Как искать ученика, Шаардан знал. Сложно, больно, страшно – но результат гарантирован. Две нити непременно соединятся, если им это суждено. Притянутся. Сплетутся навсегда. А потом останется одна. И обряд этот, который так возмутил Дару, тоже был привычным. Именно так сам Шаардан получил сокровенные знания. От разума к разуму, от духа к духу.

И даже то, что ему досталась женщина, причем совсем юная, не удивило шамана. Духам все равно, кто перед ними. Они признают каждого, кто наделен властью. Колдунья с сильным даром? О таком Шаардан не слышал, но допускал, что Матери виднее. Возможно, так нужно. У каждого свой путь.

Он нашел. Позвал. Получил согласие. Было даже забавно разговаривать с девушкой. Она такая наивная, такая смешная. И такая другая, даже внешне. Черные волосы – и белая кожа. Точеная фигурка, ангельский вид – и язык, злобный как жало скорпиона. И глаза, глаза – совершенно колдовские, потрясающие воображение, такие хочется рисовать. Была у Шаардана такая слабость. Когда он не был шаманом, позволял себе всякое. Например, кисти и краски. Отец даже поощрял его увлечение. Конечно, художником Дан никогда не станет, но навык полезный. Когда и карту можно нарисовать, а когда изобразить военную машину в перспективе. В общем, Шаардан теперь собирался написать портрет Дары, что, кстати, не приветствовалось. Старики говорили, что художник ворует душу своего натурщика, но Дан знал твердо – все это чушь и суеверие. Бумага и краски – это просто бумага и краски. И никто не посмеет спорить с шаманом, даже если он будет делать всякое странное. Шаман в народе едва ли не важнее эмира. Скажет лишь слово – и эмир собственными руками вырежет сердце из груди.

Впрочем, шаман – это вообще по-русски. Интересный язык, емкий. На шамханском он именуется длинно, важно – консанэ эли рухалон, Говорящий с Духами. Ну, или Уходящий в Тень и возвращающийся из нее. Мост между мертвыми и живыми – и так называли Шаардана. Но “шаман” – короче и приятнее слуху. И главное, вполне передает суть. И с именем созвучно, и с названием страны. Стоит позаимствовать это замечательное слово. Если, конечно, на то будет воля духов.

Выбравшись из речки (вода оказалась слишком теплой, хотя телесный жар худо-бедно угасила), Шаардан упал плашмя на землю, уткнулся лбом в песок и тихо засмеялся. Великий воин, славный шаман! А какая-то глупая девчонка без малейшего труда вывела его из равновесия одними только фантазиями! Весьма фривольными фантазиями, конечно, но все же… Узнает отец – со смеху помрет. А он ведь узнает. Шаардан, как домой вернется, непременно ему расскажет.

Кто же знал, что тело так однозначно среагирует? Это все три месяца воздержания. Никто не требует от шаманов целибата (до чего ж емкий у Дары язык, на нем так удобно думать – вот еще одно хорошее, нужное слово). Просто так уж выходит. Не тащить же с собой наложницу в степи? Да и не согласится никто. Женщину, даже рабыню, без ее дозволения и тронуть нельзя. А столько золота, чтобы уговорить хотя бы служанку месяц жить в гэре, особенно в Долине Духов, у Шаардана не было. Не у отца же просить на такую глупую прихоть. Впрочем, вряд ли золото кого-то убедит. Слишком страшные вещи рассказывали те, кто хоть раз здесь ночевал.

Кстати, он ведь обещал Даре устроить отхожее место. И воды надо привезти. И предложить ей искупаться. Говорят, женщины без нарядов и украшений могут и заболеть. И тем более – без приличной ванны. У Дары есть магия, это значит, что она покрепче остальных. Но и требовать даже от нее многого не стоит. Не по-мужски.

Вот что: нужно послать отцу письмо. Пусть пришлет красивую одежду, серьги и браслеты. И обувь, конечно. Если его шаровары Даре подошли, то туфли все же велики.

Шаардан перевернулся на спину и взмахнул рукой. К нему тут же спустилась птичка. Села на вытянутый палец.

Самое главное, чтобы отец узнал – уже скоро. И беда скоро, и спасение тоже рядом. С ним в гэре ночует.

Птичка на пальце согласилась отнести послание. Шаманы, в отличие от колдунов, никого не принуждают, только просят и договариваются. Природа отзывчива, нужно только найти правильные слова и заплатить справедливую цену. Эта птаха пожелала немного шерсти для гнезда – и Шаардан тут же пообещал ей несколько клочков с задницы Звезды. Кобылка не жадная, поделится. Все равно давно пора ее как следует вычесать. Что же, дело сделано. Пора возвращаться.

Обратно Дан не торопился. Откровенно говоря, возвращаться к ученице не хотелось. Было неспокойно. Все же его наставнику в свое время повезло. Он нашел ученика в своем народе, не пришлось никого тащить из другого мира. Со статусом ученика были проблемы, это так. Отец вначале не желал отдавать Дана. Но потом смирился. Теперь же все иначе. И сам Шаардан слишком молод, и девочка непростая, и воспитание у нее… странное. Тяжело ей придется среди колдунов Шамхана. А назад дороги нет, даже самый могущественный колдун уже не соединит перерезанную нить жизни.

Дара – его испытание. Похоже, что последнее. Нужно найти такие слова, чтобы она это поняла и приняла.

Возле гэра мирно горел костер. Не пылал, не трещал, не волновался, а тихо, спокойно служил, как ему и положено. С этим девочка управилась, как ни странно. А Дан сомневался. Он же наблюдал за Дарой какое-то время, ее мир совсем другой. И многого она не знает лишь потому, что ей это и не нужно. Вода приходит из труб в стенах, огня шаман вообще не видел, ибо готовили девочки на нагревательных камнях (как это делали в Рурахе). Жили под крышей, ездили в железных колесницах. Ни коней, ни овец и даже собаки – только мелкие, игрушечные. Таких женщины любят, они ласковые и милые, но бесполезные.

А все же Дара справилась с огнем и даже что-то приготовила. Этому Шаардан еще больше удивился. И муку нашла, и масло. То есть он продукты не прятал, все они хранились в мешке. Но ведь девушка не служанка, не рабыня, не жена. К тому же – колдунья. Сильная. И, как ни крути, пока еще гостья.

– Я привез свежей воды, – громко сообщил Шаардан, спешиваясь. – И подумал: должно быть, ты захочешь искупаться? Тут недалеко река.

– А можно? – встрепенулась Дара, сидящая, скрестив ноги, со сковородкой в руках возле костра. Поглядела снизу вверх, откинула за спину темные пряди волос. Под тонкой тканью рубашки колыхнулась грудь.

Утреннее происшествие сломало какой-то барьер. Он увидел в ней женщину, а не просто… ученицу. Это плохо, это недопустимо, это совершенно неправильно! Но обратно в голову похотливые желания уже не затолкать. Хорошо еще, он давно умеет ставить в разуме барьеры. В отличие от Дары.

У нее внутри такая паника, что Шаардан прекрасно чувствует ее мысли и невольно улыбается.

– Я тебя пальцем не трону, – обещает он. – Ты мне совсем не интересна как женщина. Не нужно бояться. Хочешь, клятву дам?

В голове проскальзывает коварная мысль, что клятва – это серьезно, это навсегда. Нужно будет извернуться так, чтобы получилось громко, но пусто. Потому что она все-таки красивая, а кто знает, какой стороной повернется луна? Не стоит отрезать все дороги к удовольствиям.

К счастью, Дара хмурится и поджимает губы, а потом указывает на миску, полную лепешек:

– Я испекла, ешь. Нормально, я ела и все еще жива.

– Благодарю, – быстро соглашается Шаардан. Он и в самом деле голоден. – Не знал, что ты умеешь готовить.

– Я и не умею, – вздыхает Дара. – Но это ведь совсем простое. Масло, мука, вода. Было бы кислое молоко, испекла бы оладьи. А так – просто лепешки.

Шаардан отпускает Звезду и садится на землю рядом с девушкой. Вид у нее нерадостный.

– Расскажешь? – осторожно спрашивает.

– О чем?

– Какая беда связана с этими лепешками?

– А! – машет она рукой. – Не бери в голову. Это из детства. Мы с братом пекли, когда совсем еды не было. Я без матери росла, а отец много пил. Ничего, все давно закончилось.

Шаардан прячет гнев под ресницами. Вот… дерьмо! Он не ожидал такого откровения, в его картине мира подобное даже представить невозможно! Дети не бывают заброшенными. Те, кто остался без матери, растут с тетками или бабками, а если уж круглые сироты – то при дворах эмира или наместника. А если отец позволяет себе не заботиться о потомках – позор такому ничтожеству! Бить его палками на площади – и никто не заступится. Дети – наследие народа. Без них нет будущего.

Дети… жаль, что у шаманов детей не бывает. И жен тоже. Любовь бывает, а семьи нет. Сухая сломанная ветка, воткнутая в землю – далеко от родительского дерева. Выплеснутая в траву вода. Уголек, отлетевший в тьму от большого костра. Шаардан никогда об этом не думал – зачем? Его все устраивало в жизни.

А сейчас, глядя, как тонкая ткань его собственной рубашки ласкает юное женское тело, в голову лезло осознание принесенной некогда жертвы.

Ради всего сущего, это ведь просто колдунья! И сейчас точно не время для человеческих страстей.

– Сегодня ночью останешься одна, – жестче, чем нужно было, сообщил Даре. – Я пойду в долину теней. Спрошу, что нам с тобой делать дальше.

Глава 5. Принятие

Когда он ушел, точнее, сбежал, дышать стало легче. Мне нужна была передышка, и я ее получила. Самое время подумать о том, где я оказалась.

Откровенно говоря, в моем мире меня ждало не самое лучшее будущее. То есть я, конечно, верила, что выучусь, найду хорошую работу и никогда не вернусь в свой город, потому что там делать было совсем нечего. Там – все предсказуемо. Завод, ипотека и контракт на пять лет. Потом, если повезет, замужество и ребенок. В принципе, именно так я и собиралась жить, когда рассматривала выданные судьбой карты. Да, мне не повезло с семьей. Отец – пьяница, брат в тюрьме, но когда-нибудь выйдет. Матери и не помню. Училась не сказать чтобы охотно, ЕГЭ написала средненько, но все же лучше, чем ожидалось. Но у меня был статус сироты, и это открыло мне двери в столичный ВУЗ. А московский диплом везде котируется высоко. Поэтому, вернувшись в родной город, я легко бы нашла работу на машиностроительном заводе. А ипотеку там дают под неплохой процент тем, кто подпишет контракт. И цены на жилье совсем не московские.

На этом плюсы моего плана заканчивались. А из минусов был отец – которого я бросить не смогла бы. И брат, который умудрился загреметь в тюрьму за ограбление какого-то мужчины. Нападали вместе, били вместе, деньги пропили вместе, но остальные в этой дурной компании были несовершеннолетние, а Лехе уже стукнуло восемнадцать. Вступиться за него было некому, и он загремел на шесть лет. А его дружки отделались штрафами. К тому моменту, когда я получила бы диплом, Леха уже вернулся бы домой. И это пугало меня до чертиков.

В Москве люди жили по-другому. И автобусы ходили другие, и в поликлиниках имелись врачи, и даже комнату в общежитии мне дали весьма приличную. В ней не было тараканов и в окне стекло цело. И зарплаты в Москве куда приятнее, и работу найти не так уж и сложно. Словом, я всерьез раздумывала, а не остаться ли мне в столице, но все упиралось в жилье. На свою квартиру я не накоплю никогда. И ритм жизни меня откровенно пугал.

Теперь можно было ни о чем не волноваться. Я все равно умерла. Но в то же время жива, полна сил, вокруг – природа. А рядом безумный тип, который читает мои мысли. И, кажется, магия тут вполне реальна.

Любопытно, что будет дальше. Во всяком случае, Шаардана я уже не боюсь. Он и в самом деле не собирается причинять мне вреда. Между нами связь – и я понимаю, что ни разу за все время я не почувствовала опасности. А еще моя жизнь сейчас зависит от него, одна я не выживу. Я совсем не знаю этого мира. Даже в Москве было легче. Там люди говорили на одном со мной языке. Там все работало хоть и не так, как я привыкла, но все же довольно предсказуемо. И там был интернет.