– Я знаю, что знаком, – Петров порылся на столе среди бумаг и нашел нужную. – Это Вы с неким приставом Столбовым завербовали Канарейкина как агента, будучи на службе в тульской полиции?

На Трегубова нахлынули воспоминания. Три друга со времен тульской гимназии: он, Михаил Торотынский, уехавший потом в Америку, и сын тульского купца Николай Канарейкин. Неразлучная троица. Когда Николай уехал учиться в московский университет, то набрался там вольнодумства и вступил в общество народовольцев, планирующих теракт. Михаилу и Ивану удалось отговорить друга от участия в теракте, но жандармы уже знали, что Николай состоял в кружке народовольцев. Тогда, чтобы спасти друга, Иван уговорил своего наставника помочь Канарейкину, и они оформили Николая как агента, который по заданию тульской полиции проник в группу террористов.

– Да, так и было, – согласился Трегубов, – но при чем здесь шпионаж?

– Господин Канарейкин арестован за кражу секретного документа государственной важности. Уже звонил сам министр финансов Сергей Юльевич Витте, и мне послышалась в его голосе лёгкая паника, хотя он не тот человек, чтобы ей поддаваться. Это необычно. Он просил бросить все ресурсы и найти документ в ближайшие дни, иначе ему придётся доложить императору. Видите, молодой человек, в какую ситуацию Вы попали с Вашим бывшим агентом? Вы же с ним, судя по донесению Стрельцова, встречались несколько раз уже в Москве.

– Да, но этого не может быть! Николай – купец, сын купца, и вообще абсолютно безвредный человек. Он не мог стать шпионом, – ответил Иван.

– Любого человека, даже очень хорошего, можно использовать, если найти его слабые места. Вы должны уже хорошо это знать господин следователь. Вы сейчас здесь у меня, а не на допросе, только потому, что я уважаю Вашу честность в деле с убийством сына Стрельцова и ценю Вашу помощь в деле с убийством священника. Меня лично патриарх поблагодарил за его раскрытие. Вы хорошо постарались тогда.

– Просто отлично постарался, – не удержался сыронизировать жандарм, – полдеревни на каторгу отравил.

Петров строго посмотрел на подполковника, тот поперхнулся и замолчал.

– Поэтому я хочу Вам предоставить возможность, – продолжил Николай Иванович, – самому разобраться в ситуации.

– Каким образом? – спросил Иван.

– Будете следователем по делу.

Иван был ошарашен. А у сидящего по соседству Смирнова аж глаза полезли на лоб от удивления.

– Спасибо, Николай Иванович… – начал Трегубов.

– Не благодарите. Даю Вам максимум неделю, мне нужен документ, вы должны его найти. Кроме того, Вы лучше всех знаете этого Канарейкина. Насколько я в курсе: он ещё не сознался, – сказал Петров тоном, от которого молодой следователь внутренне содрогнулся. – Вам будет помогать подполковник и докладывать мне, как идёт расследование. Вы будете работать параллельно с людьми Семякина и Стрельцова. Меня просили бросить все ресурсы. Да, и ещё: если этот Канарейкин, Ваш друг, замешан в похищении, я надеюсь на Вашу непредвзятость. Есть вопросы?

– Да, – сказал Трегубов, – а если за неделю мы не найдем документ?

– Следствие продолжит Стрельцов, со всеми вытекающими последствиями, – многозначительно ответил директор департамента полиции.

– У меня есть вопрос, – вмешался Смирнов. – Участие в следствии бывшего подозреваемого уже странно выглядит. Вы же знаете, что это отметят Ваши недоброжелатели, а ещё и вести такое следствие Трегубову просто не по рангу.

– Ничего страшного, сделаем его следователем по особо важным делам, – ответил Петров.

– На одно дело? – с сомнением спросил жандарм.

– Тогда дайте ему ещё дело, чтобы это не выглядело откровенной протекцией для Стрельцова и Семякина, – раздраженно заметил Николай Иванович. – Что там сейчас у нас есть?

– Узнаю и подберу, – согласился Смирнов. – Хотя… – тут же добавил он, – недавнее убийство рядом с Путевым дворцом. Это же как раз одно из мест, охрану которого нам необходимо усилить. Может быть, сначала назначим его туда, а затем уже пусть займется главной проблемой?

– Я согласен. Идите. Все подробности у Григория Константиновича – генерал склонился над бумагами.

Трегубов и Смирнов встали и пошли к выходу. Но Иван остановился и повернулся к Петрову.

– Ещё один вопрос, Николай Иванович, это важно. Чтобы найти документ, нужно знать, что это за документ.

Петров поднял глаза от стола и посмотрел на следователя. Он раздумывал недолго – резон в просьбе Трегубова был очевиден.

– Проект франко-русского союза – договора между Францией и Россией по финансам и… и военному союзу против Германии и Австрии.

6

Библиотека-читальня имени Тургенева расположилась в конце Сретенского бульвара. Это была первая бесплатная библиотека, средства на строительство которой выделила Варвара Алексеевна Морозова, урожденная Хлудова. Она родилась в богатой семье, и в шестнадцать лет была выдана замуж за владельца Тверской мануфактуры – Абрама Абрамовича Морозова. Почетная гражданка Москвы Варвара Алексеевна сама управляла мануфактурой после смерти мужа, а также занималась благотворительностью. Открыла литературный салон, который посещали поэты, в том числе Александр Блок, построила библиотеку и делала пожертвования университету, за что получила медаль.

Илья Петрович Павлов подошел к одноэтажному зданию библиотеки. Справа и слева от двухстворчатой двери входа располагались огромные окна, разделенные на равные сегменты,, очевидно, чтобы внутрь проникало больше света. Над козырьком и под барельефом герба города разместилось название библиотеки. Но не это привлекло внимание агента сыскной полиции. Справа от библиотеки на двухэтажном здании располагалась вывеска «Пивная лавка Дворянчикова, продажа навынос». Павлов вспомнил свое прошлое задание, его желудок непроизвольно сжался, и агент икнул. Он оценил расположение пивной рядом с библиотекой. «Каждому своё», – подумал молодой человек, мысленно процитировав философов античной древности Платона и Цицерона, затем перевел взгляд с пивной на библиотеку и вошёл в нее.

Заведующая библиотекой Екатерина Владимировна Алексеева была ещё не старая женщина. Её полное тело прикрывало строгое, но несколько бесформенное платье, призванное скрыть недостатки фигуры. Волосы Екатерины Владимировны уже начали седеть, а на лбу залегли две глубокие морщины. Серые глаза озабоченно смотрели на агента полиции.

– Господи, какой ужас Вы рассказываете! Бедная Верочка! Такая девочка, совсем молоденькая и скромная…

– Как давно она у Вас работала? – спросил Павлов.

– Да не так уж и давно, – ответила заведующая библиотекой, – я бы даже сказала, что недавно. Вот вчера первую зарплату получила…

– То есть у неё были с собой деньги? – сразу оживился полицейский, внутренне довольный тем, что нашел возможный мотив преступления. – Сколько?

– Двадцать рублей.

«Это действительно может быть причиной» – подумал про себя Павлов, а вслух спросил:

– Кто знал, что она уйдет из библиотеки с деньгами?

– Все, кто здесь работает. Так что же, Вы думаете, что её убили из-за этих денег? – ужаснулась заведующая, непроизвольно поднеся руку ко рту, словно пытаясь остановить сорвавшееся с языка предположение.

– Убивают и за меньшее, – заметил Илья, пытаясь выглядеть в глазах заведующей бывалым агентом. – Скажите, Екатерина Владимировна, какой была Погребова? С кем общалась?

– Девушка была, хорошая, грамотная, работящая. С кем общалась? Со всеми.

– Она с кем-нибудь подружилась здесь? Откровенничала?

– Не думаю. Нет.

– А был ли у неё жених или ухажер? – спросил Павлов, краем глаза уловив, что стоявший поодаль очень худой молодой человек, с выступающим кадыком на длинной шее и неряшливой шевелюрой над крючковатым носом, пытается вытянуть шею ещё больше, чтобы услышать их разговор.

– Я не знаю, – ответила заведующая библиотекой. – Мы проработали вместе совсем мало, и она не делилась со мной подробностями своей личной жизни.

– А это кто? – спросил агент, кивнув в сторону любопытного парня.

– Степан Лазутов, наш сторож. Библиотека скоро закроется.

– Степан, – громко позвал Павлов, – подойдите сюда, пожалуйста.

– Я? – сторож на всякий случай осмотрелся вокруг, будто бы здесь было несколько Степанов.

– Да, Вы. – подтвердил агент и спросил его в лоб, – Вам так интересен наш разговор?

– Я… нет, да… то есть, да, – пробормотал подошедший Степан. – Я услышал, что что-то приключилось с Верой Александровной, вот и хотел узнать, что именно.

– Она мертва, убита.

– Боже мой, – побледнел парень. – Но как же так, кто же это сделал?

– Мы пока не знаем, но обязательно найдем убийцу, – Илья многозначительно посмотрел на сторожа. – Что Вы можете сказать о погибшей? Вы её хорошо знали?

– Не очень, также как всех.

– А был ли у неё молодой человек? Она же была красивая девушка, не так ли?

– Да. То есть, красивая, но я не знаю, был ли у неё кто-то.

– Её никто не встречал по вечерам?

– Я не видел, – покачал головой Степан. – А Вы считаете, это мог сделать её ухажер?

– Мы проверяем все возможности, – важно ответил Павлов. – Вам есть что ещё сообщить?

Сторож и заведующая переглянулись, и Екатерина Владимировна ответила за двоих:

– Нет.

Когда Павлов закончил допросы всех немногочисленных сотрудников библиотеки, на улице смеркалось. Он отправился на конке в Замоскворечье, куда переехал, поступив на службу в полицию. Квартиру он нашёл в том же доме, где жил Блохин. Хотя вернее будет сказать, что это его наставник и начальник предложил вариант в доме, где жил сам. Поэтому прежде, чем отправиться в свою микроскопическую квартиру, состоящую из одной комнаты во втором этаже, Илья решил проведать Блохина, в квартире которого царил холостяцкий беспорядок.

Старший агент открыл дверь, повернулся и, ковыляя, дошел до кровати, на которую тут же плюхнулся задом. Сломанную ногу в гипсовой лангете положил на стоявший рядом деревянный стул.

– Свозили меня в первоградскую больницу, – пояснил Блохин, глядя на гипс, – сказали: шесть недель покоя, наступать нельзя. Что за напасть? Столько дел, а тут это!

– Ничего, зато отдохнёте. Напишите список, я завтра схожу за продуктами, – сказал Павлов.

– Ты лучше с утра узнай кого назначили следователем, я-то не смогу. Рассказывай, что узнал.

Павлов начал рассказывать, стараясь не упускать деталей и тщательно подбирая слова, всё-таки первое настоящее дело, – ему не хотелось попасть впросак перед опытным агентом. Илья начал своё повествование с домов и дач рядом с Петровским парком, особенно выделив посещение дома Молчановых.

– С Лизой этой, дочкой мясника, нужно ещё раз поговорить. Ты прав, она может что-то знать, – задумчиво давал советы Блохин. – Подкарауль её одну на улице и надави. На отца тоже надо было надавить. Эх, меня не было! Убийство – это серьезное преступление, и нечего было цацкаться с ним. Сходи в лавку, допроси тех, кто там работает у него, узнай, откуда кровь. Не разделывает же он мясо в шубе! Запачкать, конечно, мог. Но узнай подробности. С подозрения пока его не снимай.

– У него сын в лавке и он, вдвоем они.

Сын – это плохо, договорятся. Уже договорились, если это Молчанов.

– Непохож он на убийцу: благопристойный такой, семья, – вставил Павлов.

– Ты что же думаешь, у убийцы на лбу написано: «Вот он, мол, я – душегуб»?

– Но какой мотив может быть у Молчанова? Они же соседи, Вера Александровна его дочку учила…

– Это тебе и надо выяснить, – заявил Блохин. – А ну как он соблазнил Погребову, а потом и убил, чтобы концы в воду, и никто не узнал? Что в библиотеке?

Илья вздохнул и начал рассказывать. Старший агент внимательно выслушал его и спросил:

– Значит, сторож глаз положил на девушку?

– Я разве так сказал? – удивился Павлов.