Воевода уже четыре года обретался в Цареве-Борисове, многих знал и выделил мне в помощь пятерых людей, что разбирались в конях. Двое из них были татарами, один происходили от Казанских, а другой от Касимовских.

При взгляде на Касимовского татарина у меня случился дикий диссонанс, так как в моем понимании он никак не был похож на татарина. Светловолосый и голубоглазый парень чуть за двадцать лет. И имя было у него подходящее, прям настоящее татарское: Фома.

Собрав своих людей, обрядив их по-боевому, я оставил их на берегу Оскола и вместе с ближниками и пятеркой, выданной мне в помощь, отправился за покупками.

Вот тут и наступил для меня кромешный ад, и мне вымотали все нервы. Отвык наш человек от рынков и торга, пришел в магазин, увидел цену и купил. Здесь же все было не так, и торг считался настоящим развлечением и ритуалом для сторон.

Я же только скрипел зубами и матерился про себя, но все же ближе к вечерне закупился, оставив немало серебра. Сотню меринов купил, еще сто двадцать жеребцов трехлеток и тридцать великолепных коней. Кобылиц вышло всего восемьдесят пять, можно было больше, но они были далеко не лучшими, а под конец, психанув, я прикупил двух верблюдов, которых тут же нарек Биба и Боба. На кой купил верблюдов, я и сам бы себе не ответил бы. Просто захотел, князь я или не князь?!

Животину тут же загнали в городские конюшни, а Фоме и Ивашке, еще одному из пятерых, я тут же предложил пойти ко мне на службу, и они согласились. Понравились мне эти двое, как по характеру, так и отношением к коням.

С утра посетив заутреннюю в церкви и собравшись, погнали табун на Белгород, где нас уже дожидался дядя Поздей со своей семьей и семьей дяди Олега, а также холопами, которых тоже решили забрать, и их было немного, всего две семьи.

Выделив им троих послужильцев в охрану, так как на телегах они явно будут небыстро ехать, мы погнали коней дальше. Это был для меня новый опыт, ни с чем не сравнимый. Кто-то постоянно пытался убежать из животин, кто-то упрямился или не слушался, да и драки между конями происходили, одни мерины вели себя послушно да верблюды, которым, по-моему, было на все плевать, лишь бы кормили.

Погода совсем испортилась, и начались постоянные дожди, а дорога начала превращаться в болото.

С горем пополам мы добрались до Гороховца, где меня покинули Прокоп и Богдан, отправившись забирать родных и Тарая, также я ему напомнил о необходимости прихватить пса, о котором помнил и не забывал. Нас также покинули Василий и Микита, уехавшие собираться, и еще трое, которых удалось уговорить пойти ко мне в полк. Они должны будут через несколько дней встретиться возле Гороховца и уже все вместе отправиться в Старицу.

Возле Нижнего Новгорода встали лагерем, и я с сопровождении десятка людей направился к Савке, при этом обменявшись кафтаном с Василием и спрятав перстни. Захотелось мне пошутить над ним, не удержался. Да и своих упредил, чтобы помалкивали о том, что ныне я князь.

Нижний Новгород за прошедшее время не изменился, да и дорогу я знал и направился прямиком на подворье купца.

Бум, бум, бум – заколотил Елисей в ворота, и спустя минуту оттуда раздался уже знакомый голос холопа купца.

– Кто там?

– Андрей Володимирович, беги доложи хозяину али хозяйке, что гости пожаловали, – весело проорал я.

– Бегу, – тут же откликнулся холоп, и уже через пару минут отворились ворота, за которыми стоял улыбающийся Савка с едва запахнутым кафтаном.

– Здрав будь, Савелий, – улыбнулся я.

– Андрей, живой. А я уж не чаял увидеть, думал, запропал ты. Даже в церковь ходил свечку ставил, – тут же радостно отозвался купец.

– Видать, помогла твоя свечка, жив я и здоров, – спрыгнул я с коня, отдав поводья Елисею, и тут же обнял Савку.

Дед лишь нахмурился и тяжко вздохнул, в его понимании я родовую честь рушу.

Наобнимавшись с купцом, я махнул рукой и указал на столп, куда привязать коней. Во дворе же я приметил двух оружных бойцов, что с интересом нас разглядывали.

– Пройдемте в дом, там стол уже накрывают. Сейчас и баньку затопят, – улыбался Савка.

– Это мой дед Прохор и дядька Олег, – указал я на своих родичей, которых Савка еще не знал.

– В моем доме всегда рады родичам и друзьям Андрея, – тут же отозвался Савка, и, закрыв ворота, мы направились в дом, где его супруга уже вовсю накрывала на стол.

– Ну как ты, Андрей? Где пропал-то? – тут же приступил к расспросам Савка.

– На Москву ездил, самого царя видал да бояр, – подбоченившись, хмыкнул я. Дед, Олег, Елисей, переглянувшись, заулыбались.

– Самого царя? – округлились глаза у Савки, и, сглотнув, он спросил: – Каков же царь?

– Роста невысокого, но крепок, черноволос. Одет в злато и серебро, а на лице две бородавки. Говорит, аж заслушаешься, и никто ему не перечит. Конь под ним как чудище, огромен и статен. Палаты царские все в шелках, – рассказал я.

– А как же ты в палатах царских очутился? – еще больше удились Савка.

Елисей же начал подсмеиваться и, словив взгляд Савки, тут же заткнулся.

– Так я нынче на службе у князя Старицкого, а он царев родич, да еще и боярин. Да не абы кем у него, а в первых людях, – усмехнулся я.

– Ц-ц-царев родич, – выдохнул Савка, и я кивнул.

– Большим человеком стал Андрей, – выдавил из себя улыбку Савка. – Значит. Более не будем стеклом торговать, – грустно выдохнул он.

– Ну почему же не будем, как раз даже очень будем. Я князю о том рассказал, и он одобрил, да и увидеть тебя хочет. Потому собирайся, завершай здесь дела и езжай в Старицу. Там любому скажешь, что князь тебя видеть хочет, тебя и проведут к княжьим палатам, а уж там и свидимся, – вновь улыбнулся.

– Сам царев родич меня видеть желает, – вскочил с лавки Савка.

Дед и остальные уже в открытую начали зубоскалить, только купец не обращал на них внимания, уйдя в себя.

– Так это ж одежу надо подходящую. Да подарок князю сделать, – задумчиво вымолвил Савка.

– Не надо никакого подарка, князь сам тебя видеть желает. А не ты у него чего испросить, просто приезжай и все! – со сталью в голосе сказал я.

– Приеду! Как не приехать-то, – закивал Сава и уселся назад.

Я же отпил меду из кубка.

– Я же все стекло распродал и зеркала тоже, шестьсот тридцать рублей вышло, это твои, Андрей. С Кузьмой я рассчитался и свою долю взял.

– Гхм, – закашлялся дядя Олег, услышав сумму, и тут же ему по спине от деда прилетело.

– Вот и славно, – обрадовался я. Вот и пополнение казны.

– А еще на прошлой неделе Игошку с сынком повесили, – поделился Савка.

– Туда ему и дорога, – оскалился я.

– Говорят, лихими делами занялся да напраслину на боярина какого-то возводить начал, вот его и наказали, – довольно произнес Савка.

– Это просто замечательно, – выдал я. Еще пару часов мы проговорили, вспоминая прошлые времена. Савка в двух сумках принес серебро, мы вернулись на нашу стоянку и продолжили путь.

Погода просто убивала, стало холодать, а с небес все лился дождь, то мерно капал, то шел не прекращаясь.

«Не заболеть бы», – мелькала мысль.

Наконец-то впереди показалась Старица, и я с облегчением выдохнул. Ворота в город были открыты, и на них было несколько охранников.

Табун мы сразу погнали в город, туда, где должны были построить новые конюшни, и, к моему облегчению, они уже оказались готовы.

Коней сразу же начали туда загонять, а в голове у меня, как набат, звучали три слова: пожрать, помыться и спать. Вымотался я за дорогу, да и не я один, судя по уставлым осунувшимся лицам.

Когда коней почти всх загнали в конюшни, рядом появились Ждан и Илья.

– Здрав будь, княже, – поклонились они в унисон.

– И вам здравствовать. Илья, накрывай на стол, сегодня пировать будем, и баньку, баньку топи.

– Да, княже, сейчас все будет, – тут же ответил он, не спеша уходить, разглядывая, как коней загоняют.

– У вас тут как без меня? – спросил я для проформы, ведь город стоял, и пожарищ не было видно, а это уже стало замечательной новостью.

– Все хорошо, княже. Две недели назад посланцы царские прибыли, ваши родичи. Коней пригнали и повеление воеводе привезли. Отозвали его в Москву, значится, – тут же доложил Ждан, и было видно, что он опередил Илью, который скривился.

Услышанное до меня дошло не сразу, и я переспросил:

– Кто прибыл, говоришь?

– Царские посланники, ваши родичи, – тут уж первым успел Илья.

Не удержавшись, я ругнулся на великом и могучем.

– №#*** #*#! *#@№ – ругнулся я на великом и могучем. – Какие такие на хрен родичи? – рыкнул я, и зло уставился на обоих.

Глава 5

Илья и Ждан тут же сделали шаг назад и, мне показалось, даже взбледнули.

Я же, прикрыв глаза, начал дышать полной грудью, пытаясь успокоиться, а в голове тем временем бегали мысли: «Нагих прислал, видимо. Ну, это логично, действительно родичи. Да и приглядеть здесь могут и доложить царю, как тут у меня. Вот только кто приехал, Михаил или пьянчуга Гришка, хоть бы Михаил. Гришку я долго не выдержу, удавлю тварь или утоплю в Волге. Хотя какая Волга, в ближайшем нужнике утоплю урода».

– Это родичи Волынские, княже, – первым нашел в себе силы ответить Илья, и Ждан тут же закивал.

А я опять выругался.

– Этих еще не хватало. Тоже мне родичи, чтоб метелью их унесло!

– Андреюшка, ты чего буянишь? Али случилось чего? – К нам подошел дед Прохор.

– Случилось, дедушка. Случилось! – кивнул я. – Царские посланники прибыли, да не абы кто, а Волынские!

– От оно как, – дед аж крякнул от удивления и скривился.

– Просто прибыли? Или с делом? – тут же повернулся я к сладкой парочке. – Да и где они?

– Коней пригнали, стало быть, – тут уже Ждан начал отвечать. – Воеводе приказ привезли, в Москву его отозвали. Убыл он уже. Тебе, княже, также грамоту от царя. Ответа дожидаются, в палатах княжеских поселили их. Родичи же твои, – недоуменно закончил Ждан, видя, как все больше кривится мое лицо.

– Ох, не успел я первым тебя встретить, – подбежал к нам Елисей и тут же отвесил мне поясной поклон. – А у нас тут новости, княже, – тут же начал он.

– Уже знаю, доложили, – махнул я рукой и вновь обратил свой взор на Ждана: – Давно приехали? Как ведут себя? Сколько коней пригнали? О чем говорили?

– Ну-с, почитай, месяц как объявились. Пятьдесят коней пригнали, да не простых, из царских конюшен, все красавцы статные не старше пяти лет. Кормим и обихаживаем их, – тут же начал доклад Ждан. – Тихо себя ведут, никого не забижали, в монастырь пару раз ездили. Еще о тебе, князь, расспрашивали, каков ты. Никто худого слова о тебе не сказал. Вот тебе крест, – и Ждан тут же перекрестился.

– С ними вообще никто особо и не говорил. Тем более о тебе, княже, все больше отмалчивались. Я сам слышал, – подключился Илья. – Только горевали, что в Москве с тобой не удалось и словом обмолвиться.

Мы с дедом переглянулись, он оскалился, а я хмыкнул.

– Как звать их? – решил я уточнить. Теперь уже Ждан и Илья переглянулись, да еще удивлённо.

Наверняка подумали, как это своих родичей не знать, но просвещать их во все свои дела у меня желания не было.

– Иван Иванович Волынский и Иван Матвеевич Большой Волынский, – скороговоркой произнес Илья.

«Деда моего звали Петр Иванович, неужто брат его с сыном? Хотя… кто ж его знает. Я и не узнавал, да и желания не было», – мелькнула у меня мысль.

– Андрей Владимирович, все кони не войдут в эти две конюшни, – подбежал ко мне Василий, за спиной которого виднелись Ивашка с Фомой.

– А царские кони где? – покосился я на Ждана и Илью.

– Как где? В княжих конюшнях, что во дворце. Как иначе-то? – ответил Илья, в голосе которого слышалось удивление вперемешку с возмущение.

Как ни хотелось на все плюнуть и завалиться в баню, надо было разбираться до конца.