Джеймс отводит взгляд всего на мгновение, но я успеваю заметить, как он сжимает челюсть, словно подавляет какое-то слишком сильное чувство. Не просто беспокойство. Что это?

Снова поднимает на меня взгляд, и в этих глазах лишь буря.

Едва уловимая, скрытая, но достаточно сильная, чтобы я её почувствовала.

– Шоу… – он делает шаг ближе, так что между нами остаётся пространство чуть больше ладони. – Даже если ты думала, что станешь безумной… ты не имела права делать это одна, ты не должна была так поступать.

– Джеймс, а как бы ты поступил на моем месте?

Он отвечает почти сразу, буквально через секунду.

– Также.

Усмехаюсь, а он прикрывает глаза, окончательно всё понимая. Сама продолжаю рассказывать, переходя уже к тому, как встретилась с Акселем и как парень узнал про укус.

Взгляд Джеймса тут же перемещается на Акселя:

– Так он знает.

– Да.

Я продолжаю и кратко рассказываю о том, как проснулась и поняла, что мои сорок восемь часов истекли.

– И ты осталась человеком.

– Да, – в очередной раз утвердительный ответ, который и не требуется. – Но это ещё не всё, Джеймс.

Как только я это произношу, то Джеймс слегка прищуривается, а воздух между нами становится слишком густым или мне просто кажется, потому что я собираюсь сказать ему то, что не говорила никому. Но он должен знать, так как нам предстоит встреча с Сойером.

– Позже о том, что меня укусили узнал и Ник.

– То, что ты ему рассказала, это ожидаемо.

– Я не про это, Джеймс. А про то, что когда я ему сообщила, то он был ничуть не удивлен. Уже от Ника я узнала, что мне не грозит никакое превращение в мутанта. Потому что… – нервно сглатываю и облизываю вмиг пересохшие губы, – то, что я скажу, обещай, что сохранишь это в тайне. Обещай мне, Джеймс.

– Я обещаю, Шоу.

Сказано так легко и просто, что у меня перехватывает дыхание. Так легко, будто он даёт клятву, не требующую ни секунды раздумий. Будто для него это естественно… хранить чужие тайны, не только мои тайны.

– Всё началось с Ника, – произношу я негромко. – Вернее… даже не с него самого. А с того вируса, что уже был в нем. А дальше лишь стечение обстоятельств… И когда Тэйт подмешал ту дрянь в напитки… это спровоцировало реакцию. Сильную. Непредсказуемую. Колбы с образцами… – мои пальцы будто холодеют, и дрожь проходит по спине, когда я продолжаю сбивчиво объяснять. – Они разбились. Попали в вентиляцию.

– В центре Максвеллов.

– Да. Именно поэтому оттуда всё и началось. Сердце Ника остановилось, но его запустили заново.

Секунда тишины.

Только наше дыхание.

– Шоу… – тихо произносит Джеймс, но я поднимаю ладонь, давая понять, что ещё не закончила.

– Когда мы с Ником оказались в клетках у Дункана… – я автоматически сжимаю пальцы, вспоминая тот металлический запах крови, звук рвущейся плоти. – Он запустил к нам безумных, захотел посмотреть, как они разорвут нас или как мы обратимся. Естественно, они нас задели: поцарапали и покусали. Хоть на Ника безумные реагируют и не так, как на меня, то есть для них… они принимают его за своего, в упор могут не видеть. А я… кидаются, как на людей.

Джеймс замирает. В глазах мелькает что-то острое, но он не перебивает.

– Тогда нам кто-то помог выбраться из клеток, выстрелили в замки, так мы и освободились. Наверное, тот человек тогда подумал, что мы уже в любом случае трупы, но для чего тогда было помогать… Я до сих пор не знаю ответ на этот вопрос. И как ты знаешь, то Сойер связался с Ником по устройству, однако, тебе неизвестно, что именно он тогда написал. Что Ник должен быть уже мёртв или обращён. И согласился на встречу только на своих условиях. То есть тогда в прошлый раз это был человек Сойера или просто кто-то, кто ему рассказал, что Николас Максвелл, который входит в Совет, заражен.

Взгляд Джеймса становится стеклянным, и я вижу, что он окончательно всё осознает и понимает.

– Если на встречу придет кто-то из вас или вы все, то Сойер может сообщить про Ника. Мне не хотелось бы, чтобы вы узнали так и не хотелось, чтобы вы вообще знали, но кто-то должен… И пусть этим кем-то будешь ты, Джеймс.

Наши взгляды вновь сталкиваются.

– Акселю неизвестно про Ника?

– Нет. Он знает только то, что я не обратилась. Остальное… я не думаю, что он сможет принять всю правду, что не натворит что-нибудь.

Он выдает очередной кивок.

– Поэтому ты поехала? Чтобы самой встретиться с Сойером?

– Да. Если его человек видел Ника тогда, то и меня тоже, поэтому, возможно, Сойер решит всё-таки пообщаться.

Я не говорю, что это не единственная причина. Как и не говорю, что в случае, если что-то пойдет не так, то мне кажется, что они будут в опасности. Я хочу ошибаться. Хочу, чтобы мои мысли касаемо того, что Нику "выгодно избавиться" от Акселя и Джеймса были неверными. Это я не могу понять. Не его решение, а то, как он к нему пришел.

В голове и так в последние несколько дней творится непонятно что, а с каждой секундой становится только хуже.

Кажется, я начинаю путаться. Во всём.

Холод ночного воздуха будто сгущается вокруг меня, давит на виски.

Джеймс смотрит на меня долго. Слишком долго. Будто изучает новую, незнакомую меня. Не ту, которую он знал все эти месяцы, даже годы.

Нет.

А другую. Ту, что скрывала заражение. Ту, которая почему-то не превратилась. Ту, чья история слишком тесно связана с Ником и с тем, что происходит в мире.

Его взгляд ровный, но под ним что-то горячее, неосторожное, почти болезненное. И я буквально чувствую это кожей, каждой клеточкой своего тела.

– Я рад, что ты сказала правду, Шоу.

И всё?

Никакого давления? Никаких лишних вопросов? Никаких попыток вытянуть ещё что-то, докопаться до деталей про вакцину, про то, как именно я заразилась, про вирус, Дункана или самого Ника?

Только эта простая, ровная фраза.

Замечаю только, как двигается мышца на скуле Джеймса, как он чуть хмурит брови, как взгляд опускается вниз, как будто старается найти ответ у земли.

– У нас ещё есть время, – сообщает хрипло только это, а сам кидает взгляд на наручные часы. – Я… подумаю, как нам лучше вести разговор с Сойером. Пора ехать, Шоу, – его пальцы чуть касаются моего локтя, не хватая, а лишь направляя. – Остальные уже ждут.

– Хорошо.

Мы возвращаемся к остальным, и я замечаю, как Аксель переводит взгляд от меня к Джеймсу и обратно. О чем он думает?

На удивление не слышу от него ни одной язвительной реплики, просто сажусь в автомобиль, и вскоре мы уезжаем.

Глава 8

– У нас ещё есть полчаса в запасе, – сообщает Заин, кидая взгляд на часы.

– Предлагаешь развлечься в эти полчаса?

– Ну, раз ты предлагаешь, Акс.

Последний усмехается, а Заин криво улыбается.

– Остановимся в четырех милях от отеля, где назначена встреча. Более, чем уверен, что они уже там нас ждут, – командует Джеймс. – Кэл, останешься в машине, будешь ждать нас здесь. Рацию держи при себе. Заин, ты пойдешь со мной и Шоу, но останешься возле входа в отель, внутри. Аксель, ты останешься снаружи, выберешь какое-нибудь здание напротив и будешь прикрывать нас оттуда. Винтовка в помощь.

– То есть на саму встречу идешь ты и Брайс?

– Да.

– Это глупо, Джеймс, – Аксель чуть не выплевывает эти слова, а Джеймс лишь спокойно продолжает смотреть на него. – Наш план был изначально другой. Должны были с тобой пойти я и Заин. И я должен был вести эти переговоры, как велел… мистер Максвелл, – опять фамилия Ника выходит у него как-то странно. Рвано.

– Эндрю мертв. Ты займешь его место и будешь прикрывать нас.

– Тебе прекрасно известно, что от меня будет пользы больше, если я буду рядом, а не за чёртову милю.

– Сейчас так надо, – сухо произносит Джеймс, будто ставит точку. Не просто уверенно, скорее намеренно жёстко, чтобы спор даже не начинался.

Но начинается.

Конечно начинается.

Аксель склоняет голову и смотрит на того с прищуром. Мышцы на его челюсти ходят, взгляд сверкает так, словно парень готов сам придумать новый план так, как посчитает правильным.

– Ты прекрасно понимаешь, что если Сойер вздумает устроить засаду, тебе понадобится прикрытие там, а не в чёртовом здании в миле, – бросает он. – Я должен идти с тобой. Это очевидно.

– Нет, – Джеймс даже не моргает.

– Я не собираюсь сидеть на крыше и смотреть, как вы там… разговариваете.

Заин в этот момент нехотя вмешивается:

– Акс не совсем неправ. Мы частенько работали тройкой на близкой дистанции. Это безопаснее, Джеймс. А Шоу будет безопаснее держаться на расстоянии.

Я же прекрасно понимаю, почему Джеймс сделал именно такую расстановку. Чтобы рядом с нами не было никого, кто мог бы услышать, что будет говорить Сойер.

– Решение окончательное и больше не обговаривается.

Аксель почти замирает.

Его глаза расширяются, потом он медленно выдыхает и выдает ту самую кривую, колючую без юмора, без тепла усмешку.

– Да уж… Ладно, хоть честно, – произносит он, складывая руки на груди. – Приказы. Как же без них, да? Сейчас ты мне кое-кого напоминаешь. Догадался кого, Джеймс?

Они молча переглядываются, и после Аксель медленно и специально переводит на меня многозначительный взгляд.

Ника. Вот, кого имеет в виду парень.

Я стискиваю зубы и мысленно завидую ещё и выдержке Джеймса. Она и в школе у него была неплохой, но с годами стала ещё лучше.

***

Солнце прячется за тяжёлыми, густыми на вид облаками ровно в тот момент, когда мы въезжаем в город.

Он явно маленький. Это чувствуется сразу. Низкие постройки, короткие улицы, одинаковые квадратные дома, у которых давно облупилась краска. Узкие перекрёстки, пара застывших витрин, чьи стекла во многих местах выбиты. Здесь не было большого побега или паники, скорее, только тихое вымирание, когда кто-то заразился через воздух или сюда добрался первый безумный.

Мы медленно едем дальше по дороге, и я замечаю тела. Старые, уже почти слившиеся с землёй, но так до конца и не разложившееся. Некоторые выглядят обычно. А другие… их тела вывернуты под неправильными углами, будто они бились до последнего в приступах безумия. Может быть, они умерли в момент обращения? Ведь такое тоже не исключено.

Минуем ещё одну улицу, затем следующую.

Пусто. Странно пусто, даже для такого городка. Кажется, никого, кроме нас, здесь уже давно нет.

Вероятно, люди Сойера постарались или кто-то другой.

Дорога становится уже, петляет между домами, и наконец Кэл сбрасывает скорость.

Мы останавливаемся у обочины между двумя серыми, будто вымершими домами.

Первым открывает дверь Джеймс, затем Аксель резким, почти злым движением. Заин выходит следом, поправляя рюкзак.

Я последняя вылезаю наружу, чувствуя, как хлынувший холодный воздух обжигает лёгкие.

Внутри машины остаётся Кэл. Он поднимает взгляд от рации и кивает нам через стекло.

Снаружи тихо. Чересчур тихо.

И именно это тишина делает всё вокруг ещё напряжённее. Впрочем, как и всегда. Уверена, что никто с момента, как всё началось не чувствует себя более безопасно. Ни одна живая душа.

– Удачи, – это желает Кэл, когда все мы лишь выдаем сухие кивки.

Да, она бы нам сейчас пригодилась.

Мы двигаемся вперёд почти без слов.

Аксель первым, злым, быстрым шагом. Почему он так злится? Из-за того, что он будет на расстоянии? Но в этом нет ничего… критичного, на мой взгляд.

Джеймс рядом со мной, чуть позади, всегда контролируя расстояние. Заин позади всех.

Город выглядит ещё мертвее, чем казался из машины. Возможно, в том числе из-за хмурой погоды.

Солнце так и не вышло из-за облаков, зато начал срываться мокрый снег, редкие холодные хлопья шлёпаются на землю, на плечи, мгновенно тают. Воздух влажный и пропитанный запахом сырости.