Не борись со мной, малышка (страница 7)
Подозреваю, еще пара «ласковых» слов о пацане, и мне придется вспоминать, как оказывать первую медицинскую помощь.
– Радость моя, а тебе не кажется, что службы опеки это не наш вариант? – надо как-то выруливать из этого пиздеца.
– Егор, только не говори, что хочешь оставить все, как есть!
– Ну что ты! – поднимаю руки вверх. Хорошо было бы грохнуть кулаком о стол и забыть о проблеме. Жаль, с Ларисой такие методы не работают. – Ты все так замечательно расписала. Я могу лишь порадоваться твоей бдительности.
– Тогда что ты предлагаешь?
Чувствую, как на мне пересекаются взгляды трех пар глаз.
– Как представитель правоохранительных органов я готов лично взять это дело под свой контроль.
– Как?!
– Проведем нужные беседы, оформим документы. – Киваю директрисе. – Организуем воспитательную работу прямо в саду. Чтобы, так сказать, не пускать дело на самотек.
– А Следственный комитет может заниматься такими вопросами? – Похоже, в голове моей бывшей благоверной рвутся все шаблоны.
– Уж лучше я сейчас разберусь с этим будущим опасным преступником, чем потом буду ловить по городу, – решительно киваю.
– И когда же ты начнешь?.. – недоверчиво смотрит на меня Лариса.
– А вот мы прямо сейчас и начнем! – окидываю взглядом двух оставшихся дам. – Ангелина Павловна, уступите мне на несколько минут ваш кабинет?
– Да? Кабинет? – директриса исполнительно срывается с места.
– Будем профилактическую беседу проводить, – максимально хмуро зыркаю на жрицу.
– А нам с Ларисой Геннадьевной в коридоре подождать? – Павловна ловит мою мысль на лету.
– Да. Подождите там. Можете в соседнее кафе чаек сходить попить. Не спешите. Нам здесь… – Беру со стола официальное письмо, которое накатала Лариса. Переворачиваю один лист, второй и третий. – … минут двадцать понадобится. Не меньше.
Глава 15
Егор
Дамы выходят из директорской как наседки из курятника. Первой Ангелина Павловна – скромно, поджав хвост и не оглядываясь. Второй – Лариса. Бывшая гордо выпячивает вперед свой скромный второй размер и походкой победительницы покидает кабинет.
Как только дверь закрывается, я облегченно выдыхаю.
Волки, кажется, сыты, овцы пока еще целы.
– Ты всерьез собрался проводить со мной воспитательную беседу? – Жрица наконец оживает. Даже цвет лица становится нормальным человеческим со здоровым румянцем.
Любо-дорого смотреть!
– Вот думаю, может, выпороть тебя. – Демонстративно берусь за пряжку ремня.
– Давай без этого… – Спешно сглатывает. – БДСМа.
– Ну-у, тогда будем договариваться полюбовно. – Улыбка сама растекается по моей морде.
Ничего не могу с собой поделать. Даже Лариска в ее достервозную эпоху не вызывала во мне такого желания лыбиться и тискаться. Индивидуальный рефлекс на жрицу!
– Что значит полюбовно? – В глазах напротив вспыхивают факелы. – Мы уже два раза решали… полюбовно!
– Второй получился каким-то смазанным. Я так и не врубился, что это вообще было.
Лениво встаю со своего места и обхожу стол.
– Я не буду с тобой спать! Хватит! – произносит чертовски уверенно. Почти так же, как во время нашего знакомства в темном коридоре клуба.
– Звучит как вызов.
За стеной уже не слышно никаких шагов, потому больше не медлю – рывком поднимаю свое сокровище и усаживаю упругой попкой на стол.
Волшебная все же жрица. Еще полчаса назад у меня не было никаких сил. Хотелось добить котлеты и свалить домой – мять затылком подушку. А сейчас…
– Ты с ума сошел? Мы в детском саду! – Толкает двумя кулаками в грудь.
– Думаешь, найдутся желающие вломиться в кабинет директора без стука? – Веду носом по ее скуле. Вдыхаю аромат.
Охренительно пахнет. Никакого парфюма. Только она. Чистенькая, сладенькая. Зефирка, а не баба.
– Послушай… Я заберу сына из этого сада, – начинает торопливо говорить жрица. – Паша не будет больше пересекаться с твоей Катей. Жена, надеюсь, успокоится и…
Она еще о чем-то рассказывает, но краем глаза я замечаю буравящие одежду соски, и слух временно уходит в отключку.
– А кто это у нас так соскучился? – По-хозяйски задираю тонкий топик и сквозь прозрачное кружево бюстгальтера по очереди облизываю обе вершинки.
– Точно сумасшедший! – Жрица пытается вернуть топик на место. Смешно хлопает меня по рукам. Отталкивает голову. Заводит еще сильнее!
– Мармеладная моя! – Спустив кружево, втягиваю левый сосок в рот и жмурюсь от кайфа.
Пиздец как вкусно. Райский десерт. Лизал бы и лизал.
– Пожалуйста, не надо… – Жрица меняет тональность.
Эти жалобные нотки действуют на меня как особая форма афродизиака. Крыша ракетой уносится вниз.
– Никто о тебе не заботится. Не вылизывает и не целует, – принимаюсь за правый сосок. – Совсем хозяйка забыла о своих девочках.
Осторожно покусываю вершинку зубами, и чувствую, как женщина в моих объятиях вздрагивает.
– Майор, по тебе психушка плачет, – не сдерживая стона, шепчет полуголая нимфа. – Ты с грудью разговариваешь!
– Это просто я еще до твоей киски не добрался. – Просовываю ладонь между ее ног и сквозь колготки начинаю поглаживать нежные складки. – Мы с ней обязательно найдем общий язык.
– На жене свои лингвистические способности практикуй! – Жрицу трясет от желания, но она все еще упирается. Гордая воительница с мокрыми трусами.
– Она пусть как-нибудь сама. Большая девочка. А мне сюда нужно.
Проклиная гребаные колготки, поглаживаю все ритмичнее. Трахаю свою зефирку как последний монах. Не касаясь голой кожи, без члена в этой восхитительной глубине. Быстро и целомудренно.
– Умоляю, нет… – Жрицу колотит все сильнее. На лице мука. Влажные соски блестят как два леденца.
– Не останавливаться, ты имела в виду? – хриплю на ухо, прикусывая мочку.
И еле держусь.
У самого в штанах пыточная. Член адским огнем горит от желания трахаться. Яйца выкручивает так, словно в тиски их засунул и закрутил до упора.
Какие мне двадцать минут? Ни хрена они не спасут! Тут надо драть от заката до рассвета. Вкалывать в поте лица. Вытрахивать из глупой женской головы все мысли о сопротивлении и о побегах. Приручать, чтобы сама подставлялась и отпускала себя… во все тяжкие.
– Объезжать тебя и объезжать. – Мажу языком по ушной раковине и двигаю ладонью еще быстрее.
– Сволочь! – сквозь зубы выталкивает жрица. – Га-ад! – стонет она. А уже в следующую секунду хватает меня за грудки и дергается всем телом.
– Хорошая девочка, – загибаясь от собственной боли, глажу ее по спине. Терпеливо жду, когда успокоится.
– Я теперь директрисе в глаза смотреть не смогу. – Моя размокшая зефирка стирает со щек слезы и улыбается.
– А мне, значит, сможешь? – Кладу ее ладонь на ширинку.
– Тебе… – Машет своими красивыми ресницами.
– Завтра в восемь вечера. – До этого у меня был лишь один план: «Дожить до пятницы». А сейчас понимаю, что хочу большего.
– Что завтра в восемь вечера? – Розовый язычок быстро облизывает искусанные губы.
– Заеду за тобой. Будет с кем ребенка оставить?
– Это не приглашение на свидание. Совсем на него не похоже. – Взгляд жрицы становится серьезным. Будто и не кончала минуту назад от моих пальцев.
– А как пойдет, – решаю импровизировать до конца. – Адрес скинешь сообщением. Номер сейчас напишу. – Закрываю ее рот поцелуем.
А через минуту слышу в коридоре шаги приближающихся дам.
Глава 16
Алена
«Надо заканчивать наши спонтанные потрахушки с майором и переводить Пашу в другой сад», – с этой мудрой мыслью я шла на встречу с директором.
На тот момент, казалось, что другого выхода нет, и вообще пора вспоминать, что я приличная женщина. Внутренний голос даже не мяукал ничего против.
Но вот после собрания…
От мудрости и решительности – ни следа! Мне тяжело стоять на ногах. Трудно не краснеть рядом с расфуфыренной мамашей. И безумно стыдно перед директрисой.
Ума не приложу, как это смущение отражается на моем лице. Однако мамаша, кажется, счастлива.
– Милый, ты не перестарался? Она вся бледная, – дамочка с улыбкой от уха до уха так и льнет к майору.
– Нет. Нормально поговорили. – Переговорщик незаметно поправляет маяк в штанах.
– Надеюсь, сейчас вы поняли, что мы не шутим? – гордо вскинув подбородок, скандалистка сверлит меня победным взглядом.
– Это было… – откашливаюсь. – Доходчиво.
– Если понадобится, я смогу повторить, – с готовностью чеканит майор.
– О нет! – Мечтаю добраться до туалета и избавиться от промокших насквозь трусов. – Я бы не хотела больше беспокоить Ангелину Павловну.
Отпечаток моей попы на гладкой лакированной поверхности стола лучше всяких слов рассказывает о трудностях недавнего разговора. К счастью, кроме меня его вроде бы никто не замечает.
– Тогда мы, в свою очередь, присмотрим за мальчиком. Исправим все, что нужно исправить. И социализируем всех, кого нужно социализировать, – расплывается в улыбке директриса.
Я с трудом понимаю, что означает последняя фраза. Но мамаша сияет. Папаша кивает. И я решаю не задавать никаких вопросов.
***
– Как собрание? – уже дома спрашивает меня соседка.
– Пока вроде пронесло. – Делаю глоток ромашкового чая.
– Удовлетворила ты эту кровопийцу-мамашку?
– Я… – закашливаюсь. – Мамашка осталась довольной, – хриплю, хлопая себя по груди. – Ни в какие социальные службы обращаться не будет.
– А папашка? – щурится Маша.
– Папаша… – Я не рассказывала Маше об особенностях наших с майором горизонтальных отношений. Во-первых, на это не было времени. То она пропадает на работе, то я. А во-вторых, я и сама не понимаю, как их правильно назвать. – Он тоже не будет никуда обращаться.
– То есть, мы зря боялись, что он из органов?
Судя по хитренькому личику, Маша явно что-то задумала.
– Будем считать, что он безопасный для меня майор. – Ума не приложу, как буду это объяснять, если подруга спросит, с чего вдруг такая уверенность.
Из вещественных доказательств у меня только промокшее насквозь белье и разодранные чулки. А из невещественных – воспоминания о самых ярких в жизни оргазмах.
Совсем не то, чем я готова делиться.
– Так, если безопасный, то может… – Маша подмигивает.
– Давай без намеков. Мне сегодня уже хватило разных игр.
– Алена, так тут само все складывается, – разводит руками соседка. – Тебе и Паше нужна защита. Кто защитит вас лучше, чем этот мужик? У него наверняка есть и связи, и возможности. Твой Марат с его криминальными дружками и на пушечный выстрел к вам не подойдет. С такой крышей можно будет жить, не прячась.
– Глупости. – Передергиваю плечами.
– Это шанс. – Подруга берет мои ладони в свои. – Они с женой в разводе. Значит майор ничейный.
– Ты сама не представляешь, что предлагаешь.
Чай давно остыл, но мне становится жарко.