– А ты никогда и не пытаешься сдерживаться, – прошептала молодая женщина, покусывая мужчину в шею.

– А зачем?

– Согласна: незачем…

Они не были похожи. Гриша имел рыжеватый волос, не ярко-рыжий, который видно издали, а именно рыжеватый, словно краски не хватило и пришлось слегка приглушить цвет. Он носил короткую, но густую, красивой формы бороду, которая придавала мужественности его достаточно простому лицу, и короткую, стильную стрижку с зачёсом назад. Телосложение среднее, далёкое от атлетического, в меру подтянутое, но уже с небольшим животиком – Гриша очень хотел его согнать, однако пока не получалось: то ли из-за лени, мешавшей ему чаще бывать в фитнес-зале, то ли природа брала своё. Лет ему было сорок три. Карине меньше – всего тридцать. Стройная, худощавая, с гладкими чёрными волосами до плеч и узким, вытянутым лицом, она немного походила на птицу – большими круглыми глазами. Сейчас прикрытыми. Но не от того, что молодая женщина не хотела смотреть на партнёра, а потому что переживала упоительные мгновения – Гриша был прекрасным, сведущим и весьма умелым любовником. Но ни в стонах, ни в движениях, ни в скрипе кровати, ни даже в запахе пота не было и намёка на любовь.

Они технично доставляли друг другу яркое удовольствие.

– Подвезти тебя? – спросил Гриша, когда Карина вышла из душа.

К этому моменту он уже сварил кофе. Но только кофе, хотя готовить умел и периодически баловал подругу сытными завтраками. Однако сегодня ограничился вкусным кофе, поскольку времени на еду не осталось.

– Ты всё время забываешь, что я работаю недалеко от дома, – улыбнулась в ответ молодая женщина. – Пешком дойду.

Карина специально не затянула пояс тонкого и короткого халатика – хотела подразнить любовника, и с удовлетворением отметила, что шалость удалась: Гриша без стеснения ласкал взглядом её небольшую, красивой формы грудь.

– Хотел за тобой поухаживать.

– Ты ещё предложение сделай, – пошутила молодая женщина, взяв кружку с кофе. – Спасибо.

– А ты примешь? – Он поинтересовался легко, делая вид, что продолжает шутливый разговор, но тем не менее поинтересовался, поэтому Карина ответила. Но таким же, лёгким тоном:

– То есть если я скажу, что не приму, ты не станешь его делать?

– Зачем время тратить? – Ответ прозвучал в прежнем, шутливом ключе, но молодая женщина хорошо изучила любовника и поняла, что за лёгкой болтовнёй на неожиданную тему скрывается желание «прозондировать» почву. Потому что Гриша ни за что не завёл бы разговор о свадьбе просто так: он знал, что женщины относятся к этой теме намного серьёзнее мужчин, и не позволил бы себе задеть подругу даже в шутливой форме.

– А зачем я трачу время на тебя? – Карина чуть качнула бёдрами.

Он наконец-то решился: протянул руку и легко сжал пальцами её сосок. Который мгновенно затвердел.

– Потому что нам хорошо вместе.

Она хотела сказать что-нибудь, вроде: «Не думай о себе слишком много», но не стала, потому что играть в «дразнилку» можно и вдвоём. С одинаковым результатом. И её рука скользнула Грише за пояс…

В общем, кофе пришлось допивать наспех. А после этого, торопливого, но вкусного кофе, когда они вышли во двор, Гриша поинтересовался:

– Вечером увидимся? – Они встречались не каждый день и не всегда у Карины, поэтому в вопросе не было ничего странного и молодая женщина уточнила:

– Сразу у кого-то или поужинаем?

– Сначала поужинаем. – И торопливо добавил: – Я приглашаю.

Уточнение требовалось, поскольку счета у них были раздельными: так уж Карина и Гриша договорились в самом начале отношений. Однако он то и дело «приглашал» молодую женщину на ужины и отказывался, когда она хотела ответить тем же.

– Кто-то получил зарплату? – пошутила Карина.

– Смейся, смейся… – проворчал Гриша. – Так поужинаем?

– Во сколько?

– В семь, в восемь… Во сколько тебе удобно?

– А где?

– Я что-нибудь придумаю. – И, не удержавшись, добавил: – Соответствующее случаю.

Тогда Карина спросила:

– Зачем тебе всё это?

Дав понять, что его шуточки достигли цели и она догадалась, о чём пойдёт речь. Но Гриша не стал раскрывать карты:

– Нам действительно нужно поговорить.

– Скажи сейчас.

– Не хочу. Хочу вечером. Под вино.

Когда ему что-то приходило в голову, выбить эту блажь не представлялось возможным.

– Значит, вечером, – согласилась Карина. – Позвони в четыре и точно договоримся.

– Я буду ждать.

– Считай, что тебе удалось произвести на меня впечатление.

– Уже неплохо.

Гриша остановился у своего BMW.

– Давай я тебя всё-таки подвезу?

– Давай я всё-таки прогуляюсь? Утро получилось замечательным, хочу продлить его прогулкой.

– Ты была великолепна. – Он притянул молодую женщину к груди и поцеловал в губы. Очень осторожно, чтобы не стереть помаду.

– Мы были великолепны, милый. – Она ласково провела рукой по его щеке.

Как умелые гребцы.

– Я позвоню.

– Я помню.

Карина проводила машину взглядом, покачала головой и медленно пошла по улице. Солнце припекало, но не сильно, можно потерпеть и спокойно пройти пару кварталов до офиса. Чтобы подумать. Чего, разумеется, не получилось бы в машине. Просто подумать, без понятного волнения, которое в такие моменты испытывает любая женщина, или беспокойства, которое испытывают некоторые женщины. Подумать о сегодняшнем вечере.

Карина знала, что скажет Гриша. Какие аргументы приведёт. Знала даже, как он скажет – Гриша умел говорить красиво. К тому же, если он считал разговор важным, то великолепно выстраивал мизансцены, создавая идеальное настроение. А сегодняшний разговор Гриша явно считал очень важным. И Карина спросила себя, хочет ли услышать заготовленную любовником речь? Спросила, потребовав от себя честного ответа, и с удивлением поняла, что хочет. Действительно хочет. Карина знала, что Грише нельзя верить, но при этом хотела… Нет, не верить, а услышать то, что он скажет, и ответить согласием. То ли настроение сегодня подходящее, то ли настало время.

Впрочем, время давно настало, однако Гриша…

«Хитрый, пронырливый Гриша».

Карина улыбнулась, а в следующий миг закусила губу, поскольку заметила, что идущая впереди девушка, которую она как раз собиралась обогнать, несла под мышкой знакомую книгу.

«Пройти сквозь эту ночь».

Таисии Калачёвой.

И захотелось «случайно» толкнуть девушку, чтобы книга упала на асфальт, в лужу, которой сейчас, к сожалению, не было; или отлетела под колёса машины, раскрывшись по дороге, и проехавший «седан» разорвал бы её в клочья; захотелось пнуть книгу, а может – и саму девушку, захотелось так, что Карина остановилась и почти минуту глубоко дышала, приходя в себя после приступа дикой ярости.

Бешеной ярости, заставившей сжать кулаки.

* * *

– Нет, Русинов не дрался, – твёрдо произнёс Шерстобитов, отвечая на вопрос Вербина. – В отчёте всё правильно написано: никаких следов на руках. К тому же я лично видел тело. – И, после короткой паузы, добавил: – Зря ты на наших медэкспертов гонишь.

– Ни в коем случае, – покачал головой Феликс. – Я просто уточнил.

– Потому что странно? – прищурился Шерстобитов.

– Потому что странно, – согласился Вербин. – Я хорошо знал Пашу и ни за что не поверю, что он сдался без боя.

– Ему не дали шанса защититься, – вздохнул Шерстобитов. – Убийство было тщательно продумано.

И сделал пару шагов, оказавшись в том самом месте, где всё произошло.

Убийство коллеги – а бывших полицейских не бывает – всегда оказывается на особом контроле у руководства. И дело не только в «чести мундира»: убийство может быть связано с делом, которое погибший ведёт или вёл когда-то, может оказаться местью преступника тому, кто честно исполнял свой долг, и поэтому обязательно должно быть раскрыто. Тем более в данном случае речь шла о заслуженном офицере с Петровки, отмеченном далеко не одной наградой и, разумеется, поднакопившем изрядное количество врагов среди уголовников. Поэтому бюрократические требования были улажены очень и очень быстро: Москва попросила область придать расследованию межрегиональный статус, областное управление пошло навстречу, и в понедельник утром Феликс официально присоединился к группе, формально оказавшись в подчинении у майора Николая Шерстобитова, заместителя начальника районного убойного отдела. Работать вместе им до сих пор не доводилось, но они друг друга знали по Академии, а о профессиональных качествах Шерстобитова коллеги отзывались хорошо, и Феликс надеялся, что заслуженно.

– Всё произошло так… – Николаю не требовалось заглядывать в записи, чтобы воспроизвести случившееся, и он прекрасно ориентировался на местности, без подсказок помня, кто где стоял и что делал. – Русинов совершал правый поворот, сбросил скорость, потому что здесь кусты загораживают обзор, повернул, но набрать скорость не успел, потому что ему в бок приехал велосипед. Вот с этой тропинки.

– Отсюда не видно дороги, – заметил Вербин.

– Значит, убийца был не один, – пожал плечами Николай. – Или установил миниатюрную видеокамеру на каком-нибудь дереве, чтобы быть уверенным, что приближается нужная машина. Купить такое оборудование сейчас несложно, а проследить покупку мы не сможем.

– Согласен.

Шерстобитов кивнул, показав, что принимает замечание Феликса, и продолжил:

– Если судить по повреждениям автомобиля, удар был не очень сильным, то есть очевидно спланированным. Преступнику требовалось заставить Русинова остановиться и выйти из машины, и у него получилось.

За годы службы Вербин привык называть Русинова Пашей, и сейчас ему резало слух постоянное «Русинов, Русинов, Русинов…» Как постоянный повтор: «мёртв, мёртв, мёртв…» И ничего не изменишь.

– Преступник рисковал, – протянул Феликс. – В любой момент на дороге мог появиться другой автомобиль или прохожий.

– В общем, да, но то был просчитанный риск. – Николай обвёл взглядом территорию. – Место достаточно глухое, прохожие встречаются редко, а машины… Даже сейчас, днём, последняя проехала минут семь назад. Но если бы и появилась машина, то не факт, что остановилась бы: убийца и велосипед находились за автомобилем Русинова, их трудно разглядеть. А мужик на обочине мог остановиться, чтобы позвонить, отлить, друзей подождать, в конце концов, мало ли зачем? Если не зовёт на помощь или его не видно, то нет повода останавливаться.

– Если человека не видно, то есть повод, – не согласился Вербин.

– Просчитанный риск, – повторил Шерстобитов.

Продолжать спор не имело смысла, ведь преступление уже совершено, и совершено именно так, как описывал Николай.

– Русинов выходит из машины, какое-то время общается с убийцей, причём тот ведёт себя так, что не вызывает подозрений. Затем Русинов поворачивается к машине, и убийца режет его ножом. Именно режет, эксперты сказали, что орудием преступления стал отличный нож, мощный и очень острый. И пользоваться им убийца умеет: два пореза – обе бедренные артерии рассечены, причём дважды. После чего Русинов истёк кровью. У него была максимум минута до потери сознания, ничего не успеешь сделать.

Он и не успел.

Прослушав версию случившегося и осмотрев место, Феликс мысленно согласился с Шерстобитовым: тщательно подготовленное, идеально просчитанное с психологической точки зрения и хладнокровно исполненное убийство. Связано ли оно с проявленным Павлом интересом к роману «Пройти сквозь эту ночь», неизвестно, однако ясно одно: Павел не ожидал нападения, не был настороже, а значит, ни в его бизнесе, ни в частном расследовании не произошло ничего такого, что заставило бы его опасаться за свою жизнь.

Точнее, случилось, но Павел об этом не знал.

– Убийцу пытались проследить?

– Здесь мало видеокамер, – развёл руками Николай. – Объехать нетрудно.

– На машине?