– Джо…

– Увидимся позже, Шан, – коротко произнес Джоуи и пошел к двери. – Я ухожу.

Застыв на кровати, я смотрела, как Джоуи выскочил из палаты и за ним захлопнулась дверь. Я не хотела, чтобы он уходил. Потому что остаться наедине с Дарреном было последним, чего мне хотелось, и не потому, что я его боялась, а потому, что я его не знала. Он теперь стал мужчиной; мужчиной, с которым, судя по его костюму и очень дорогим часам, у меня не было ничего общего.

– Ты чем теперь занимаешься? – спросила я, сама себя разочаровывая тем, что позволила любопытству взять верх. Рукой в проводах я показала на его одежду. – Кем работаешь?

Даррен откинулся назад на стуле, внимательно глядя на меня.

– Я работаю на одну международную компьютерную компанию. – Поерзав на стуле, он снова подергал галстук. – В отделении в Белфасте.

– Значит, вот где ты был, – выдохнула я, глотая боль. – Все это время ты был в шести часах езды на машине от нас?

– Да. – Он медленно кивнул, помолчал. – Ну, не совсем так, первые четыре года я провел в Бирмингеме, получал диплом и проходил практику. В Белфаст я переехал в конце две тысячи третьего года.

– Ох…

Я просто не знала, что еще сказать, и потому молчала. По правде говоря, я, вообще-то, не была уверена, что нужно что-то говорить. Он уехал. Мы остались. Его жизнь изменилась к лучшему. Наша – к худшему. Конец истории.

– Мне нужно было выбраться, Шаннон, – тихо добавил Даррен.

Я это знала.

Но ведь и нам тоже.

– И тебе стало лучше? – услышала я собственный вопрос. И посмотрела на него. – Ты нашел покой?

Даррен замялся, прежде чем ответить.

– Я нашел способ справиться.

Нервно выдохнув, я кивнула:

– Хорошо.

– У меня есть партнер, – заговорил Даррен, как будто слегка неуверенно. – Его зовут Алекс. Мы вместе три года. Мы снимаем маленькую квартирку недалеко от центра города.

– И он тебя любит? – спросила я.

– Да, Шан, он меня любит, – кивнул Даррен.

– Я рада. – Опустив взгляд на свои руки, я щелкнула костяшками в поисках правильных слов. – Я всегда была на твоей стороне. – Говорила я тихо. – Я желала тебе счастья… и чтобы ты нашел кого-то, кто будет тебя любить. Мне было все равно, парень или девушка. Я просто хочу, чтобы ты это знал… – Я беспомощно пожала плечами. – Я боялась, что ты этого не понимаешь.

– Шаннон, – со вздохом произнес Даррен, – я не хотел бросать вас вот так.

– Но ты это сделал, Даррен, – прошептала я, пытаясь не моргать. – Ты бросил нас.

– Ты меня ненавидишь?

– Нет. – Я чуть заметно качнула головой. – Но я теперь не знаю, кто ты такой. – Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – А ты не знаешь меня.

– Я знаю, кто ты, Шаннон, – возразил Даррен с дрожью в голосе. – Ты моя младшая сестра, которая любит петь, и танцевать, и читать… и ты умная. Ты очень умная, Шаннон. У тебя всегда были самые высокие оценки из всех нас. И ты любишь играть в баскетбол. Ты любишь животных. Твой любимый цвет – розовый. Ты всегда приносила домой пострадавших зверьков и птиц, лечила их. Ты хотела поступить в Университетский колледж в Дублине, изучать ветеринарное дело, а твое главное желание в жизни – путешествовать по миру.

– Я больше не пою и не танцую. Мой любимый цвет зеленый, и я не играю в баскетбол с тех пор, как он пырнул меня ножом за то, что я ударила мячом в стену дома. Я давно перестала приносить домой животных, потому что поняла: я не хочу, чтобы они сидели в клетке вместе со мной… когда осознала, что в дикой природе им безопаснее, чем со мной. И я не собираюсь поступать в колледж и становиться ветеринаром, потому что провалила все предметы за последние три года. – Я говорила и не сводила глаз с Даррена. – И даже если каким-то чудом я сумею вытянуть оценки и сдать экзамены, я не настолько наивна, чтобы думать, будто могу себе позволить поступить в колледж. И я больше не хочу путешествовать, теперь моя главная цель – выжить. – Даррен поморщился, но я заставила себя закончить: – Той девочки, которую ты помнишь, Даррен, давно нет. Я больше не она. Кем бы я ни была в прошлом, он это давно уже из меня выбил.

– Мне жаль, Шаннон… – только и произнес он.

– Да, – вздохнула я. – Мне тоже жаль, Даррен.

– Нам нужно поговорить о том, что будет дальше, – сказал он после долгой паузы. Его тон был неуверенным, взгляд осторожным. – Это важно.

Тяжело сглотнув, я кивнула:

– Ладно.

– Ты мне доверяешь?

– Нет.

Даррен скривился:

– Я это заслужил.

– Я не о том, что ты заслужил, – хрипло возразила я. – Просто я так чувствую.

– Справедливо, – пробормотал он, потирая подбородок. – Но социальные службы дышат маме в затылок. Ты знаешь, что это означает.

Конечно я знала.

Я не была полностью уверена, что меня это все еще интересует, но я совершенно точно знала, что из этого следует для нас.

– Я собрался вернуться домой и заботиться о вас, ребята, пока мама снова не встанет на ноги и мы не разберемся со всем этим. Социальные работники, которые занимаются нашим делом, поддерживают такую договоренность и уверены, что ты можешь вернуться к нам домой, – продолжил Даррен. – Я говорил с Алексом, и он все понимает, а начальник разрешит мне работать из дома. Мне нужно будет появляться в офисе раз в неделю, и мы можем все это устроить, как только вы вернетесь в школу после пасхальных каникул. Но без мамы ничего не получится. Без одного достойного родителя. Мы должны и ее тоже поддержать, Шаннон. Независимо от того, что говорит Джоуи, мы должны показать, что мы едины.

– Когда ты говоришь «поддержать», что ты имеешь в виду? – Я не знала, зачем задала этот вопрос, когда ответ был столь очевиден.

– В основном, когда они тебя спросят о твоих отношениях с мамой, ты должна им напомнить, что она хорошая мать и старалась ради вас, поддерживая дом, как могла, и сама материально обеспечивая вас пятерых. Скажи им, что она перевела тебя в Томмен, когда узнала, что в БМШ ты столкнулась с буллингом, и как она тебя любит.

– То есть ты хочешь, чтобы я врала? – прошептала я.

– Это не ложь, Шаннон. Она тоже жертва. – Даррен устало вздохнул. – И прямо сейчас она – это все, что стоит между тобой и системой социальной опеки. – Глаза Даррена потемнели; он отвел взгляд. – И что бы ни говорил Джоуи, верь мне, когда я говорю, что вам бы такого не захотелось.

Меня обожгло болью при мысли о том, через что ему пришлось пройти.

– Эй, ты в порядке?

Он моргнул, явно удивленный моим вопросом.

– Я?

Я кивнула.

– Я в порядке. – Он судорожно вздохнул. – Я просто тревожусь.

– Я тоже, – выдавила я.

– Я не хочу, чтобы вас отдали под опеку, – добавил Даррен. – Если оставить в стороне мое личное, это не слишком хорошо для любого из вас. У тебя все сложилось в Томмене. Если тебя заберут, то переведут в другую школу, придется все начинать сначала.

Мое сердце сжалось от страха.

– Я хочу остаться в Томмене, – с трудом произнесла я.

– Я знаю, – согласился Даррен. – И я хочу добиться, чтобы так и было. Платить буду я. Я сделаю все, что нужно, но вы должны меня поддержать в этом.

– Джоуи не станет. – У меня дрожали руки, когда я это говорила. – Он не желает жить под одной крышей с ней, Даррен. Ты не знаешь, каково ему было.

– Джоуи к делу не относится, – пробормотал Даррен, потирая виски. – Ему уже исполнилось восемнадцать.

– Это не значит, что он теперь в стороне, – разозлилась я, уставившись на старшего брата. – Он очень даже имеет отношение к нашей жизни, Даррен.

Он тяжело вздохнул:

– Я понимаю, понимаю. Я не имел в виду…

– Ты знал, что Шон звал Джоуи «папа», когда ему было два года? – резко перебила его я. Я смотрела на него во все глаза, сдерживая слезы; руки сами собой сжались в кулаки и тряслись. – Шон и вправду считал брата папой. Я думаю, перепутать было легко, видишь ли, учитывая, что это Джоуи сидел с ним ночами, кормил и менял пеленки, когда мама уходила на ночную смену или погружалась в депрессию. Так что давай, скажи Шону, что Джоуи к делу не относится. А еще лучше, скажи Олли и Тайгу, что все те разы, когда Джоуи спал под дверью их комнаты, боясь, что к ним заявится отец, к делу не относятся. Скажи им, что все побои, которые Джоуи получал вместо них, к делу не относятся. Скажи мне, как к делу не относится брат, который нас кормил, когда мы умирали от голода, защищал нас, потому что больше было некому, давал нам деньги в школу… – Я подавилась словами, пришлось несколько раз вдохнуть, прежде чем я смогла продолжить. – Скажи мне, что он к делу не относится, Даррен, – наконец прошептала я, чувствуя, как от внезапного напряжения легкие обжигает огнем. – Давай скажи это!

– Ты же знаешь, что я ничего такого не имел в виду, – вздохнул он. – Конечно, он относится к делу. Было глупо с моей стороны сказать, что нет.

– Да, – согласилась я, тяжело дыша. – Верно.

– Я просто пытался объяснить, что Джоуи уже больше восемнадцати. По закону он взрослый, социальные службы им не интересуются. Они сосредоточены на младших детях – тебе, Тайге, Олли и Шоне. А он вне поля зрения соцслужбы.

– Ты еще не виделся с Шоном? – сама того не заметив, спросила я тоном куда более резким, чем могла вообразить. – Олли подрос, и Тайг тоже. Сколько им было, когда ты их видел в последний раз? Три и шесть, так ведь?

Я понимала, что мне следует остановиться и взять себя в руки, но я не могла. Я была в ярости из-за того, что Даррен так небрежен в словах. Больно было слышать, как он сказал, что Джоуи «к делу не относится», потому что я знала, что именно чувствовал Джоуи, когда недавно выскочил из палаты.

– Мне было десять, Джоуи двенадцать… мы были ненамного старше, чем Тайг сейчас. Как ты думаешь, мы должны были измениться, Даррен?

– И очень сильно измениться, – прошептал он.

– Да, так и есть, – согласилась я дрожащим голосом. – А наша мать, которая была так добра к тебе, мама, которую помнишь ты, – не та, которую знали мы.

– Она все равно ваша мать.

– Послушай, ты продолжаешь называть ее так, но я помню только одну из них.

– Шаннон…

– А его зовут Джоуи, – с трудом продолжила я. – Его, не имеющего отношения. Он был нашей матерью, Даррен, когда настоящая мать перестала ею быть. – По щекам потекли слезы, вынуждая меня выкладывать все как есть, а Даррена – слушать. – Когда ты уехал, в ней что-то умерло. Она стала другой. Все потемнело. Ты думаешь, что знаешь, но это не так. Ты не можешь знать, потому что ты не видел…

– Я видел достаточно, Шаннон, – осторожно ответил он. – Поверь мне.

– Что бы ты ни видел, это было тогда, когда она жила в настоящем. – Я говорила вовсе не для того, чтобы ранить его. Мне просто нужно было, чтобы до него дошло. – Но она очень давно уже не живет в настоящем.

– Послушай, я не собираюсь тебя заставлять, – сказал наконец Даррен. – Что бы ты ни хотела сделать, это твой выбор.

Но…

– Но дело не только в тебе, – уточнил он. – Тайг, Олли и Шон, их будущее тоже на кону.

А значит, выбора у тебя нет…

– Мама старается, Шан, – постарался убедить меня Даррен. – Она хочет сделать все, чтобы это сработало.

Ты в ловушке…

– Ей просто нужна небольшая подсказка, – прошептал Даррен. – Так что если ты просто доверишься мне и последуешь моим советам, обещаю, я обеспечу всем вам лучшую жизнь. Тебе не нужно волноваться о том, что он вернется, потому что я этого не допущу. А как только полиция получит твое заявление и дело дойдет до суда, тебе вообще не придется беспокоиться…

– Ч-что? Я не пойду в суд! – пискнула я, спеша разобраться сначала с этим. – Я не стану выступать против него, Даррен! – Я резко качнула головой; все мое тело сильно содрогнулось. – Невозможно!