка, конечно же, не в сторону уютной гостиницы, а в самую чащу, в сердце болот, где туман был таким плотным, что впору вешать топор.
– Прекрасно! – саркастически протянул Шишок, который уже перебрался ко мне на плечо и держался за воротник так, будто от этого зависела его жизнь. – Просто замечательно. Идем прямиком на званый ужин. Надеюсь, нас хотя бы подадут под каким-нибудь вкусным соусом. План – огонь. Надежный, как обещания политика.
Я шагнула на скользкую деревянную дорожку, которая вела вглубь этого сомнительного места. Под ногой что-то чавкнуло особенно мерзко. Из тумана кто-то ухнул.
– Мамочки! – взвизгнул Шишок мне прямо в ухо. – Это он! Болотник! Зовет официанта, чтобы сервировали стол! Хозяйка, а давай петь? Говорят, всякая нечисть терпеть не может громких и веселых песен! А если петь фальшиво, то они вообще в панике разбегаются! У меня как раз есть на примете одна отличная песенка про блоху, хочешь? «Жила-была блоха, у ней была семья…»
– Шишок, цыц! – прошипела я, пытаясь хоть что-то разглядеть в этой белой каше.
Мой навигатор вибрировал все сильнее, а красная полоска на нем сияла все ярче, превращаясь в наглый рубиновый фонарь. Он вел меня все дальше от деревни. Скоро хлипкая дорожка закончилась, и пришлось прыгать по кочкам, как испуганной козе, каждую секунду рискуя искупаться в ароматной жиже. Вокруг торчали какие-то коряги, похожие на скелеты, с которых свисали бороды мха. Пейзаж, достойный кисти художника-депрессиониста.
Внезапно камень в моей руке затрясся так, будто у него начался припадок, и я чуть его не выронила. Красный свет стал таким ярким, что хоть читай при нем. Все, приехали.
Передо мной было небольшое озерцо с водой черного цвета, а посреди него – островок. Абсолютно лысый, без единой травинки, зато покрытый каким-то странным мхом ржавого цвета. И пахло от него… знакомо. Очень знакомо. Так пахло в мастерской у одного моего старого врага. Запах горелого металла и машинного масла. Я застыла. Ну не может быть. Здесь? В этой глуши?
И тут мой камень-навигатор резко остыл и погас, словно батарейка села. Я подняла глаза.
Из черной воды, без единого всплеска, как поплавок, вынырнуло… нечто. Оно было похоже на гигантскую лягушку-переростка, только вместо кожи у нее были тусклые, поцарапанные листы ржавого железа. Вместо глаз – два огромных пустых объектива, как у старого фотоаппарата. А изо рта, похожего на люк, торчал пучок каких-то проводов.
Ну конечно. Это был никакой не Болотник.
Это была очередная игрушка моего «любимого» Железного Князя. И эта консервная банка смотрела прямо на меня.
* * *
Я замерла, разинув рот, и просто пялилась на это чудо враждебной техники. Ну привет, жаба-робот из моих снов. Похоже, у Железного Князя богатейшая фантазия. Уже были волки, медведи, даже пауки… теперь вот лягушки. Что он придумает в следующий раз? Железных тараканов? Механических хомячков-убийц?
«Ой, хозяйка, а что это за пузатый чайник на ножках? – пискнул у меня в голове Шишок. В его голосе не было страха, а только чистое любопытство, будто он увидел новый вид жука. – И чего это он на нас так уставился? Мне кажется, или он прикидывает, с какой стороны мы вкуснее? Ты бы уточнила у него, он мясо ест или, может, предпочитает салат из кувшинок?»
Железная лягушка, словно услышав его, издала очень странный звук. Это был не рык и не скрежет металла, а что-то совсем жуткое. Представьте, что на старую-престарую кассету записали детский смех, а потом прокрутили её задом наперёд. Вот от этого звука у меня по спине не просто мурашки, а целый табун мамонтов пробежал. Это было страшнее любого волчьего воя. А потом её широкая пасть, похожая на крышку мусорного бака, с лязгом открылась, и оттуда вылетела металлическая сетка. Она пролетела по воздуху и с громким «шлёп!» упала в воду. Мимо. Ха, неудачница!
– Это не моих рук дело… – раздался вдруг за спиной тихий, шуршащий голос, будто кто-то ворошил сухие листья.
Я аж подпрыгнула и резко обернулась.
Вода у кочки, где я стояла, запузырилась, и из тёмной глубины медленно-медленно, вообще без всплеска, начала подниматься какая-то фигура. Она будто была слеплена из того, что под руку попалось: тины, мха и старых веток. Вместо волос – длинные зелёные водоросли, а вместо глаз – два тусклых болотных огонька, которые смотрели с такой тоской, будто у них отняли любимую игрушку. Это был не монстр, а самый настоящий дух. Древний, очень уставший и донельзя печальный. Болотник.
– Это не я детей ворую, – снова прошелестел он, и в его голосе было столько обиды, что мне даже жалко его стало. – Я их, наоборот, берегу.
Он ткнул своей рукой-корягой в сторону механической жабы, которая как раз пыталась запихнуть свою сеть обратно в пасть.
– Вот он, пугало. Железяка бездушная. Приползла на моё болото где-то с месяц назад. Днём на дне отсыпается, а как стемнеет – идёт по болоту и всех распугивает.
– Но… все в деревне думают, что это ты, – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от его грустных глаз-огоньков.
– А я их пугаю, да, – вздохнул Болотник так, что по воде пошла рябь. – Огоньки по ночам зажигаю, чтобы тропинки путали, ухаю, как сова-переросток, ветками хрущу. Всё для того, чтобы детишки куда не надо не лезли. Чтобы в трясину не свалились. Они же глупенькие, любопытные, им всё интересно, а болото – оно такое, шуток не любит. Я их от беды спасал, как только мог. А эта тварь… она их прямо из кроваток тёплых вытаскивает. И я… я ничего не могу сделать.
В его голосе прозвучало такое отчаяние, что мне стало не по себе.
– Силы мои уже не те, девица. Я старый, как это болото. А против мёртвого железа моя живая сила – что пшик. Я только и могу, что смотреть, как оно портит мой дом и утаскивает тех, кого я должен защищать.
И тут до меня дошло. Весь этот кошмар был частью одного большого, подлого плана. Железный Князь не просто со мной сражался. Он, как вредный ребёнок, ломал этот мир по кусочкам. Он менял настоящих, живых, пусть и немного ворчливых духов-хранителей на свои бездушные консервные банки. Он убивал саму душу этой земли.
– Я… – начала я, но закончить мне не дали.
Механическая лягушка, видимо, перезагрузилась и снова издала свой кошмарный смех. Её глаза-объективы сфокусировались на мне. Нашла новую цель. Поинтереснее.
– Осторожно! – только и успел крикнуть Болотник.
Металлическая сеть со свистом вылетела из её пасти. На этот раз она летела не мимо. Она летела прямо на меня.
Глава 8
Что-то блеснуло и со свистом пронеслось мимо. Я даже ойкнуть не успела, как мои ноги решили, что лучшая позиция для размышлений – горизонтальная. Плюх! Лицом прямо в жирную, аппетитно чавкающую грязь. Отличное спа для кожи, давно мечтала. Сеть из металлических ниточек, просвистев у меня над ухом, с таким же чавканьем ушла в болотную жижу.
– Хозяйка, ты как?! – панически запищал у меня в голове Шишок. Он так вцепился в мой воротник, что, казалось, решил завершить начатое сетью и придушить меня на месте. – Эта консервная банка в тебя плюнула! Металлической паутиной! Так нечестно, я буду жаловаться в высшую лигу магических существ!
Железная жаба, явно раздосадованная своим промахом, издала звук, похожий на скрежет ржавых качелей. Кажется, она была недовольна, что её блестящая ловушка поймала только кусок болота. Жаба начала сматывать свою «удочку» обратно в лязгающую пасть, готовясь к следующему «плевочку».
– Это не она, – прошелестел рядом тихий голос. Это был Болотник, местный дух, похожий на ожившую кучу тины. Он смотрел на механическое чудище с таким ужасом, будто увидел счёт за коммунальные услуги. – Она просто охранник. Пугало. Детей она не трогает, только отгоняет чужаков.