С уровнем сложности нужно было что-то срочно решать! Если всё это – лишь плод моего воспалённого воображения, моя персональная шизофрения, то потом, в палате с мягкими стенами, я буду вспоминать этот момент и смеяться. А если нет?! Весь жизненный опыт подсказывал, что глазам и ушам лучше верить. Лучше буду воспринимать все происходящее всерьёз… Так что же мне делать? Выбрать самый высокий, максимальный уровень сложности или… Или что?

Нет. Это другая, оборотная сторона трусости и чрезмерной осторожности. Имя ей – раздутое самомнение и ничем не обоснованная, губительная самоуверенность.

«Максимальный», «очень высокий» и «выше нормы» – эти уровни сложности выглядели в предложенном ряду как-то чужеродно, экстраординарно. Они были для героев, для безумцев, для тех, кому нечего терять. Их я тоже брать не стану. Что же остаётся?

«Нормальный», «лёгкий» и «высокий». Золотая середина. Но даже здесь выбор был не так-то прост.

50… 49… 48…

Я зажмурился и до хруста стиснул челюсти, силясь заставить себя абстрагироваться от счётчика с безвозвратно утекающим временем. Секунды капали в вечность, словно кровь из перерезанной артерии. Нужно было думать. И соображать быстро.

«Нормальный» уровень. Он предназначен для нормальных, то есть самых обычных, среднестатистических людей. А я таков? Да, если быть до конца честным с самим собой, то я именно таков. Довольно средний, даже заурядный во всех смыслах человек. Иван Шабаев, сорок пять лет, одна штука. Не гений, не атлет, не герой. Так, может, и выбрать этот уровень? Плыть по течению, не высовываться? Нет! Чёрт возьми, нет! Это было бы слишком просто, слишком предсказуемо. Это было бы капитуляцией ещё до начала боя.

«Высокий» уровень… Он подразумевает, что испытание будет значительно выше нормального. По силам ли он тому, кто привык не слишком напрягаться? А я? Привык ли я?

Когда передо мною, словно распутье перед сказочным витязем, встал вопрос о том, кем же быть, то внезапно оказалось, что в родном и милом сердцу городе открыть своё дело – задача непосильная. Да и перспектив, в общем-то, не было никаких. Всё было давно поделено, схвачено, занято более расторопными и наглыми. И я уехал. Уехал за границу, в неизвестность, и начал там всё с абсолютного нуля. И ведь получилось! Я переехал, нашёл работу, хотя там с этим были проблемы даже у коренных жителей, а через пару лет открыл и свой маленький, но вполне успешный бизнес.

Только увы. Сейчас ничего этого нет. Всё обратилось в прах. Вся та борьба, все те бессонные ночи и вырванные с мясом победы – всё это осталось где-то там, в другой, уже несуществующей жизни. Привык ли я к трудностям? О да… Ещё как привык! Я с ними сроднился, они стали частью меня. Справлюсь ли я? Конечно. Не боги, в конце концов, горшки обжигают. Я резко открыл глаза и впился взглядом в таймер.

47… 46… 45…

Время ещё было. Можно было ещё подумать, взвесить, проанализировать. Но зачем? Остановив свой мысленный курсор на «Высоком» уровне, я вдруг почувствовал себя неуютно, словно самозванец. Это была уже гордыня, неоправданный риск. А может это говорит во мне интуиция?Я переместил выбор на «Выше нормы».

44… 43… 42…

Чёртов маятник сомнений! Переместил курсор на «Нормальный» и тут же с отвращением вернул его обратно. «Выше нормы». Это мой выбор. Не герой, но и не обыватель. Не гений, но и не дурак. Это честно. Это по мне.

Внимание! Решение зафиксировано! Тестовое задание Тип: тестирование

Информация: Вы были выбраны как средний представитель человеческого вида, населяющий вашу планету. Вы будете перемещены на осколок мира Барзах, тип: континент (97 %).

Количество игроков: 1

Глобальная цель:

Уровень сложности: B.

– Выжить 90 дней и доказать, что люди вашей планеты достойны статуса «Игрок».

Награда:

– Вариативно.

Союзники:

– Союзные Игроки.

Предполагаемые противники:

– Существа Системы.

– Враждебные Игроки.

– Существа Хаоса.

Локальная цель:

Заявленный уровень сложности: E

– Продержаться минимум 25 дней.

– Получить 10-й уровень.

Награда:

– Бонус тестовой миссии: перманентное удвоение Очков Системы.

– Повышение ранга Игрока.

– Координаты Осколка.

– Камень души.

– Временный доступ к Серверу.

Штраф за провал:

– Понижение системного статуса.

Получить десятый уровень? Продержаться всего-то двадцать пять дней? Это всё? Внутри, где-то под рёбрами, холодной змейкой кольнуло нехорошее предчувствие. Задание казалось до неприличия лёгким. Продержаться меньше месяца? Это сущий пустяк, если только меня не собираются бросить в самый эпицентр заварухи размахом со Сталинградскую битву, где земля под ногами будет гореть и плавиться.

Дверь, или то, что служило ею, бесшумно отворилась, растворившись в стене. Но за ней была лишь невнятная мутная пелена, описать которую я бы не смог, даже если бы мне приставили к виску дуло револьвера. Туман – не туман, энергия – не энергия. Мерцающее ничто, завеса, за которой не было ни шиша. И отчего-то в голову пришла навязчивая, леденящая мысль, что если я шагну туда, то следующий мой шаг будет уже по линолеуму коридора, ведущего прямиком в заботливые руки санитаров психиатрической лечебницы. Я посмотрел на меч, спокойно и весомо лежащий на плече. Его холодный, стальной блеск был единственным аргументом против подступающего безумия и… И я успокоился. Что бы меня ни ждало с той стороны, я не безоружен.

24… 23… 22…

Время утекало, как песок сквозь пальцы. Говорят, когда не знаешь, что делать, – делай шаг вперёд. Что же, совет дельный, особенно когда за спиной пустота, а впереди – таймер. И я его сделал. Шагнул в пасть этой млечной неизвестности.

Насколько я успел понять, никаких дешёвых спецэффектов при переносе не случилось. Ни грома, раскалывающего небеса на части, ни ослепляющих вспышек. Просто мой слух внезапно уловил наглую, жизнерадостную трель незнакомой птичьей песни, а прохладный влажный ветерок коснулся кожи, словно язык любопытного зверя.

Внимание! Время в осколке ускорено в пятьдесят раз! Проведите в осколке мира «Барзах» двадцать пять дней, достигните 10 уровня.

Я открыл глаза и грязно, от души выругался. Я стоял у подножия горы. Вернее, даже не горы, а целого горного хребта. Что вправо, что влево, насколько хватало глаз, виднелись покрытые густым тёмным лесом пики, уходящие в небо. За спиной расстилалась бескрайняя, как сама тоска, степь с редкими островками леса. У самого подножия хребта несла свои воды быстрая прозрачная река метра три в ширину. Над головой – чистое, пронзительно-голубое небо. А солнце… или как оно тут называется? Местное светило выглядело необычно. Света оно давало столько же, а может, и чуть больше, чем наше, земное, но вот по размерам явно уступало тому, к которому я за сорок пять лет успел привыкнуть. Бледное, сжавшееся, чужое светило.

Я ещё раз внимательно, по-волчьи окинул взглядом горы, реку и степь, убедившись, что из-за ближайшего валуна на меня не скалится какая-нибудь тварь и из кустов не торчит ствол. Убедившись, что никто ко мне не крадётся и ничто не угрожает, я выдохнул уже спокойнее и позволил себе немного расслабиться.

Температура была комфортной, градусов восемнадцать или двадцать, не больше. Здесь было прохладнее, чем в той каменной утробе, но так было даже лучше. Я надолго задумался, глядя на это первозданное, дикое великолепие.

В общем-то, всё было не так уж и плохо, если рассуждать здраво. Я одет и обут. Вооружён. Жажда мне, по всей видимости, не грозит – передо мной целая река пресной, надо полагать, воды. Кстати, нужно было немедля проверить её на предмет пригодности для питья. Я пружинисто, по-звериному мягко зашагал к берегу, внимательно смотря под ноги и продолжая свои размышления.

Да, очевидно, что я уже не на Земле. Но воздух вполне пригоден для дыхания. Он даже приятно пахнет разнотравьем и речной свежестью. Логика, эта последняя опора утопающего рассудка, нашёптывала, что убить меня могли во много раз проще и примитивнее, чем закидывать на неизвестную планету под неизвестной звездой.

Если я что и успел понять за свою не самую простую жизнь, так это то, что у большинства процессов есть свои причины, сколь бы абсурдными они ни казались. Если кто-то неведомый и всемогущий меня сюда забросил, значит, это для чего-то было нужно. Очень сомнительно, что мне дадут примитивно задохнуться, погибнуть от жажды или голода в первые же часы. Какой тогда прок от моего пребывания здесь, где бы это «здесь» ни находилось?

Я привык всё планировать. И сейчас я испытывал острейший дискомфорт, почти физическую боль от мысли, что я ничего не знаю об этом месте. Хотя бы с целью моего пребывания здесь всё было более-менее понятно. Похоже, ничего не остаётся, кроме как пока плыть по течению, вгрызаться в эту новую реальность и собирать информацию. Каждую крупицу, каждый факт. Это и будет моим новым планом выживания.

Вода в реке оказалась хрустальной чистоты и студёной. На мелководье, в солнечных бликах, беззаботно плясала стайка вертлявых мальков. Пока я, опустившись на колени у самой кромки, зачерпывал воду пригоршней, несколько из этих серебристых стрелок с наглым любопытством ткнулись прямо в ладонь. Эта мельтешащая, глупая рыбья жизнь отчего-то немного подняла мне настроение. Вернее, не то чтобы подняла, а скорее, внесла в общую картину мрачного абсурда нотку циничного оптимизма. Вопрос с жаждой и голодом, казалось, был решён. Если здесь есть эта наглая мелочь, значит, где-то в омутах таится и рыба покрупнее. А ту уже можно поймать и съесть. Хотя нет, лучше, конечно, приготовить, а уж затем приступать к трапезе.

Если вопросы пропитания и питья были почти что сняты с повестки дня, оставалось найти укромное, защищённое место для временной базы на ближайшие двадцать пять суток и, что самое главное, понять, как тут, бес возьми, поднять этот самый уровень до десятого. Но всё по порядку.

Я стоял на галечном берегу и смотрел на своё отражение в неспешном течении. Всё вокруг казалось до тошноты реальным, настолько, что сомнений не оставалось – это не сон и не белая горячка. Лёгкий прохладный ветерок шевелил волосы, принося с собой терпкий букет запахов. Дикие травы, влажная земля, незнакомые растения и цветы, их ароматы были терпкими и немного горьковатыми – всё это одуряюще благоухало. Я глубоко, полной грудью вдохнул и почувствовал, как эта холодная, чужая свежесть проникает внутрь, слегка успокаивая взвинченные до предела нервы.

Ртутная лента реки передо мной была прозрачна, настолько чиста, что можно было разглядеть каждый камешек на дне, каждую мелькающую в глубине рыбёшку. Вода тихо струилась, ласково и равнодушно плескаясь о прибрежные валуны. Я снова присел на корточки и опустил руку в её ледяное объятие. Пальцы сжались, черпая горсть влаги, которая тут же, как и сама жизнь, ускользнула сквозь них. Жажда, до этого дремавшая, напомнила о себе сухим комком в горле. Я медленно поднёс сложенные лодочкой ладони ко рту и осторожно понюхал воду. Вода пахла… Да тем, чем ей и положено пахнуть: влагой, свежестью, речным илом. Но попробовать её я не отважился.