Пока Хэнк орал, что «разведется с этой сумасшедшей сучкой», она попыталась дать ему пощечину, но он увернулся и придержал ее руку. Она ухватила в кулак скатерть и дернула. Полетело все: подставка для торта, сконы, макаруны, канапе, чайник, чашки и блюдца, посуда и столовые приборы.

Шум, по словам свидетелей, «был оглушающий».

Тогда Одри вылетела из ресторана, посылая всех папарацци; и когда один фотограф поднес камеру так близко к ее лицу, что задел солнцезащитные очки, она оттолкнула его – камера вылетела из его рук, а объектив, упав на землю, треснул. (Фотограф обвинил ее в «жестоком нападении», и она уладила дело без суда, по слухам, за шестизначную сумму.)

В тот день папарацци последовали за ней домой: там она схватила клюшку для гольфа и разгромила «Феррари» Хэнка. В поп-культуре эти фотографии приобрели статус чуть ли не легендарных: оскорбленная женщина с замутненным взглядом крушит машину молодого сердцееда.

Хэнк написал об Инциденте песню, и она сразу же возглавила все чарты. «Корреспонденс» назвали его «лирическим музыкальным гением». Джонатан Клифф из «Экспрешн» написал, что песня «вдохновенная». В последующие годы Хэнк выпустил еще несколько успешных альбомов, взялся за ум и появился на каком-то американском шоу а-ля «Холостяк», по завершении которого недолго провстречался с победительницей, но в итоге женился на участнице, занявшей второе место, и у них родилось двое детей. Он запустил производство безалкогольной альтернативы джина и выпустил детскую книжку про мальчика, который мечтает стать рок-звездой. Она стала бестселлером.

А Одри Эббот исчезла из поля зрения общественности.

С появлением соцсетей фотография, на которой она крушит машину, а по щекам у нее течет тушь, из легендарного изображения превратилась в легко адаптируемый мем. Но за последнее время все это переосмыслили, и Одри стали считать жертвой эпохи, которая не прощала женщин, если те вели себя импульсивно.

Не под запись Одри рассказывает мне, что сразу после произошедшего ей было очень больно и она ощущала себя такой униженной, потерянной и незначительной, что ей хотелось исчезнуть. Нет ничего хуже чувства, говорит она, чем когда ты считаешь, что тебя ненавидит весь мир. Из-за этого ты боишься покидать дом, ходить в магазины или с кем-то разговаривать, не скрывая лица.

В конце концов она обратилась за помощью и снова начала чувствовать себя целостной. Дружеские отношения, которые сохранились в тот период ее жизни, только укрепились. Всепоглощающее чувство стыда начало исчезать. Она инвестировала в бизнес, стала пассивным партнером в продаже различных популярных предметов быта. Она начала писать мемуары. В зависимости от того, как пройдет это возвращение в театральный мир, она думает попробовать себя в качестве режиссера-постановщика, о чем всегда мечтала. Сейчас она счастливее, более принимающая, более любящая… Она простила Хэнка. Она простила себя.

– Мне бы хотелось вернуться в прошлое, обнять ту женщину, которой я была, и защитить ее, – говорит она, а затем задумчиво добавляет: – Я больше не боюсь того, что произошло. Оглядываясь назад, я понимаю, какой путь прошла.

Под запись же Одри рассказывает, что согласилась играть в этом спектакле, потому что он о страстной, безрассудной, терзаемой женщине со страшными секретами – она понимает эту героиню и надеется отдать ей должное. Намеренная жить здесь и сейчас, Одри Эббот не станет зацикливаться на сожалениях.

– У всех бывают плохие дни, – говорит она с лукавой улыбкой. – Как и все, что я делаю, мой был особенно впечатляющим.

* * *

– Космо, вы должны меня выслушать, – умоляю я в отчаянии. – Это же Одри Эббот. Та самая Одри Эббот. Она должна быть темой выпуска.

Космо закладывает руки за голову и откидывается в своем офисном кресле.

– Я уже решил, что на обложке будет Дон Блеск, Харпер.

– Если вы решите скрыть историю возвращения Одри Эббот за историей скучного бизнесмена, вся индустрия посчитает, что вы сошли с ума. – Я потираю виски и делаю глубокий вдох. – Космо, это очень важно, и шестьдесят один процент нашей аудитории – женщины.

– Именно. – Он пожимает плечами. – Они захотят посмотреть на что-нибудь приятное на обложке. Дон Блеск – симпатичный парень.

– Что-нибудь приятное – это хорошо, но они лучше почитают о женщине, на которую равнялись и которая после того, как ее растерзала пресса, вернулась на сцену и стала еще сильнее! Поверьте мне, Космо, эта история – то, что нам нужно.

Он хмурит брови, как будто раздумывает над этим, и я продолжаю с проблеском надежды:

– Она впервые с две тысячи седьмого поговорила с журналистом. Люди будут это обсуждать, это станет трендом в соцсетях. Одри Эббот возвращается.

Космо почесывает подбородок, а затем протяжно вздыхает.

– Прости, Харпер, но ответ отрицательный. У меня уже есть классный заголовок – «Будущее с Блеском». Этот материал – беспроигрышный хит, готовый уйти в печать, и у меня нет никакого желания…

– Космо, у нас проблема!

В кабинет Космо вбегает Ракхи со сведенными от беспокойства бровями.

– Простите, что прерываю вашу встречу, Харпер, но это срочно, – задыхаясь, говорит она и поворачивается к Космо. – Мы не сможем выпустить интервью с Доном Блеском на этой неделе.

– Что? – шипит Космо.

– Похоже, он нам солгал.

– Кто? – требует Космо. – Кто нам солгал?

– Дон Блеск! Его слова и статистика c некоторых его бизнес-предприятий не совсем совпадают, – объясняет Ракхи. – Нам понадобится больше времени, чтобы специалисты провели фактчекинг и сверили все с его юристами. Они сказали, что сейчас на износ работают над одним делом – кажется, недовольный сотрудник подал на него в суд, – но они смогут все посмотреть на выходных.

Космо бьет кулаком по столу.

– На выходных! Мы отправляем выпуск в печать завтра!

– Я им об этом сказала.

– Ну, значит, опубликуем все как есть, – говорит он с грозным выражением на лице.

– Мы не можем рисковать, – просто отвечает ему Ракхи. – Если мы напечатаем неверные сведения, это поставит в неловкое положение и нас, и Дона Блеска. И приведет к юридическим последствиям.

– Давай я сам поговорю с этими юристами, – грозит Космо. – Если они услышат редактора, может, смогут найти в своем бешеном графике время для кое-каких чертовых расчетов.

Ракхи кривится.

– Я уже предупредила, что вы позвоните, но они сказали, что это не имеет значения – они по уши заняты другим делом, и статья в сравнение с ним не идет. Они сказали, что мы можем подождать до следующей недели или вообще снять материал с публикации. Я сказала, что мы подождем. Мы же не хотим потерять Дона Блеска, правда?

Космо стискивает зубы.

– Нет. – Он весь кипит. – Думаю, нет.

– Единственное… Нам нужно найти хорошую историю на обложку, чтобы завтра отправить все в печать, – говорит Ракхи, прикусывая губу.

Я с триумфом поворачиваюсь к Космо.

Почесывая лоб правой рукой, он бросает на меня взгляд сквозь пальцы.

– Ладно, Харпер, – бормочет он. – Одри Эббот будет нашей сенсацией. Давай, устрой это.

– Да! Спасибо! – кричу я в экстазе, выбегая из его кабинета и чувствуя, что сейчас взорвусь от счастья. Ракхи выходит следом.

Когда мы возвращаемся на свои места, я издаю восторженный визг, а потом наклоняюсь к Ракхи и говорю:

– Знаю, что это, наверное, стоило тебе нервов, но я очень рада, что Дон Блеск запорол свое интервью.

– Он этого не делал, – спокойно шепчет она мне в ответ и открывает на своем экране почту.

Я пристально смотрю на нее.

– Что?

– Думаешь, я бы позволила, чтобы на обложке был кто-то, кроме Одри Эббот? – Она разворачивается и смотрит на меня с коварной улыбкой. – Не в мою смену.

Глава пятая

– У меня тост, – объявляет Мими, поднимая свой бокал с просекко. – За двух моих потрясающих коллег. Харпер – за то, что добыла классную сенсацию, Ракхи – за то, что одурачила нашего идиота-редактора и позаботилась, чтобы на этой неделе обложку украшал нужный человек. За командную работу!

Мы с Ракхи смеемся и тянемся, чтобы чокнуться бокалами. «Старый дуб» находится недалеко от офиса и представляет собой неофициальное тусовочное место газеты «Корреспонденс». Как бы сильно мы ни старались попробовать что-то новое, мы всегда оказываемся здесь. Паб родной и уютный, и в нем мы провели много незабываемых вечеров: начиная с тех, когда нам нужно было утопить горе, заканчивая теми, когда нужно было что-то отпраздновать. К счастью, сегодня вечер именно такой.

– Я все еще поверить не могу, что ты выдумала эту историю с Доном Блеском, – говорю я Ракхи и качаю головой. – Я ни на секунду не усомнилась!

– Мне нужно было казаться убедительной, – отвечает она.

– А что, если он позвонит юристам? Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Во-первых, он не позвонит, потому что в глубине души понимает, что не сможет их переубедить. Он знает, что на это способна только я, – уверенно говорит Ракхи.

Мими кивает.

– Верно подмечено.

– Во-вторых, я не переживаю насчет проблем. Одри Эббот должна была попасть на обложку, и это не обсуждается. Я бы донесла вопрос до наших издателей, если бы понадобилось, – они бы согласились, это точно.

– Ты такая крутая, – говорю я, впечатлившись.

– Сказала женщина, которая взяла первое за шестнадцать лет интервью у Одри Эббот. Я так понимаю, ты закончила статью, иначе бы ты тут не сидела? – добавляет Мими.

Я кривлюсь.

– Эм-м… Ну типа.

Она закатывает глаза.

– Подрядчики тебя убьют. Им же нужно время на фактчекинг и верстку!

– Я допишу дома на ноутбуке, когда вернусь, – настаиваю я. – Она почти готова. Осталось только отшлифовать. И у меня все равно на сегодня запланирован выход, так что я могу пропустить с вами по стаканчику.

– Куда ты идешь? – спрашивает Ракхи.

– На презентацию книги. Член Парламента написал автобиографию.

– Заманчиво, – комментирует Мими с сарказмом.

– В прошлом году он занял второе место в реалити-шоу, так что книга наверняка не лишена блеска и гламура, – сообщаю я. – Он неплохой кандидат для статьи.

Мими бросает на меня озадаченный взгляд.

– Не пора ли тебе освободить какой-нибудь вечер? Ты давно не отдыхала.

– У меня есть свободные вечера, – спорю я. – Вчера я была дома, и Лиам готовил мне ужин. Было очень мило.

– Мило, – говорит она, неубежденная. – Я скорее о вечере для самой себя, чтобы ты просто… отдохнула. У нас намечается отличный пресс-тур, и тебе стоит поехать. Прекрасный бутик-отель в глубинке Кента, на который ты могла бы сделать обзор. Отвлечешься от всего и расслабишься.

– Мне не нужно расслабляться, – настаиваю я. – Мне нравится быть занятой. Ты же знаешь.

Ракхи смеется.

– Ты, наверное, сущий кошмар в отпуске. Тот самый человек, который постоянно хочет какой-то активности вместо того, чтобы валяться на пляже.

– Ты не права, – говорю я ей с гордостью. – Я очень расслаблена на отдыхе. Я читаю все книги, которые мне отправили на обзор.

– Отпуск нужен не для того, чтобы ты что-то наверстывала по работе, Харпер! – отмечает Ракхи. – Честное слово, я надеюсь, что Лиам из тех, кто любит постоянно чем-то заниматься, иначе в вашей первой совместной поездке его ждет неприятное открытие.

– О-о-о, кстати, о Лиаме, – говорит Мими. – Позовешь его на мой день рождения? Было бы здорово провести с ним побольше времени, а то мы виделись всего один раз. Ракхи, ты же тоже придешь?

– Да, спасибо за приглашение.

– Будет много кто из «Нарратива», – говорит мне Мими.

– Скажи, что ты не позвала Космо, – уточняю я.

Она отмахивается от этого предположения.

– Не глупи.

– Хорошо, я спрошу у Лиама, не занят ли он. Хотя я не уверена, что твой день рождения – лучший повод для знакомств.

Мими ухмыляется.

– Если он не справится с лаптой^[11] и другими дурацкими играми, он не Тот Самый. Это главная проверка.