Я скольжу взглядом по фасадам домов. Окна тёмные, выбитые или просто плотно закрытые, пара дверей приоткрыты, словно жители ушли слишком поспешно, как и мы с папой когда-то из Норт-Лэнда.

– Держи, – произносит Джеймс тихо, почти вполголоса.

Я оборачиваюсь, и он протягивает мне одно из своих оружий. Пистолет.

– Спасибо.

Мой рюкзак остался в том лесу… в том хаосе, где у меня просто не было выбора. Я принимаю оружие, пальцы автоматически проверяют затвор, потом плавно ложатся на корпус.

Справа слышится сухой металлический щелчок, Аксель проверяет свою винтовку. Даже это он делает раздраженно. Да, он точно недоволен планом, он всё ещё в бешенстве.

Вижу, как Заин только закатывает глаза, но тоже проверяет своё оружие, куда более спокойно.

Мы идём дальше, минуя очередной квартал. Домов становится меньше, а расстояние между ними больше.

Безумных так и не видно. Как и каких-нибудь людей. Хотя я предполагаю, что Сойер знает, что мы уже в городе.

Джеймс поднимает руку, и мы останавливаемся.

Перед нами небольшой перекрёсток, откуда расходятся три улицы. На одной из них силуэты трёхэтажных зданий, а за ними угадывается контур того самого отеля.

– Здесь, – тихо говорит Джеймс. – Дальше по плану.

Это то место, где мы должны разойтись. Где Акселю придётся оторваться от нас и занять позицию напротив.

Мокрый снег тает на моих ресницах.

– Если что, я подам сигнал, Аксель.

– Не факт, что с такого расстояния вас будет видно, особенно если вы пройдете вглубь здания, но я постараюсь.

Аксель переводит на меня прямой, колючий и одновременно слишком внимательный взгляд. Будто собирается что-то сказать… что-то резкое или наоборот неожиданное.

В его лице есть это странное, мгновенное колебание, такое, что слово уже поднимается к горлу, но в итоге он решает его проглотить.

Вместо этого Аксель коротко усмехается, качает головой и отводит взгляд:

– Постараюсь не умереть от скуки.

Почти сразу после этого предложения разворачивается и уходит, а сам насвистывает какую-то мелодию, бодрую и раздражающе неуместную для пустого мёртвого города.

Шагает прочь уверенно, словно собирается не на позицию, а в бар.

Неисправим. Думаю я, даже не пытаясь скрыть внутреннюю усталую усмешку.

Да. Иначе он бы не был Акселем.

Мы остаёмся втроём.

Заин проверяет рацию, качает головой, всё работает.

Джеймс бросает последний взгляд на силуэт Акселя, который уже скрывается за углом здания, и коротко кивает:

– Идем.

Отель виден уже отчетливее.

Фасад блеклый, серый, верхние окна выбиты, некоторые рамы покосились.

Снег падает чаще, крупнее, из-за чего размазанные мокрые хлопья липнут к лицу, к волосам и к рукавам куртки.

Мы подходим к входу.

Здесь когда-то была широкая стеклянная дверь, теперь же от неё остались только перекошенные металлические направляющие и осколки стекла, рассыпанные по полу. Шаги по ним звучат чересчур громко, хрупко. Каждый хруст стекла будто отдаётся под рёбрами, заставляя в очередной раз испытывать страх.

Заин остается у входа, а мы с Джеймсом идем дальше.

Внутри темнее, чем снаружи. Запах сырости и пыли смешан с чем-то металлическим, застоявшимся. Холл кажется пустым, но слишком уж спокойным, слишком мёртвым, чтобы это было правдой.

Глаза привыкают к полумраку, и тогда я замечаю порванные шторы, старые кресла, даже опрокинутую стойку ресепшена. Она была гигантской. Вряд ли с ней расправился обычный человек или пара безумных. Нет. Это был кто-то больше и крупнее или это была толпа.

– Держись рядом, Шоу.

– Хорошо, – пока мы проходим очередной коридор, то я решаю узнать ещё кое-что. – Ты не встречался раньше с Сойером? Может быть, где-то и случайно? – Джеймс отрицательно качает головой. – А что-нибудь о нем слышал? Кроме того, что он один из самых главных у рейдеров?

– Нет. Мне известно всё то же, что и тебе. Думаю, как и остальным.

Я бы не сказала, что это хорошая новость. Наоборот. Чем меньше знаешь о человеке, тем он опаснее. Про того же Дункана были многие наслышаны, а про Сойера… была лишь тишина. Как такое возможно? Раз он один из главных у рейдеров, то про него наоборот, должны были стараться найти всевозможную информацию.

Впрочем, возможно, я вот-вот узнаю ответ на свой вопрос.

Сильнее сжимаю пистолет.

Как только мы проходим ближе к середине холла, то я поднимаю голову и замечаю нескольких людей. Их немного, но они нас уже ждут.

– Джеймс…

– Вижу.

Мне сложно отсюда разглядеть их лица, не только потому, что они скрыты в тени, но и… у них маски. Зачем им сейчас маски?

Не успеваю мысленно ответить на собственный вопрос, как вдруг раздается голос:

– Стойте.

Мы с Джеймсом делаем ещё один шаг, после чего останавливаемся. Судя по звуку, говорили явно не со второго этажа, а откуда-то напротив, прямо из тени.

Тишина, длящаяся несколько секунд, кажется мне слишком долгой, и мне все меньше кажется, что это не какая-нибудь ловушка.

А что если Ник был отчасти прав? И Сойер хотел его выманить, чтобы убить? Хоть у меня и не было ни одного логичного объяснения для чего ему это нужно было делать. Почему-то я этот вариант рассматриваю только сейчас. Как вовремя.

– Где Николас Максвелл? – раздается все тот же голос. – Встречи не будет без него.

К нам так никто и не выходит.

Я собираюсь кое-что сказать, объяснится, но Джеймс осторожно берет меня за руку и останавливает, начиная вести диалог:

– Вы должны понимать, что он состоит в Совете и что теперь ему не так просто внезапно уехать в другой город без армии или без объяснения. Поэтому он послал нас.

Слышу тихую усмешку и прищуриваюсь, но это никак не помогает разглядеть того, кто там находится.

Одна темнота.

– Совет? – переспрашивает тот же голос. – Я прекрасно знаю, что Максвелл умеет исчезать, когда ему это нужно. Не хотите говорить правду, тогда разворачивайтесь и уходите. Встречи не будет.

Исчезать, когда ему это нужно?

Я едва хмурюсь из-за этих слов, думая о том, что, возможно, кому-то известно слишком многое.

Джеймс делает полшага вперёд, но не успевает открыть рот, я сама слышу собственный голос, резче, чем ожидала:

– Нам известно, почему вы хотели встретиться именно с Ником.

В тени виднеется едва заметное движение.

Как будто кто-то слегка склонил голову.

– Ах вот как, – голос чуть ниже и медленнее. – И что же вы предлагаете взамен? Это ничего не меняет.

– Меняет. Я пришла вместо него.

Джеймс едва заметно, почти невидимо, сжимает мою ладонь, но сам пока не вмешивается.

Секунда… две.

Тишина становится вязкой и тягучей, а ещё такой, что мне хочется направить оружие в ту темноту. Однако, если сделаю это, то, вероятно, в меня тут же выстрелят.

– Ты? – переспрашивает мужчина. – И чем же ты можешь быть полезна в вопросе, который касался самого Максвелла?

Я на мгновение замолкаю, ровно настолько, чтобы почувствовать, как тяжело и быстро бьётся сердце.

Как воздух в лёгких становится слишком холодным, даже холоднее, чем на улице.

– Если я права… – говорю тихо, но отчётливо. – И если тот человек, который был там в прошлый раз… тот, кто выстрелил в замки на клетках, был одним из людей Сойера… одним из ваших людей, – делаю предположение, что с нами ведет диалог именно Сойер, – тогда вы должны знать, что там был не только Ник. Но и с ним в другой клетке была девушка.

Делаю короткую паузу, после чего продолжаю, когда Джеймс отпускает мою руку, но делает это не просто так. В случае чего он так быстрее дотянется до пистолета.

– Я та самая девушка.

Невыносимо долгие три секунды никто не отвечает.

Но я чувствую, как что-то меняется. Не только сама атмосфера, но и голоса… да, совсем тихий голос, а после с той стороны раздаются шаги.

Мы ждем ещё совсем немного, когда во мне каждая клетка буквально вибрирует от напряжения, и в это же мгновение из темноты выходит…

Быть этого не может.

Мне кажется, что это… Да это даже на хреновую галлюцинацию не похоже, так как человек напротив внешне изменился. Незначительно, но всё же да, изменился, чтобы это было просто галлюцинацией.

Он и есть Сойер?

Какого черта?

И почему тогда у него изменился так сильно голос? Это из-за маски, которую сейчас он снял? Или что? Какой-то микрофон?

Ощущаю не только свое замешательство, но и Джеймса, что находится рядом, вероятно, его одолевают сейчас похожие мысли и чувства.

– Да вы издеваетесь, – как только я слышу знакомый голос Тэйта, то убеждаюсь, что всё это время говорила не с ним. Это отчасти радует. – Ты живучая, Брайс.

– То же самое могу сказать и о тебе, Роквуд.

Тэйт прищуривается и переводит взгляд с меня на Джеймса и недовольно поджимает губы, после чего буквально выплевывает:

– И ты тоже, Хадсон.

Следом за Тэйтом выходят еще двое. Один из них в маске рейдера, а другой… в очках. В просто черных очках, а не тех, которые носят, когда плохое зрение.

И именно этот человек привлекает мое внимание. Во-первых, напрашивается вопрос: для чего ему нужны очки? Мы в помещении, но даже если бы и были на улице, то солнца практически не бывает, ведь не лето.

Именно он заставляет меня моргнуть дважды.

Высокий. Даже выше Джеймса, возможно, ростом почти, как Ник, а это уже о многом говорит.

Широкие плечи, мощные руки, крупная фигура, которую удается различить, несмотря на наличие верхней одежды, будто собранная из сплошных углов. Не столько мускулы, сколько сама структура тела. Тоже бывший военный?

На вид лет двадцать семь, может, чуть больше. Кожа светлая, будто он редко выходит на солнце, а волосы темные, почти черные, короче, чем у Джеймса.

Но больше всего цепляют детали.

Руки в перчатках без пальцев, ладони скрыты, впрочем, что-то подобное я видела и у других рейдеров, но суставы кажутся крепкими, как сталь. На поясе замечаю оружие, вероятно, оно не единственное.

А ещё возле ушей… что-то странное.

Я не сразу понимаю, что это.

Слишком маленькое, слишком тонкое, какие-то пластинки темнее кожи. Не обычные наушники. Но и не классический слуховой аппарат. Как устройство связи, встроенное прямо к ушной раковине. Однако, это точно не оно, так как ничего похожего я ранее не видела. Вряд ли рейдерам есть, где создавать что-то подобное. Тогда, что это?

Джеймс делает почти незаметный шаг ближе, так, чтобы его плечо оказалось чуть впереди.

– Ты Сойер? – спрашивает Джеймс, обращаясь к тому, на кого я продолжаю смотреть, так как он напрягает меня больше всего. Другой рейдер выглядит обычно, хотя я понимаю, что его тоже не стоит недооценивать.

– Да, – ответ легкий и простой. Прямой.

Ладно, ещё и неожиданный. Я полагала, что Сойер будет как-то скрываться до последнего, но ошиблась.

– То, что она сказала – правда? – данный вопрос Сойер задает Тэйту, едва поворачивая голову в его сторону.

– Да. Брайс и Максвелл были там. Хотя я думал, что они оба сдохнут, ведь их покусали. Жаль.

– Это ты спас нас тогда? – у меня язык не поворачивается такое спросить у него, но другого объяснения я не нахожу.

– Нет, конечно, – Тэйт мерзко улыбается. – Будь у меня возможность, то я бы сам застрелил вас, но…

Тэйт осекается, когда Сойер издает звук похожий на кашель, после чего первый вновь поворачивает голову к нам с Джеймсом, но смотрит как-то странно, хоть мне и не видны его глаза, но будто сквозь нас или чуть в сторону. У него там люди? За нашими спинами.

– Так ты значит, тоже зараженная? – задает верный вопрос Сойер, на который я киваю.

– Да, – вдруг произносит тот рейдер, что стоит рядом с Сойером.

"Да"? Что за "да"?

Стоп. Сойер сказал "зараженная", он не сказал что-то вроде того, что у меня есть иммунитет. Именно зараженная.