Две таблетки плацебо (страница 4)
25
– Система стремится к порядку, – говорил брат Борис. – К тому идеальному состоянию, когда место каждого человека и его путь в пространстве полностью определены и предсказуемы. И если идущий человек резко изменил траекторию своего движения, должен быть закон, который воспрепятствовал бы этому. То же и с другими действиями человека. Чтобы засыпал, просыпался, принимал пищу, передвигался из пункта А в пункт В строго по личному плану. И не по тому, который по утрам тяп-ляп составляет твой ава, а по строгому, спускаемому сверху, который нужно соблюдать с точностью до минуты. Так вроде уже делается в одной сопредельной стране. И тогда покой, стабильность. Поезда ходят по расписанию. Автокары – по рассчитанному оптимальному маршруту. Кафе предлагает клиенту однозначное меню, составленное с учетом потребностей его организма. В маркете стабильный изо дня в день набор продуктов. И ничего нет нового в мире, и ничего не будет, кроме очередного рекламного ролика.
Но есть живые силы энтропии и хаоса, мешающие окончательному окостенению всего и вся, – говорил брат Борис. И человек-энтрофил, а таких много, может подключиться к процессу, добавив непредсказуемости в свои действия. Ну хотя бы изменить траекторию движения, пока это не запрещено законом. И молчать о своих планах, пока не отправился в путь – чтоб движение оказалось внезапным. Или перейти на какую-нибудь новую еду – желательно всем в одночасье. На пару дней в веганство или еще куда. От сыроедения к свиноедению и обратно. Если все это сделают хором, порядок не устоит, это факт. Или в какой-нибудь круглый час – два, три или восемь – свернуть с дороги и подойти к ближайшему фонтану. Будет круто, хотя слишком похоже на флешмоб – эс ист ферботен.
С малых дел начинается, – говорил брат Борис, – а потом всем снесет крышу, и хаос – тот, что внутри, – прорвется наружу и все затопит. Тогда что-то кончится из того, что началось, и начнется что-то иное.
– Сопредельная страна – это псоглавцы? – попросил уточнения Филипп.
– Где-то они живут, но не факт, что сопредельно. И не факт, что они вообще существуют. Возможно, что псоглавец у них только президент, и не в полном смысле псоглавец, а только выглядит таким по причине гипертрихоза – все лицо покрыто волосами и поэтому похоже на собачью морду – есть такие породы, у которых за шерстью не видно ни глаз, ни носа. Сейчас, кстати, вошли в моду.
26
Филипп стоял у перекрестка и смотрел на потоки машин, идущие крест-накрест. Управляемые дистанционно, они шли, не сталкиваясь друг с другом и не снижая скорости. Каждая машина в своем движении направлялась так, чтобы при приближении к перекрестку была готова вписаться в промежуток между машинами поперечного потока.
Некоторое время Филипп стоял, завороженный нереальностью этой картины, а потом, почувствовав приближение круглого часа, направился к ближайшему фонтану.
Фонтан был посреди пруда, того самого, с золотыми рыбками. Филипп сидел на берегу пруда, рыбки подплывали к его ногам, открывали рты. Но корма не было у Филиппа, и они открывали свои рты напрасно.
Подошли еще несколько человек. Сели, смотрели на фонтан. Они были в шляпах с полями и кепках, один в тюбетейке. «Не флешмоб ли это – тот самый, который ферботен?» – подумал Филипп и решил, что флешмоб.
Очень скоро пришли полицейские в голубых и зеленых мундирах и стали задерживать собравшихся. Значит, действительно флешмоб. Подошли к Филиппу. «Я не тот, – сказал им Филипп, – я кормлю рыбок». И отошли.
Филипп остался сидеть. Он думал о Бригелле (в скобках – Елене). Он думал о Бригелле как о Бригелле, но хотел думать о ней как о Елене. Может быть, у нее просто двойное имя, он думал. Или Бригелла – это Сама, а Елена – это ее аватара. Или наоборот. Или никак. Надо будет спросить при встрече. И что-то такое у нее было с Флавием. Это не в кайф, когда за спиной творятся какие-то вещи. Тоже надо спросить.
27
– Ее аву зовут Бригитта, – сказал Флавий.
– Бригелла, Бригитта – все логично. А где место Елены в этом пасьянсе?
– Темное дело. Я не человек, в какие-то тонкости мне не вникнуть.
– И еще инфа от Адольфа Шабера, – продолжал аватар. – Он провел поиск в архивах «Лабораториума» и сообщает, что серия испытаний с участием розовых таблеток признана некорректной, поскольку цвет таблеток плацебо демаскирует их, отличаясь от цвета таблеток испытываемого препарата. Результаты серии удалены из базы. Запасы плацебо утилизированы.
– Еще что-нибудь? – спросил Филипп.
– Ничего больше. Вопрос, видимо, закрыт – такой вывод.
– Видимо‚ такой, – пробормотал Филипп. – И главное, что по форме все вроде бы правильно.
Он смотрел на рыбок. Сунул руку в карман, но вспомнил, что не взял с собой корм.
28
– Я тогда жил близко от железной дороги, – рассказывал брат Борис. – Дорога была старая, и поезда на ней были старые. Они ходили с грохотом, но строго по расписанию, днем и ночью, с точностью до минуты. Грохот ночных делил время ночи на три неравные части. Это были четыре поезда: первый проходил в ноль часов семнадцать минут, остальные – не помню. По шуму проходящих поездов я мог бы определять время, но спал крепко и ничего не слышал. Со временем поезда перестали ходить по расписанию. Вообще перестали ходить.
Брат Борис, которого Филипп называл так для краткости и по привычке, был на самом деле двоюродным братом. Возрастом старше Филиппа, поэтому мог застать время шумных, проносящихся мимо поездов, которых Филипп не видел. По возрасту брат годился Филиппу в отцы, с двоюродными братьями это бывает.
– Однажды, – рассказывал брат Борис, – я спал с открытым окном. За окном шел дождь. Я слышал его сквозь сон. Сильный дождь, ливень, такой случается не каждый год. Мне захотелось встать, выйти на порог и постоять там лицом к лицу с этим явлением природы. Но я продолжал спать, под шум дождя спится особенно крепко. А утром, когда увидел совершенно сухой асфальт под окном, я понял, что во сне принял за шум дождя шум проходящего поезда. Это был длинный товарный поезд, проходящий – теперь я вспомнил – в пять часов сорок восемь минут.
29
Человек на скамейке был желт лицом и частично зелен. Кажется, уже в последней стадии. Когда Филипп попробовал вложить ему в рот таблетку, стало понятно, что уже поздно.
Двое в желтых комбинезонах были уже рядом.
– Врачебная ошибка? – ехидно ухмыльнулся который с пером.
– Нет, он уже был мертвый, когда я подошел, – сказал Филипп.
– Это не факт, – и который с пером извлек из поясной сумки пару пальцевых наручников.
– Я не понял. – Филипп посмотрел на наручники.
– Задерживаем для выяснения.
Филипп послушно протянул руки.
– Пальчики прошу в кольца, – сказал желтокомбинезонный.
– Постойте, – спохватился Филипп. – Я должен посоветоваться со своим адвокатом.
– В чем суть ваших обвинений против моего подзащитного? – Адвокат втянул из кальяна и выпустил изо рта длинную струю дыма.
В воздухе поплыл аромат ванили и лимона.
Двое в комбинезонах молчали.
– Я повторяю вопрос, – сказал адвокат.
– Причинение смерти, – неуверенно пробормотал который с пером.
– Причинение смерти в результате непреднамеренных действий, – уточнил который с кольцом.
– Преднамеренных действий, – поправил его который с пером.
– Беги! – в ухе раздался голос аватара.
Филипп вздрогнул и побежал.
Двое желтых рванули следом.
– Чеши прямо, – скомандовал голос в ухе. – И поперек, поперек.
Следуя голосу, Филипп пересек велосипедную дорожку и другую, по которой плотным потоком катили электроколеса (би-, три- и моно-). Счастливо избежал столкновений. Перемахнул грядку низко подстриженных кустов, потом другую.
– Через десять шагов налево, – сказал голос.
Филипп бежал вдоль какого-то древнего строения из красного кирпича, думая о том, был ли в его поспешном бегстве какой-то смысл помимо скромного вклада в увеличение энтропии системы. И не придется ли ему в конечном счете понести ответственность бóльшую, чем если бы он спокойно дал себя задержать. Скольким камерам он попался на глаза сегодня, думал Филипп. Кстати, интересно, предохраняет ли клипса-оберег в левом ухе от взгляда камеры, которая смотрит справа?
– Стой, – сказал аватар. – Теперь вниз.
Филипп посмотрел на канализационный люк под ногами.
– Там ручка заподлицо, – сказал аватар, – и быстро.
«Пусть меня расстреляют, но в клоаку я не полезу», – подумал Филипп, но‚ присев‚ потянул за ручку. Люк оказался неожиданно легким – наверное, пластик. И внизу не канализация. Совсем не канализация.
– Быстрее, – торопил аватар.
Филипп полез вниз, цепляясь за вбитые в стенку скобы. Крышка люка сама закрылась за ним; и когда закрылась, зажегся свет.
30
Было тепло и сухо. Пол коридора был покрыт шершавой керамической плиткой, а стены – кафельной. Вдоль левой стены близко к полу тянулась толстая черная труба, выше нее еще несколько труб разной толщины и разного цвета – желтая, зеленая, синяя. И широкий короб – для проводов и кабелей.
Филипп пошел по коридору.
– Что это? – спросил он у аватара.
– Магистральный пивопровод, – ответил Флавий.
– Шутка, – добавил он раньше, чем Филипп успел что-то сказать. – Для поднятия духа.