– Хорошо, выдумывай себе любые дела, лишь бы куда-то ходить и ни о чем не думать. Только я не знаю, кем надо быть… Хм… Короче, то, что ты бежишь от наших отношений как от чумы, для меня не сюрприз, ты так уже делала, но не поздравить лучшую подружку с днем рождения…

Я надулась.

– Передай Юльке, что я сожалею. Это условия, на которые я должна была пойти, чтобы приносить пользу миру.

– Сама ей скажи! Потому что такой бред я не в силах повторить. Можно подумать, что мир перевернется от одного сообщения. Пускай ты не хочешь тратить драгоценное время на общение с некогда дорогими тебе людьми… Хм, я надеюсь во всяком случае, что был хотя бы такой период, когда мы были тебе дороги… Хоть кратковременно… Но телефон-то он не отобрал у тебя? С паспортом вкупе… Ты реально позвонить не могла или пару слов натыкать?

– Во-первых, парой слов я бы только все испортила. Умерла – так умела. А во-вторых, если ты продолжишь меня оскорблять, то лучше иди к себе домой и говори со стенами. Я это выслушивать не желаю.

Мы дошли уже до остановки, но возлюбленный, к сожалению, не отчалил. Пока я молилась, чтобы автобус пришел поскорее, он продолжал меня отчитывать, как первоклашку:

– Тебе придется выслушивать, поскольку я не могу пустить это дело на самотек. Иногда люди делают ошибки, в том числе и ты, хоть считаешь себя самой умной. Если бы ты купила не то платье или переплатила за какой-то товар, я бы тебе ничего не сказал, но эта твоя ошибка влияет не только на твою жизнь, но на мою, увы. Так вот, попробуй заглянуть внутрь себя и понять, что ты это делаешь специально. Возможно, придется сходить к психологу…

– Что?! – прервала я его весьма эмоционально к вящей радости скучающей на лавке старушки. Хорошо, что на остановке были пока только мы трое. – Как ты смеешь посылать меня к психологу? Что будет дальше? К психиатру направишь? У меня нет проблем, успокойся! Ты себе вообразил, что я это все выдумала, свою миссию, свою сложную важную работу и будущую карьеру сыщика, чтобы от тебя сбежать, окей, значит, тебе так проще смириться. Хотя если ты не можешь смириться, то это тебе нужно идти к психологу. Ведь думать, что от тебя отказались из-за боязни перед великой любовью и глубиной чувств и ответственности куда приятнее, чем если тебя променяли на карьеру…

– Дочк! Я жисть-то пожила, и любовь на работу никак нельзя менять, ага…

Я в бешенстве обернулась на бабку.

– Помолчите, пожалуйста! Я не с вами разговариваю!

– Молчу, молчу… – Старая даже не обиделась, а уткнулась в вязание. Какой кошмар. Ходят же такие экземпляры еще по улицам современного Подмосковья.

Женька, к моему несчастью, тоже не обиделся. Они словно сговорились со случайной бабкой меня мучить. Я ведь специально выбирала неприятные фразочки, чтобы он отстал и чтобы мой рейтинг упал ниже плинтуса в его глазах. Но не вышло. Логинов и старуха познали дзен.

– Нет, Катя, ты именно что бежишь от чувств. Вспомни, лет десять назад ты точно так же поступила, когда у нас все только началось. Бортанула меня по каким-то надуманным причинам из-за какого-то надуманного чувства вины из-за какой-то мистики, в которую я даже не верю. И теперь, как только я опять заговорил о свадьбе, ты снова что-то придумала.

– Я не придумывала ничего! Это все Прижимин!

– Да-да, удобный кандидат, чтобы оправдать наше «вынужденное» расставание.

– Хорошо, если у меня все такое надуманное и непонятно какое, зачем ты вообще на меня все эти годы потратил? Ведь декаду назад я уже была шизанутой, по твоему мнению.

– Твоя шизанутость – это не только мое мнение, кстати… – Он вздохнул. – Короче, тут дело вот в чем… Хм…

– Ты так и будешь хемкать и вздыхать? Автобус едет! А я уже опаздываю и его не пропущу из-за тебя, так и знай!

– В общем… Хм… Меня тут с одной девушкой пытаются познакомить… Ну то есть я уже ее знаю, мы коллеги, но ее отец скоро устраивает банкет… А он – лучший друг и партнер моего отца. И отец зовет меня на банкет, чтобы… Короче… Хм.

За последнее «хм» захотелось дать ему по репе.

– Ты… – Задрожал подбородок и защипало глаза, поэтому пришлось поскорее заканчивать разговор. И автобус тут был уже ни при чем. – Ты просишь разрешения сходить на свидание или что?

– А я не знаю, – пожал любимый плечами. – Могу ли я? Я тебя не понимаю. Если это блажь, то это пройдет. А если не блажь? Я должен один остаться навсегда, пока ты карьеру сыщика делаешь?

– Ага, ясненько. Значит, папка твой решил познакомить тебя…

– Ну, ты-то до сих пор с моими родителями так и удосужилась нормально, по-человечески познакомиться…

– …С какой-то шваброй… – продолжала я негодовать.

– Знаешь что! – не выдержал он. Дзен лопнул и разлетелся на множество лепестков сакуры, которые, подхваченные весенним ветром, упорхнули обратно в Азию. – Швабра хотя бы полы моет!

«Ну да, а я-то вообще ни на что не способна, так надо понимать», – подумала я, но не успела ему ответить, ибо запрыгивала в автобус, который уже нетерпеливо закрывал двери, едва меня ими не прижав.

На этот раз на пороге меня никто не встретил, но двери были открыты и не пришлось мучить звонок. Я прошлась до помещения, в котором мы общались, открыла дверь, предварительно покричав:

– Виталий! Я пришла!

И застала следующую картину… Нет, сначала объясню, для чего кричала. Я до этого слышала какие-то звуки, похожие на работу электрического прибора. Врожденное чувство такта не позволяло мне молча вторгнуться в пространство, в котором может происходить все что угодно. Все-таки человек владеет бизнесом и этим помещением и он волен делать все что захочется. Правда, разумно при этом двери запирать… В общем, на мой короткий зов никто не откликнулся, и я все же распахнула дверь.

Словно нарочно издеваясь надо мной, Виталий орудовал… шваброй.

– Да что б вам всем, – пробормотала я, заходя.

– А, Катерина! Я тебя не слышал.

– Я кричала, звала тебя, – на всякий случай заметила я, чтобы он не решил, что я некультурная.

– Прости, у меня тут новое устройство! Оно шумит! – И он потряс над головой чем-то похожим на электровеник. – Дистанционная электрошвабра! Угадай, что она делает?

– Полы моет, – вздохнула я, закатывая глаза.

– Именно! Но сама, без присутствия человека!

– Но ты же держишь ее за ручку… – не удержалась я. Правильно мне говорят, что я хамка, и «врожденное чувство такта», которым я кичилась каких-то тридцать секунд назад, распространяется только на приветственные слова и привычку не входить никуда без стука.

– М-да… – Виталий сразу сник. – Тут такой косяк… Поработала пару секунд и дрепнулась… Но если держать ее, то отлично моет! – энтузиазм к нему вернулся. – В нее заливается вода, и тряпку мочить не нужно, она сама мочит по мере высыхания. Мое новое изобретение! Здорово, правда?

– Угу. Я не опоздала? – решила я сменить тему. Виталий, воспевающий свое детище, стал походить на восторженного ребенка и, чувствовалось, мог говорить часами не по делу. А я тут все же по работе.

– Нет-нет, клиентам я назначил к часу. А тебя мы за это время подготовим. Скоро придет гримерша с платьем, а я пока покажу, что нужно делать. Идем.

Выйдя в общее помещение с пятиметровыми потолками и огромными железными стеллажами, мы прошли еще немного и завернули куда-то за угол.

Увидев новую локацию, я даже ахнула: оказалось, что тут установлена сцена или, скорее, подиум; на него водрузили стенды с полками, выступами и длиннющими крючками, на которых висят, стоят и полулежат различные части робота.

Центральное место экспозиции занимала голова, вернее, передняя ее часть. Виталик крутанул штатив на стенде, и голова повернулась. Лицо теперь смотрело в стену, а нам демонстрировались внутренности: микросхемы, провода, чипы и прочая электроника. Мне стало значительно легче дышать, поскольку лицо, повторюсь, здорово напоминало мое, и это почему-то пугало. А когда видишь все эти провода, сразу становится ясно: никто не отреза̀л голову моей сестре-близнецу, которой у меня никогда не было.

Слева от стендов на краю постамента была установлена обычная узкая кровать, на которую кто-то свалил вперемешку постельное белье и еще какие-то цветастые тряпки.

Виталий подвел меня к постели, а я внутренне напряглась и аккуратно, по возможности незаметно полезла в сумку, в которой всегда ношу с собой электрошокер, и, нащупав его, сняла с предохранителя. Да, Гавриков крут в вопросах электроники, но, сдается мне, умение создавать роботов еще никого не спасало от удара шокера. Схватившись за прибор и нащупав кнопку, я, пока не вынимая его, напряженно следила за действиями возможного сексуального маньяка. Зачем ему тут кровать? С кем он тут белье сминал? С предыдущей доверчивой девочкой, которой он тоже денег обещал, если изобразит робота перед инвестором? Ну-ну, нашел идиотку. Я и не таких в нокаут отправляла. Когда-то давно проходила курсы самообороны, а потом уже Женька, бывший каратист, долго и старательно обучал меня нескольким приемчикам.

– Видишь это?

– Угу, – аккуратно выдала я, не открывая рта.

– Тебе нужно будет вот такими движениями… – и Виталик, словно пародируя некогда модные танцы в стиле робота, опустил руку и подцепил пальцами яркую ткань, – застелить постель. Займет это всего пару минут.

И он, сдвинув в сторону белье, расправил цветастую тряпочку, которая на поверку оказалась обыкновенным дешевеньким покрывалом.

Я выдохнула, поняв, что никто меня насиловать не собирается, и уже хотела достать руку из сумки, пустую, разумеется, но тут Виталик со словами:

– А потом соберешь в стопку белье, – потянулся к бязи, что лежала на краю, сделал шаг, оступился и начал заваливаться на бок.

Реакция у меня отменная: мгновенно высунув руку из сумки, я попыталась его придержать, поскольку он как раз находился справа от меня и это удобнее было делать ведущей рукой, но запамятовала, что все еще сжимаю электрошокер и держу палец на кнопке…

В общем, Виталику поплохело… Задергался, бедолага, на полу. Пять минут я приводила его в чувство и даже бегала по его велению в кабинет попеременно за чаем, валерьянкой и корвалолом. Когда он послал меня в четвертый раз за коньячком, я отказала. Тем более я уже успела двадцать раз извиниться и помочь ему, на удивление тяжелому, добраться до той самой кровати и прилечь на нее. Чего еще ему надо?

– Катерина… – стонал он, допив-таки чай и так и не получив вожделенного коньяка, – теперь я понимаю, отчего тебя Прижимин выбрал… Ты бой-баба, конечно, у меня до сих пор нога дергается.

– Еще не выбрал, но спасибо за комплимент.

– Ошибаешься… Это не комплимент…

И я со злости сняла у него со лба тряпку, которую пару раз бегала по его приказу мочить. Это была, кстати, одна из наволочек. Придется демонстрировать заказчику неполный комплект. Так или иначе, если я правильно поняла, он берет робота для ухода за ребенком-школьником, а тому и одной подушки хватит, для узкой-то кровати.

– Что здесь происходит?! – вдруг гаркнул кто-то у меня за спиной. Я так и подпрыгнула, хоть и не из тех, кто быстро пугается.

– Любаша, это не то, что ты думаешь…

Виталику пришлось еще и рубашку расстегнуть, потому что он орал, что ему нечем дышать, и, ввиду того что он все еще лежал на разобранной постели, видок мы имели двусмысленный. Слава всем богам, что я хотя бы одета и обута.

– Я тут ему помогаю! Пришла тут, понимаешь! – Любовь, имеющая вид продавщицы с рынка – с крашенными некогда в цвет мандарин волосами, которые отросли уже на пятнадцать сантиметров, и с богатыми формами, так и рвущимися наружу через все доступные щели и прорехи в одежде, включая декольте и разрез юбки в облипочку, – потрясла толстыми руками маленький пакет, из которого торчали кисточки.