До этого у меня не было ни друзей, ни подруг. С понедельника по пятницу я жила в общежитии, а на выходные приезжала домой. Моей соседкой по комнате была Ульяна, тихая, скромная девочка. Мы не стали подругами, но мирно существовали в одной комнате. Она была еще более зажатой, чем я. В свободное от учебы время мы или гуляли в парке, или читали. Участия в бурной жизни общаги мы не принимали никакого. Студенческая жизнь, богатая вечеринками, свиданиями, сексом, прогулами, похмельем, драками, протекала за дверями нашей комнаты, никак нас не касаясь. Покоя не было ни днем, ни ночью. Поэтому я и начала ездить в читальный зал городской библиотеки.

В тот день Аркадия увидела не только я, но и мои подружки-библиотекари. Я зашла, села, он не обернулся. Я тихо, как того требовали правила, достала тетрадь с лекциями по педагогике и начала читать.

– Пс-с-с… – раздалось откуда-то из-за спины.

Я медленно повернула голову. Это была Анаид Алексеевна. Она тыкала пальцем в молодого человека, который сидел через несколько столов от меня. Я вопросительно подняла брови – что, мол, вы хотите мне сказать? Она начала разводить руками, гримасничать, закатывать глаза. Всей этой пантомимой она хотела сказать, что крайне удивлена, что в зал пришел кто-то, кому столько же лет, сколько и мне. Финалом ее кривляния стал жест рукой от меня к нему, означавший, что, может быть, нам стоит познакомиться. Я закатила глаза, отмахнулась и села ровно на стуле, пытаясь сосредоточиться на лекциях, но не смогла. Вместо этого смотрела, как мой сосед по залу нервно перелистывает страницы и что-то строчит. На нем была бордовая водолазка. Худые лопатки, как обрубленные крылья, остро торчали из-под ткани. В какой-то момент он отложил карандаш, положил руку на шею, откинул голову назад. Видимо, от долгой писанины его спина затекла. Затем потянулся, послышался хруст костей. Меня передернуло. Незнакомец замер на какое-то время, а потом опять начал листать и писать. Понаблюдав за ним, я все же вскоре смогла сосредоточиться на своих делах. Натянула капюшон на голову и углубилась в чтение лекций. Примерно через пять минут в зале раздались шепотки. Не поворачиваясь, я догадалась, что Анаид призвала коллег, чтобы они полюбовались нежданным гостем. Все это напоминало сцену из какого-то мистического фильма. В пустом помещении с высокими потолками шепот библиотекарей звучал как заклинания старых ведьм. Поскольку этих женщин я знала не первый день, то по тону понимала, что они о чем-то спорят. Эти бледные хранительницы десятков тысяч книг так долго жили без мужского присутствия в своих рабочих стенах, что теперь, при появлении молодого человека, вдруг потерялись и не знали, как себя вести. Своим поведением они нарушили самое главное правило читального зала – они нарушили тишину. Шепот стал настолько громким, что слышно его было очень отчетливо.

– Вы не могли бы вести себя тише? – вдруг раздалось в помещении.

Я вздрогнула. Молодой мужчина тяжелым взглядом из-под бровей смотрел прямо на меня.

– Вы мешаете!

– Это не я! – громко сказала я, а потом осеклась и повторила значительно тише, растягивая каждое слово:

– Это не я-я-я…

– А кто-о-о-о? – передразнивая меня, спросил он.

Я обернулась, за моей спиной висели только портреты Чехова, Достоевского и Гоголя. Мои подружки исчезли, словно призраки. Я снова посмотрела на возмущенного посетителя: он сверкнул глазами, отвернулся и начал что-то опять писать. Я опять оглянулась. Три женские головы выглядывали из-за полок с книгами и виновато улыбались.

Примерно через полчаса я тихонечко встала и пошла в туалет. Моих библиотечных подруг нигде не было видно. Значит, пили чай в отделе печатной прессы. Вот бы зайти к ним и отругать, ну, или попросить обсуждать посетителя не так громко. В туалете я задержалась у зеркала, посмотрела на себя. Выглядела я не очень. Наряжаться мне вообще было не свойственно. Как любая серая мышь, я старалась не отсвечивать. Вещи, купленные бабушкой, как раз для этого подходили. Но сегодня я была наиболее тусклой. Не мытые два дня волосы, серая толстовка с капюшоном, нездоровый цвет лица от бесконечной учебы. Одним словом – не невеста. Ну что ж, тем лучше. Такой внешний вид делал меня максимально незаметной для мужчин. Хотя конкретно этот все же меня увидел. Я вспомнила взгляд, которым он меня пронзил, и внутри возникли какие-то новые ощущения. «Может, начать косметикой пользоваться?» – подумала я. С собой у меня ничего не было. Чтобы как-то взбодриться, я умылась и слегка похлопала себя по щекам, вызывая румянец. Не помогло. Но капюшон я все же сняла и растрепала волосы. Вдруг опять оглянется.

Вернувшись в зал, я обнаружила, что недовольный посетитель ушел. На том месте, где он сидел, остался сломанный пополам карандаш. «Вот и славно», – подумала я и хотела снова сесть за учебу, но решила, что сейчас вернутся работницы библиотеки и захотят обсудить со мной неожиданного гостя, а я к этому не была готова. И пока никого не было, быстро сложила тетради в сумку и поспешила к выходу.

На улице начинался дождь. Я достала зонт, но он никак не хотел открываться.

– Дайте я помогу.

Я оглянулась. Это был тот самый нервный посетитель читального зала. Очень высокий, худой, в черном пальто, которое было на два размера больше, чем требовалось, и висело на нем как гроб. Незнакомец взял у меня зонт, потряс его, несколько раз нажал на кнопку, и купол наконец-то раскрылся. Он протянул его мне.

– Зонт у вас старый и ржавый, вам бы поменять его.

– Спасибо, похожу с этим.

Я хотела было пойти, но он меня остановил.

– Подождите, – он отбросил недокуренную сигарету. – У меня вообще никакого зонта нет, все время их теряю. Можно, я с вами дойду до остановки? Не хочу промокнуть.

Я так растерялась, что не знала, что и ответить. Стояла и смотрела на собеседника, пытаясь подобрать слова. Это была такая наглость с его стороны: сначала накричать на меня, а теперь, как ни в чем не бывало, попроситься под мой зонт.

– Дождь не такой сильный. Думаю, вы не промокнете, – резко выдала я.

– А я думаю, что промокну.

Одной рукой он взял зонт, второй – меня под руку и под звук дождя, который тарабанил по куполу, повел в сторону остановки. От такого напора я растерялась, но все же пошла с незнакомцем.

– Аркадий, – представился он. – Аркадий Невзлин.

Шаг его был широким, я едва поспевала.

– Извините, что был груб. Я с девушками редко общаюсь, опыта мало, – он шел, не замедляя хода. – Вам какой автобус нужен?

– Сто пятый

– За город едете? В Гордеево?

Видимо, он был местным, раз смог за секунду выяснить, где жили мы с бабушкой.

– А мне тройка. Нам в разные стороны. А вот и остановка, – Аркадий замедлил ход. – Спасибо вам за зонт. Хорошей дороги, – он развернулся и побежал под дождем в сторону пешеходного перехода, чтобы встать на остановке на противоположной стороне.

Дорога была не широкой. Мы, стоя под крышами, сквозь мелкий дождь видели друг друга. Теперь я смогла рассмотреть его более подробно. Ростом не меньше метра восьмидесяти, с широкими плечами и длинными руками. Пальто застегнуто на все пуговицы, таких никто в нашем общежитии не носил. Шея до самых скул скрыта воротом бордовой водолазки. Я подняла руку, за которую он держал меня, и принюхалась. Пахло чем-то цитрусовым и сигаретами. Первый мужской запах в моей жизни. «Какой же он странный, – подумала я. – И имя у него странное. Да и фамилию такую я раньше не слышала. Аркадий Невзлин. Он в этом пальто, с этим именем и ароматом, как будто из романа Достоевского. Только топора не хватает».

Подъехал автобус, люди на остановке засуетились, выстраиваясь в очередь, чтобы без давки зайти внутрь. Я прошла первой и села на свободное место в центре салона. Двери закрылись, автобус тронулся, но вдруг резко затормозил. Пассажиры, которые стояли, пошатнулись и недовольно забурчали. В дверь кто-то начал стучать, а когда она открылась, я увидела Аркадия. Одной ногой он стоял на ступеньке, второй – на дороге.

– Ты не сказала, как тебя зовут.

Весь автобус уставился на меня.

– Как тебя зовут, что молчишь?

– Катя, – я так тихо это произнесла, что не была уверена, что он услышал.

– Катя? – повторил он так громко, что я сжалась. – Так вот, Катя, завтра я буду в читальном зале в два. Придешь?

В этот момент водитель и пассажиры начали возмущаться. Автобус медленно тронулся, и Аркадию пришлось прыгать какое-то время на одной ноге, чтобы не потерять равновесие.

– Придешь или нет? – не унимался он.

– Да, – вдруг крикнула я.

Он убрал ногу со ступеньки, двери закрылись, и мы поехали. От шока, который я только что испытала, от всеобщего внимания и от наглости нового знакомого мне стало так страшно, что я вжала голову в плечи, отвернулась к окну. И сидела так до тех пор, пока мы не доехали до конечной остановки, откуда до нашего с бабушкой дома было пять минут ходу.

Всю ночь я не находила себе места и пыталась понять, как быть. Рано или поздно меня кто-то точно позвал бы на свидание. Я вовсе не собиралась оставаться старой девой. Более того, с недавних пор меня стал слегка тяготить тот факт, что мне уже было двадцать один, а из романтического в моей жизни был только один поцелуй со старшим братом Ульяны. Случилось это, когда он тайком прокрался в нашу комнату, и мы отмечали ее день рождения. Тогда мы все выпили вина. Он больше, мы меньше. Но от этого голова моя стала словно в тумане, и на короткое время я перестала себя контролировать. Именинница вышла в коридор, чтобы посмотреть, кто там дерется, а ее брат вдруг наклонился ко мне и поцеловал. Я на тот поцелуй не ответила, но в деталях запомнила его мягкие губы и горячее дыхание. Тот его нелепый жест пробудил во мне какие-то совершенно новые ощущения, запустил в моем теле процессы, которых до этого я не испытывала. С того дня я поняла, что, наверное, пора задуматься о том, что мне скоро понадобится мужчина, с которым в идеале я построю отношения, затем выйду замуж и нарожаю детей. Этот вариант когда-то придумала бабушка, и мне он нравился. Я лишь додумала детали. Моим мужем станет коллега с работы, которого я встречу сразу после того, как закончу учебу и устроюсь в школу. Мы полюбим друг друга и поженимся. Жить, как велела бабушка, будем в нашем с ней доме. До запланированного замужества оставалось много времени, и я могла пока не переживать, но тут в планы вмешался этот Аркадий. Должна ли я идти на встречу? Если да, то не уподоблюсь ли я тем девушкам, которых бабушка называла «шалашовками»? Если я приду, то что это будет? Свидание или просто встреча? Вдруг он захочет починить мой зонт или подарить мне новый? Должна ли я принимать подарки? Не ходить – тоже странно. Пусть не завтра, но в другой день он точно меня там увидит. Отказываться от посещения библиотеки и от моих престарелых подруг я не собиралась. Идти или нет? Нет. И думать нечего. В конце концов, решила я, меня воспитала бабушка. И в нашем с ней мире от подобных предложений принято отказываться. Мы не нарушаем привычного уклада жизни, не высовываемся, не навязываемся. Как же это удобно, как хорошо, что бабушка на все вопросы давно нашла ответы. Беспокойство отступило, и я уснула.

На следующий день я никуда не пошла. Наступили выходные, мы с бабушкой весь день занимались рассадой, затем убирали дом, и почти все воскресенье я читала.

В библиотеке я появилась только дней через пять. Шла с опаской, но в глубине души была уверена, что Аркадия не встречу. За все время, что я бывала в читальном зале, я не встретила никого. Кроме одного раза. День был теплый и солнечный. Апрель доживал последние дни, но лето как будто решило наступить раньше. Солнце грело так, словно на календаре был июнь.

В зале, к моему облегчению, никого не оказалось. Я села на свое место, достала тетради и начала готовиться к выпускным экзаменам.

– Катюша, – раздался шепот за моей спиной, – ты куда пропала?