Моя придуманная жизнь (страница 8)
Я оглянулась. Анаид Алексеевна в тяжелом вязаном свитере выглядывала из-за полки.
– Много дел было, учеба и все такое.
– Изольда вафельницу отремонтировала, напекла вафель целую гору, пошли чай пить.
Я встала из-за стола. Хоть в зале никого и не было, кроме меня, я по привычке сделала это бесшумно. На цыпочках пошла за Анаид в сторону отдела печатной прессы.
– Какой у вас свитер красивый, не видела его раньше, – я потрогала ее за рукав.
– Ему сто лет, достаю его весной, когда отключают отопление, в библиотеке в этот период всегда почему-то холодно.
Мы дошли до двери, за которой раздавался смех. Это было странно, обычно сотрудницы читального зала шептались во всех помещениях библиотеки. В этом, как они шутили, заключалась их профдеформация. Анаид открыла дверь, все разом оглянулись. За столом сидели Изольда, Маргарита и Аркадий, который в одной руке держал свернутую трубочкой вафлю, в другой – кружку с надписью «Лучшей маме на свете».
– Ну, наконец-то ты пришла, – он встал, уступая мне место. – Садись, я налью тебе чай.
Я села на его место. Мои подруги улыбались и перекидывались взглядами. Аркадий, словно это он был сотрудником библиотеки, чувствовал себя очень уверенно. Налил кипяток в кружку, затем опустил в нее пакетик с чаем и поставил передо мной.
– Спасибо, – промямлила я.
– Девочки, – вдруг громко воскликнула Анаид Алексеевна. Я впервые слышала ее голос, звучащий в полную силу. – Что же мы сидим? Там ведь дел высоченная гора. Идемте же, – она встала.
– Это ты о чем? – Изольда собирала вафельные крошки со скатерти.
– Новые книги пришли, надо проштамповать, – очень четко сказала Анаид и метнула взгляд в коллег.
Изольда и Маргарита закивали, поднялись со своих мест и друг за другом скрылись за дверью.
– Ты почему не пришла? – Аркадий сел напротив. – Ведь сказала, что придешь.
– Не знаю, – я мямлила от волнения, – заболела…
– Это все из-за дождя. Я тоже простыл, но не в тот день, а на следующий, когда ждал тебя три часа у библиотеки, – он достал телефон и повернул его экраном ко мне, там была фотография алой розы. – Этот цветок я принес тебе, но ты не пришла. Пришлось подарить его этим женщинам. Вон он, смотри.
Я оглянулась. На окне в пластиковой бутылке стояла высокая роза, бутон которой уже немного поплыл и вот-вот должен был начать терять свои лепестки.
– Спасибо. Мне было бы приятно, если бы я его получила.
Это был первый цветок в моей жизни, пусть и не подаренный.
– Я куплю еще один завтра, но только если ты придешь, – он смотрел на меня в упор.
– Я приду, – сказала я.
– Тогда завтра в пять на лавочке у входа.
Он встал, постоял какое-то время, а затем наклонился, поцеловал меня в щеку и вышел.
И вот так начались наши отношения, скрывать которые от бабушки было сущей пыткой.
Глава 6
Странное дело, после смерти бабушки прошло много дней, а я никак не могла привыкнуть к мысли, что она ушла навсегда, что больше её никогда в моей жизни не будет. Чем дальше был день ее смерти, тем некомфортнее мне было в доме, который мы вместе строили. При ее жизни у каждого из нас было свое место, я чувствовала этот дом, а теперь ощущала себя как в гостях. Словно я приехала к кому-то неожиданно без приглашения и задержалась. С того дня, как на кухне упала крышка от кастрюли, произошло еще много всего странного: то в дом зашла чья-то кошка, походила по бабушкиной кровати и ушла, то раздавался какой-то непонятный звук с крыши. Я все время что-то слышала. Это, конечно же, могла быть паранойя. Люди, живущие в домах, подтвердят: в них все время слышны какие-то звуки. Но как бы я ни старалась оправдать логикой все эти странные события, мой дискомфорт только усиливался. В конце концов, я сдалась и пригласила Ларису опять со мной пожить, когда она в очередной раз зашла в гости. Говорить ей, что меня мучают смутные сомнения, будто бабушка все еще где-то тут ходит и шумит, я не стала. Просто сказала, что мне грустно и одиноко.