Real-Rpg. Айвенго (страница 9)
В потёртой фляге на поясе ещё плескался остаток воды. Да, тёплой, отдающей запахом стерильности, но гарантированно безопасной. Мне совершенно не хотелось в первые же часы своего пребывания в этом эдемском саду слечь с жесточайшим отравлением или подхватить какую-нибудь болезнь или паразитов, неизвестных земной медицине. Скончаться в лютых корчах от какой-нибудь местной холеры – перспектива, надо сказать, лишённая всякого изящества. Да, рано или поздно мне придётся попробовать эту воду, но мне отчаянно хотелось оттянуть этот момент. Может быть, я сумею найти способ её прокипятить перед тем как пить.
Поднявшись, я взглянул на горизонт. Бледное местное светило уже начало клониться к зубчатой кромке гор, окрашивая небо в тревожные оттенки оранжевого и багряного. Беспощадный небесный хронометр отсчитывал последние часы светового дня, и нужно было срочно искать место для ночлега.
«Первым делом – укрытие», – приказал я сам себе, вспоминая азы того что знал о выживании. Подобрав с земли свою системную сумку, я решительно направился к лесу, который угрюмой, тёмной стеной стоял у самого подножия горного хребта. Сухие ветки хрустели под ногами, как кости. Воздух в тени деревьев стал ощутимо прохладнее, он был густо наполнен запахом хвои, грибной сырости и прелой листвы. Я шагнул под сень этих неприветливых древесных исполинов, и мир открытой степи и реки остался за спиной. Впереди ждала ночь.
Лес, на первый, обманчивый взгляд, походил на земной, но это была лишь иллюзия, искусная подделка. Да, те же деревья-исполины, тот же полумрак под густыми кронами. Однако различия в деталях были буквально во всём, и от них по спине пробегал холодок. Не уверен, что, попади я в девственные леса Северной Америки, я бы почувствовал себя таким же чужаком. Там была бы чужая, но понятная природа. Здесь же всё было пропитано тонкой, едва уловимой неправильностью. Форма листьев, цвет мха на камнях, даже сама структура коры деревьев – всё кричало о своём внеземном происхождении.
Из-за этого каждый шорох, каждый треск сухой ветки под ногой заставлял меня вздрагивать и замирать, превращаясь в слух. Рука сама крепче сжималась на эфесе меча. Где-то вдали, совершенно некстати, невидимые местные птахи, словно сговорившись, устроили настоящий концерт, и их резкие, гортанные крики тревожным эхом разносились между корявыми стволами. Я старался идти бесшумно, ступая как хищник, прислушиваясь к каждому звуку и сканируя взглядом окружающее пространство. Лес жил своей, непонятной мне жизнью, и я здесь был пришельцем.
После получаса блужданий по этому сумрачному царству я набрёл на небольшую уютную поляну. Идеальное место. С одной стороны её надёжно защищала отвесная скала, поросшая ядовито-зелёным мхом и густым колючим кустарником. Эта природная стена могла уберечь от непрошеных гостей хотя бы с тыла, что уже было немало. Прикинув так и этак, я решил, что лучшего места для лагеря мне не найти. Здесь я срублю несколько молодых деревьев и сооружу из них каркас для примитивного шалаша и подобие настила, чтобы не спать на голой, холодной земле.
Как ни странно, эта нехитрая мужицкая работа успокаивала. Мысли, до этого метавшиеся в черепной коробке, как обезумевшие птицы в клетке, становились более чёткими, холодными и прагматичными. Как ни крути, а задача моя на ближайшие дни была проста, как арифметика, и неотвратима, как смерть. Выжить. И, вероятно, для этого придётся потрошить полуторным мечом какого-нибудь местного кролика или лягушку. Или кого там положено потрошить по законам этого игрового жанра? Учитывая описание моего оружия, оно должно было поглощать жизненную энергию. Я не питал ровным счётом никаких иллюзий насчёт того, что здесь выстроится очередь из желающих добровольно ею со мной поделиться.
Глава 6. Ночь
Оглядевшись, я приметил неподалёку густую поросль молодых деревьев, толщиной ствола примерно с мою руку. Подойдя к ним, я согнул одно – гибкое, упругое. То, что нужно для того, чтобы построить себе укрытие на ночь от дождя и ветра, если они здесь вообще случаются.
Вызвав из инвентаря меч, я почувствовал, как в руке материализовалась холодная, смертоносная тяжесть. Сталь клинка тускло блеснула в полумраке леса. Без малейшего труда, одним точным, свистящим ударом я срубил первый ствол. Меч вошёл в древесину, как раскалённый нож в масло, без сопротивления, без вибрации. Я срубил с два десятка этих тонких стволов, которые должны были пойти на жерди для моего будущего жилища. В несколько заходов, перекинув вязанку через плечо, я отнёс их к примеченному ранее месту у скалы. Первая ночь в этом новом, дивном мире обещала быть беспокойной, но, по крайней мере, я встречу её не под открытым небом.
Во время последнего захода за жердями, когда я уже почти свыкся с ролью лесоруба-дилетанта, я остановился и вперился взглядом в одно из деревьев. Сосредоточился на нём, вложив в этот взгляд всё своё желание получить хоть какую-то системную информацию. И всевидящая Система отозвалась.
Неизвестное дерево \ Вяз (71 %)
Ну, вяз. И что с того? Увы, я не был ни ботаником, ни плотником, и припомнить, как выглядит земной вяз, а тем более чем он мог бы быть полезен в моей ситуации, я решительно не мог. Бесполезная, издевательская точность. Семьдесят один процент. Не семьдесят и не семьдесят два. Странно это.
Эта мысль потянула за собой другую, куда более тревожную. Вот убью я какого-нибудь местного монстра. Или как их принято называть здесь? Моба? А что дальше? Уровень повысится? Что-то мне подсказывало, что за этим последует появление неких очков, которые можно будет вложить в улучшение своего персонажа… Хотя какой я персонаж? Здесь – я. Улучшать, модифицировать, перекраивать придётся самого себя. От этой мысли сделалось как-то особенно нехорошо, почти дурно. Одно дело – играть в солдатиков на экране, и совсем другое – когда солдатик это ты сам, и некто невидимый переставляет твои кости и переливает кровь по своему усмотрению. Я тряхнул головой, отгоняя липкую тоску, и вернулся к работе.
Всё тем же безупречно острым мечом я зачистил стволы от веток. Работа спорилась. Сталь с лёгким свистом срезала сучья, оставляя гладкую древесину. Попутно я заметил, что молодые, свежесрезанные побеги были на диво гибкими и прочными, словно воловьи жилы. Они прекрасно сгодятся для того, чтобы связать продольные и поперечные жерди моего будущего убежища между собой.
Нижнюю, заострённую часть каждой готовой длинной жерди я с усилием втыкал в землю, предварительно разрыхлив её обломком толстой ветки. Верхнюю часть я сгибал дугой и заводил под небольшой скальный козырёк, создавая основу каркаса. Сделав длину шалаша такой, чтобы можно было вытянуться в нём в полный рост, я принялся привязывать гибкими прутьями поперечные жерди, создавая решётчатый свод.
Эта монотонная, требующая сноровки работа заняла мои мысли и руки примерно на полтора часа. Когда с каркасом было покончено, я нарезал мечом пласты дёрна и в несколько слоёв уложил их на свой импровизированный настил. Внутри пахло могилой, сырой землёй и тленом. Было совершенно неуютно, но мне в этом шалаше не век вековать, а лишь перекантоваться несколько ночей. Только и всего.
«Нужно развести огонь», – ухватился за спасительную мысль я. Огонь – это тепло, свет и защита.
Но у меня не было ни спичек, ни зажигалки, ни даже завалящего кремня. Я вытряхнул всё из сумки, лихорадочно обшарил карманы, но, разумеется, ничего не нашёл. Попытался вспомнить методы добычи огня трением, которые видел в кино. Насобирав сухой трухи из какой-то древесной губки, я начал остервенело тереть оструганную палочку о сухую дощечку. Минуты шли, превращаясь в вечность. Руки начали неметь и болеть, но результата не было. Ни дымка, ни намёка на тление.
Я грязно выругался и со злостью отшвырнул бесполезные палки. Темнота в лесу сгущалась стремительно, превращая деревья в уродливые силуэты. Без огня эта ночь могла стать последней.
Взгляд случайно упал на лежащий рядом меч. Полированный металл тускло блеснул в последних, умирающих лучах заката.
«А что если… высечь искру?» – мелькнула отчаянная догадка. Отыскав кусок твёрдого, похожего на кремень камня, я зажал его в левой руке и начал с силой ударять по стальной гарде меча. Звонкий лязг разносился по засыпающему лесу. Искры были – редкие, слабые, но они были! Однако воспламенить мой тщательно собранный трут никак не получалось. Они гасли, не долетев до цели. После нескольких десятков бесплодных попыток, когда я уже готов был сдаться, одна, особенно яркая, злая искра всё же упала точно на горку сухой пыли. Я замер. Крохотная точка начала медленно тлеть. Бережно, словно это было нечто бесценно-хрупкое, я поднёс трут к губам и начал дуть. И маленький, робкий огонёк вспыхнул, жадно впился в сухое крошево и, разгораясь всё ярче, победно заплясал в моих руках, разгоняя мрак.
Сердце наполнилось не просто радостью – нет, это было бы слишком мелко, – а диким, первобытным торжеством. Я победил тьму. Я, человек на чужой земле, вырвал у этого враждебного мира главный козырь нашей эволюции – огонь.
Пламя жадно заплясало, отбрасывая на стены моего убогого шалаша и на серую поверхность скалы трепещущие, зловещие тени. Они корчились и извивались, создавая на неровной поверхности камня целый театр уродливых химер. Я сел у костра, подставив озябшие руки его живому теплу. Но расслабляться было ещё бесконечно рано.
Пока окончательно не стемнело, я снова углубился в лес, лихорадочно собирая сухие ветки и валежник для поддержания огня. Набрал целую охапку палой сухой листвы, чтобы соорудить в шалаше подобие подстилки поприличнее. Вернулся на свою стоянку уже в густых, непроглядных сумерках. Усевшись у огня, я впился в него взглядом. И тут же, словно удар хлыста, меня обожгла простая и убийственная мысль. Если я, человек, безошибочно сумел отыскать своё убежище по этому одинокому огоньку в кромешной тьме, то и кто угодно другой сможет. По крайней мере, тот, у кого есть глаза. А кто сказал, что в этом лесу обитают только друзья?