– Прошу, – говорит она, кивая, и Рэйчел смотрит на часы.

Я нажимаю кнопку «Запись» на диктофоне.

– Итак, Изабелла Блоссом, что…

Вдруг смежные двери ее номера распахиваются, и в комнату входит мужчина с внушающим ужас выражением на лице.

– Ты сказала этому Джонатану Клиффу из «Экспрешн», что я не писал сценарий к фильму о маяке?! – рычит он, шагая через комнату к нам.

Рэйчел напрягается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я так понимаю, это новый очаровательный бойфренд-режиссер, Элайджа.

– Милый, – говорит Изабелла с дежурной улыбкой, – это Харпер, журналистка из…

– Ага, здрасьте. У меня нет времени на представления. – Он отмахивается от меня и снова обращается к Изабелле: – Ты сказала так журналистишке из «Экспрешн»? Ты же знаешь, какие нелестные статьи он пишет обо всех!

– Поговорим об этом через минуту, сейчас у меня интервью, – предлагает она с дрогнувшей улыбкой.

– Поверить не могу! – Проведя руками по своим каштановым волосам длиной до плеч, он расхаживает взад-вперед. – Я написал сценарий этого фильма!

– Ты режиссер, – говорит Изабелла, хмурясь. – Ты его не писал. Это адаптация романа, и сценарий написал автор.

– Да, но я оказал на него огромное влияние, – спорит он. – Ты же знаешь!

– Элайджа, – спокойно вмешивается Рэйчел, – может, лучше в другое время…

– Я по горло сыт этим дерьмом! – Элайджа в ярости бросается к Изабелле, игнорируя попытки Рэйчел сгладить ситуацию. – Ты как будто из кожи вон лезешь, чтобы меня унизить.

– Я правда ошиблась! – говорит Изабелла, она выглядит обиженной. – Я не хотела расстроить тебя или выставить в дурном свете. Он спросил, кто написал сценарий, и я ответила. Я не думала, что ты тоже причастен. Уверена, ты сможешь поговорить с журналистом и поправить его.

– Думаешь, я не пытался? – говорит Элайджа, его глаза пылают от злости. – Теперь это уже неважно. Он будет думать, что я консультировал по поводу сценария, а не писал его.

– Но… ты его не писал, – отмечает Изабелла, сбитая с толку.

Элайджа останавливается, поворачиваясь к ней, кладет руки на бедра и делает драматичный вдох носом – мы втроем наблюдаем за ним в тишине. Наконец он заговаривает – медленно и уверенно, как будто сдерживает себя, чтобы не взорваться.

– Смысл не в этом, – шипит он.

– Ладно, знаешь что? Ты сам не понимаешь, что говоришь, – заявляет ему Изабелла злобно. – И у меня сейчас интервью. Обсудим это позже.

– Ну то есть я, как всегда, должен подстраиваться под твои встречи? – отвечает Элайджа, его глаза превращаются в щелки. – Нет уж, спасибо. Я ухожу.

Он разворачивается на пятках и с самодовольным видом выходит из номера, захлопывая за собой дверь. В комнате воцаряется тишина. Изабелла в отчаянии прикрывает глаза.

Рэйчел откашливается.

– Изабелла, может, воды?

– Спасибо, не нужно, – говорит она, массируя лоб кончиками пальцев.

– Могу дать тебе минутку, – предлагаю я, поднявшись.

– Нет, стой! – Изабелла резко поворачивается ко мне, и в ее взгляде читается паника. – Я знаю, что нет смысла спрашивать, но если бы ты как-то могла… опустить эту «беседу» в интервью, я была бы очень благодарна.

– Изабелла, не стоит переживать, – говорю я, усаживаясь обратно. – Передо мной ничего не происходило. Меня здесь не было.

Она колеблется.

– Не совсем понимаю.

– Ты можешь доверять Харпер, – тихо говорит Рэйчел. Она кладет руку на плечо Изабелле, а меня одаривает теплой, благодарной улыбкой. – Она ни слова об этом не напишет.

– Это не касается ни меня, ни уж тем более публики. Я здесь, чтобы поговорить о тебе и твоем фильме. Не об Элайдже.

Изабеллу это, кажется, не убеждает.

– Ты… ты никак не прокомментируешь мои отношения в своей статье?

Я тянусь за диктофоном и останавливаю запись, а потом удаляю ее. Я кладу его обратно на стол и пожимаю плечами.

– Дай мне знать, когда будешь готова начать интервью, – говорю я.

– Спасибо. – Ее глаза блестят от слез. – Это был долгий день.

– В эти дни всегда так.

– Мы оба сейчас под большим давлением, и еще ребенок… – Изабелла прерывается, нежно поглаживая живот. – Не уверена, что Элайджа действительно был готов к тому, что на себя берет. – Она вздыхает и снова поднимает на меня взгляд. – Мне жаль, что ты это застала. Мне стыдно.

– О боже, не нужно! – настаиваю я, взмахнув рукой. – Я раньше тоже скандалила с парнями на публике. Однажды это случилось в ресторане, где подавали лобстеров: я решила выбежать, но у меня на шее был завязан их специальный нагрудник, и я не могла снять эту гребаную штуковину. Я все пыталась стянуть его с шеи, параллельно двигаясь задницей к краю нашего столика, а он просто сидел, как и все остальные, кто подслушивал нашу ссору, и в тишине наблюдал, как я борюсь с этим нагрудником. Это было совсем не достойно.

Изабелла усмехается.

– Так тебе удалось его снять?

– Нет, не удалось. В итоге я выбежала из ресторана и до самого дома шла с нагрудником.

Она разражается смехом.

– Это тот парень, про которого ты мне рассказывала? Одержимый зверюшками из шариков? – спрашивает Рэйчел, наливая Изабелле стакан воды из кувшина, несмотря на ее возражения.

– Нет, тот был из школы, – поправляю я. – Парень, с которым я встречалась в шестом классе, хотел стать клоуном, – объясняю я Изабелле.

– Что? – Она смотрит на меня в неверии.

– Он поступил в клоунский колледж и все такое. Милый мальчик, но каждый раз, когда мы тусовались, он делал мне зверюшку из шариков. Вся комната была в них.

– Вау! – Изабелла кивает. – Интересное хобби. А сейчас у тебя есть парень? Извини… – она хмурится, – это не мое дело.

– Не извиняйся! Задавать вопросы во время беседы – нормально, – уверяю я. – Да, есть. Мы встречаемся недолго, но он замечательный. Вообще-то сегодня он готовит мне ужин.

– Он хороший повар?

– Лучше меня. А ты хорошо готовишь?

– Мне это нравится, – говорит Изабелла. – И я очень люблю печь.

– А, так ты пекарь-энтузиаст. Хороший?

– Отличный, – с уверенностью говорит она. – Я пеку лучшее печенье в стране.

Я киваю на ее живот.

– Этот ребенок – счастливчик. Его мама печет лучшее печенье в мире.

– В стране, – поправляет она, усмехаясь. – Мир – это немножко перебор.

– Не-а, – говорю я. – Твой ребенок будет думать, что оно лучшее в мире. И важно только его мнение.

Изабелла тепло улыбается. Она опускает взгляд на живот, выводя на нем круги правой рукой. Наконец она поднимает глаза и делает глубокий вдох.

– Спасибо, Харпер. Думаю, теперь я готова к нашему интервью.

– Да? Отлично. Рэйчел, сколько у нас осталось времени по графику?

Рэйчел проверяет свои часы.

– Твое вышло восемь минут назад.

– Значит, времени полно, – заявляю я, после чего обращаюсь к Изабелле в серьезном тоне. – Надеюсь, ты готова к этим новаторским вопросам.

Она мне ухмыляется.

– Я в нетерпении.

– И правильно. Первый тебя просто потрясет. Спорим, сегодня никто тебя об этом еще не спрашивал?

Она хихикает, ерзает в кресле, чтобы сесть поудобнее, и кладет сцепленные руки на колени. Я тянусь к диктофону и нажимаю кнопку «Запись», прочищая горло.

– Итак, Изабелла Блоссом, что привлекло тебя в этой роли?

* * *

– Харпер, подожди! – окликает меня Рэйчел, и ее голос отражается от стен вестибюля в «Кларидже».

Я поворачиваюсь и вижу, как она бежит ко мне (а на каблуках это настоящий подвиг).

– Что я забыла? – спрашиваю я, на автомате перепроверяя сумку на плече.

– Нет-нет, ничего, – говорит она. – Я просто хотела поблагодарить тебя за это интервью. Ты правда помогла Изабелле успокоиться, учитывая всю эту историю с Элайджей…

– Рэйчел, не стоит волноваться. Я обещала.

– Я знаю, но все равно хотела сказать тебе спасибо, – настаивает она. – Изабелла тоже.

– Она уже. Передай, что интервью вышло отличное. И не переживай насчет сокращенного времени. Я понимаю, что у тебя еще много людей.

Рэйчел поднимает руки, чтобы остановить меня.

– Она хочет дать тебе эксклюзив о ребенке.

Я хлопаю глазами.

– Что?

– Изабелла Блоссом хочет дать тебе эксклюзив, когда родится ее ребенок, – уточняет Рэйчел. – Ты можешь первой сообщить миру пол и имя, напечатать первые фото и так далее. Она даст тебе эксклюзивные права. Никаких релизов и постов в соцсетях, пока не выйдет твоя статья.

– Ты… ты шутишь.

– Нет.

– Но разве она не хочет отдать эти права журналу, который заплатит ей приличную сумму? Или какому-нибудь ежемесячному глянцу, который устроит ей большую съемку с известным фотографом, приглашенным из ЛА?

Рэйчел трясет головой.

– Она не хочет всего этого. Она хочет, чтобы у тебя, Харпер Дженкинс, был эксклюзив. И она непреклонна.

Я пялюсь на Рэйчел.

– Вау! Не знаю, что и сказать! Такая честь для меня.

– Еще раз спасибо за сегодня, Харпер, и дай мне знать, когда выйдет статья об этом фильме. Пришлешь пдф?

– Конечно, – киваю я.

Она смотрит на часы.

– Мне пора возвращаться. Мы сильно отстаем. Я буду на связи, и до скорой встречи!

Поцеловав меня в щеку на прощание, она бежит к лифту.

– Рэйчел, – зову я, и она, нажав кнопку вызова, поворачивается. – Спасибо.

– Я здесь ни при чем, Харпер, – отвечает она, заходя в лифт. – Это все ты.

Глава четвертая

Во время ужина мне звонит папа.

Я не беру трубку, но Лиам замечает выражение моего лица при виде входящего звонка, мигающего на экране.

– Прости, – говорю я, переворачиваю телефон экраном вниз и отодвигаю его. – Нужно было проверить, вдруг это Шамари. Ты же знаешь агента Одри Эббот? Я все еще жду звонка, чтобы узнать, получилось ли у нее договориться насчет интервью. Скрестим пальцы!

– Да ладно. – Лиам с любопытством наблюдает за мной, пережевывая еду. – Ты нечасто говоришь о родителях.

– Нечего особо говорить.

– Ты ничего не рассказывала ни о них, ни о сестре, – комментирует он, глотая. – О моей семье ты все знаешь.

– Я рассказала достаточно. У меня двое родителей и старшая сестра Джулиет. Вот, пожалуйста.

Он поднимает свой бокал с белым вином, задумчиво его вращая.

– Да, но какие они? Я знаю только то, что они юристы, и все. Каждый раз, когда я у тебя что-нибудь о них спрашиваю, ты меняешь тему.

Я изображаю удивление.

– Правда?

Лиам склоняет голову набок.

– Ты не хочешь о них говорить.

– Я не то чтобы не хочу о них говорить, – вздыхаю я. – Просто… Не знаю. Ладно, может, я не хочу о них говорить.

– Ты рассказала им обо мне? – спрашивает Лиам выжидающе.

Я сомневаюсь и подумываю соврать, но решаю быть честной, чтобы потом не попасться.

– Нет. Но дело не в тебе. Моя семья… Мы не так часто общаемся, так что возможности еще не представилось. – Я беру свой бокал и делаю два больших глотка вина. – Давай сменим тему.

– Хорошо. – Он набирает немного риса на вилку. – Так что, как тебе Изабелла Блоссом в жизни? Она довольна своим нынешним агентом? И кстати об этом, нужно дать тебе своих визиток. Я сегодня получил весьма многообещающее письмо от музыканта, который начинает набирать популярность в ТикТоке…