– Понятно, что поможем Кате и детям, – уточнил Шиповник. – Расследование тоже не оставим без внимания, и эта задача… – Ещё одна пауза, во время которой подполковник взглядом отыскал выбранного оперативника. – Ложится на тебя.

Вербин молча кивнул.

– Думаю, никто не будет против, если от нас этим делом займётся Феликс?

Возражений не последовало.

– Ну и моя большая просьба…

Об этом Шиповник мог и не заикаться.

– Всё, что угодно. – Фролов, самый старый сотрудник отдела, не часто позволял себе перебивать начальника, но сейчас не сдержался. – Феликс, всё, что угодно, и в любое время.

Остальные сотрудники закивали.

– Любая поддержка.

– Договорились.

– Ладно, мужики, остальное порешаем в рабочем порядке. – Подполковник демонстративно закрыл блокнот. – Идите злодеев ловить.

Совещание закончилось, но не для всех.

Вербин дождался, когда коллеги покинут комнату, прикрыл дверь и уселся напротив Шиповника. И даже сидя он возвышался над руководителем – сто девяносто четыре сантиметра никуда не денешь. При этом здоровенным «шкафом» Вербина никто не называл, телосложение у него было спортивное, мускулистое, но без лишней массы, а худым Феликс казался из-за роста. Лицо вытянутое, как шутили, у Вербина всё росло вверх, а не вширь, с «упрямым» подбородком. Завершали картину серые глаза и короткие светло-русые волосы, аккуратно зачёсанные набок. Сильная жара спала, на этой неделе температуру обещали комфортную, не более двадцати шести градусов, даже с небольшими дождями, поэтому Феликс ходил в джинсах, удобных кроссовках, футболке-поло. А документы и прочую мелочь прятал в маленькой кожаной сумке.

– Давно с ним виделся? – негромко спросил подполковник, откладывая бумаги.

Феликс поднял бровь:

– Судя по всему, вы знаете когда.

– Ты что, детектив?

– Круче, Егор Петрович, я – опер с Петровки. – Вербин потёр рукой подбородок. – Когда Пашу убили?

– Вчера поздно вечером. Тело обнаружили ночью.

– Ограбление?

– Нет. Даже не пытались замаскировать: часы, бумажник, телефон, машина – всё на месте.

– Может, он документы какие важные вёз? Или крупную сумму наличными?

Выйдя в отставку, Русинов стал работать в строительной фирме жены, достаточно известной организации, прочно стоящей на ногах. Устроился, разумеется, не грузчиком, и все понимали, что в машине одного из топ-менеджеров довольно крупной компании могло оказаться нечто более ценное, чем часы, бумажник и телефон вместе взятые.

– Эту версию отработают ребята с «земли», – ответил Шиповник, глядя Феликсу в глаза.

– А чем займусь я?

– Ты мне скажи. О чём вы с Пашей разговаривали две недели назад? – Подполковник помолчал и объяснил: – Коллеги посмотрели путешествия его телефона и увидели, что Паша заходил в «Грязные небеса».

– В системе мой бар отмечен как подозрительное место? – пошутил Феликс.

– Как отличное место, – тоном знатока отозвался Шиповник. – О твоём баре многие знают, а увидев точку на карте и сопоставив с тем, что случилось в дальнейшем, ребята решили, что Паша приходил к тебе советоваться. Они правы?

В первую очередь они молодцы и поступили, как настоящие коллеги: предположив, что Русинов встречался с бывшим сослуживцем, не стали вызывать Вербина, а сообщили его руководителю и попросили прояснить ситуацию. Очень вежливо и по-человечески.

– Зачем приходил Паша?

– Вы всё правильно сказали, Егор Петрович, – посоветоваться.

– Он во что-то влип?

– Нет. Ну, то есть… – Вербин сообразил, как прозвучало его «нет» в контексте смерти старого товарища, и решил поправиться: – У него не было очевидных проблем по бизнесу или во взаимоотношениях с кем-то. И он не чувствовал опасности. Паша пришёл посоветоваться по одному старому делу и держался абсолютно спокойно.

– Что за дело?

– Давайте я перескажу наш разговор, а вы сами решите, что и как? – предложил Феликс. – Хорошо?

– Рассказывай. – Шиповник посмотрел на часы. – Только не затягивай.

две недели назад

Как отличить хорошее заведение? По шеренге дорогих автомобилей? В том числе с застенчиво задранными багажниками – чтобы парковщики не увидели спрятанные номера и хозяину не пришлось тратить кровные сбережения на оплату парковки или штрафа. Нет, дорогие машины показывают, что заведение модное в этом сезоне, или пафосное, с задранными, как багажники, ценами – чтобы отпугнуть тех, кому «сюда не положено», и угодливо распахивая дверь только перед сверхплатёжеспособной клиентурой. О качестве заведения говорят не автомобили у входа, а отсутствие свободных мест в зале, в котором топ-менеджер крупной корпорации может оказаться за соседним столиком с компанией программистов и не станет комплексовать по этому поводу. О качестве заведения говорит только то, что людям в нём хорошо и они готовы в него возвращаться снова и снова.

Как в бар «Грязные небеса».

Расположенный в тихом переулке неподалёку от Цветного бульвара, он славился достойной кухней, напитками на любой вкус и отличным обслуживанием. И славился заслуженно, поскольку владельцы понимали значение слова «репутация» и делали всё, чтобы она оставалась блестящей. Их труды приносили результат: «Грязные небеса» не пустовал даже в самые «мёртвые» для рестораторов дни. Люди с удовольствием заполняли единственный зал, стильно отделанный тёмным деревом, занимали все столики и плотно рассаживались за барной стойкой, над которой, по желанию первой хозяйки «Грязных небес», было вырезано изречение Публия Сира: «Contra felicem vix deus vires habet»^[1].

И именно за стойкой, в самом дальнем углу, пристроились Феликс и Русинов. Паша позвонил слишком поздно, все столики оказались забронированы, вот и пришлось общаться, сидя на высоких табуретах. Впрочем, Русинова всё устраивало.

– Отличный чили, – выдохнул он, отодвигая пустую тарелку. – Думаю, лучший в городе.

– Рад, что тебе понравилось.

В «Грязных небесах» Вербину принадлежал контрольный пакет, и хотя сам он принимал в управлении заведением весьма опосредованное участие, полностью доверившись деловым партнёрам – администратору и старшему бармену, Феликсу была приятна похвала старого товарища. К тому же Русинов любил поесть и в хорошей еде разбирался.

– Жаль, что не получается заезжать почаще – дела. Да и живу я теперь в Подмосковье, дорога время съедает.

– Я помню, – обронил Вербин.

– Природа, все дела, – продолжил Павел. – Птички по утрам поют. Я не люблю в доме кондиционер включать, на ночь открываю окна и слышу, как они по утрам надрываются.

– Нравится?

– Птички?

– Новая жизнь.

Русинов шумно отхлебнул пива из поданной барменом кружки и улыбнулся:

– Знаешь, неплохо. У меня ведь Катюха хваткая, я сейчас у неё на фирме директором по общим вопросам числюсь, но скажу честно – не только числюсь. За время, что работаю, в делах разобрался, понял, что нужно делать и как, и реально занят с утра до вечера.

– Но скучаешь?

– С чего ты взял?

Вербин тоже глотнул пива, помолчал и пожал плечами:

– Показалось.

– Нет, не показалось, – не стал врать Русинов. – По тому, что могут дёрнуть среди ночи, не скучаю. Хотя первые пару месяцев часто просыпался, снилось, что телефон зазвонил. Хватал его с тумбочки и проверял, нет ли сообщений. – Павел покачал головой и улыбнулся, припоминая те случаи. – Прошло, конечно, постепенно приучил себя к мысли, что всё осталось позади и теперь по ночам можно спокойно спать. А вот по загадкам скучаю.

– Зла не хватает? – небрежно пошутил Феликс.

– Точно, – рассмеялся в ответ Русинов. – Ну, зла, как ты сам понимаешь, по жизни хватает: в бизнесе бывают напряжённые моменты, но их распутывать не нужно, скорее, договариваться. С загадками на «гражданке» сложно, у них жизнь пресная.

– Нормальная, – уточнил Феликс.

– Это я и имел в виду.

– Читай детективы.

– Ты меня опередил. Как раз хотел сказать, что стал читать. А ты интересуешься?

– Я ещё не уволился.

– То есть загадок хватает?

– Ты нашу работу не хуже меня знаешь.

– Это верно. – Павел покрутил по стойке кружку, но пить не стал. – А вообще книги читаешь?

Вопрос был странным и неожиданным, поскольку никогда раньше Вербин не замечал Пашу с книгой в руках, не видел их на его рабочем столе, и ни разу в их разговорах речь о литературе не заходила.

– Читаю, – медленно ответил Феликс. – Получается не часто, но иногда просто хочется.

– Родители приучили?

– Ага.

– А меня нет.

Это сообщение Вербин комментировать не стал.

– Что предпочитаешь?

– Умные книги.

– То есть нонфик^[2]?

– То есть классику.

– Как был снобом, так и остался, – констатировал Русинов.

– Спасибо на добром слове.

– Я знал, как тебе польстить, – коротко рассмеялся Павел и достал из сумки довольно толстый томик. – Эту книгу читал?

Стильная обложка: не яркая, аляповатая, а скорее строгая, но привлекающая внимание. Таисия Калачёва «Пройти сквозь эту ночь». Название в меру романтичное, больше подходящее для сентиментального романа, но обложка сентиментальному роману не соответствовала. Феликс перевернул томик. На задней сторонке обложки красовалась фотография писательницы, короткая справка о ней, аннотация романа и высказывания нескольких литературных критиков. Первое начиналось словами: «Завораживающий и пугающий true crime^[3]…»

– Даже не слышал.

– А о том, что такое true crime, слышал?

– Да.

– Так вот, роман основан на реальных событиях. Буквально.

– Что ты имеешь в виду?

– Здесь рассказывается о пяти убийствах, совершённых в Москве в течение одной ночи.

– Тогда какой же это true crime? – поморщился Феликс. – Чистая выдумка. Такое разве что в девяностые случалось.

– Нет, это настоящий true crime, – не согласился Русинов. – Одно из тех убийств я расследовал.

– Поздравляю, ты стал звездой.

В ответ Павел поднял палец, показывая, что шутливый разговор окончен, и продолжил:

– Это случилось пять лет назад, зимой, в ночь с тридцатого на тридцать первое января. Человека забили до смерти молотком. Вышел поздно вечером выгулять собаку – и погиб. Орудие не найдено, мотив непонятен, но точно не ограбление, следов никаких – ни на земле, ни по видеокамерам. Точнее, следы на земле, разумеется, были, но никуда не привели. Чисто проделанное и абсолютно бессмысленное убийство. – Пауза. – Я не раскрыл, то дело до сих пор «висяк».

– А здесь? – Вербин кивнул на книгу.

– Здесь оно раскрыто. Опер оказался таким же умным, как ты.

Второе предложение могло сойти за шутку, но Русинов был абсолютно серьёзен и честно сказал Феликсу, что о нём думает. Честно, потому что никогда во время службы не соревновался с Вербиным. В отличие, например, от Захарова.

– Тебя это разозлило?

Они оба понимали, что Феликс имеет в виду книгу, в которой загадка, оказавшаяся не по зубам Павлу, была разгадана.

– Не могу ответить точно. Скорее, меня это удивило, потому что писательница предложила интересную и перспективную версию: она связала пять разрозненных убийств в одно дело. А я даже не знал, что их было пять.

– Главная жертва и четыре отвлекающие внимание? – предположил Вербин. – В книгах такой приём часто используют.

– Нет никакого основного, – качнул головой Русинов. – Все пятеро никак не связаны друг с другом. Преступник поставил себе целью убить пять человек в течение одной ночи – и убил.

– «Серийник»?

– Да. Во всяком случае, так она написала.

– Она написала… – Феликс посмотрел на обложку. – Таисия Калачёва. – Перевернул книгу и вновь посмотрел на фотографию. – Красивая.

– В жизни ещё красивее.

– Говорил с ней?

– Да.

– Что сказала?