Клара так и не поняла, к какой именно категории, по классификации Гюнтера, относятся они с Флипом, но выяснять подробности не было ни малейшего желания. К тому же вопрос парня навел Гюнтера на размышления.

– Вот что, ребятки, – сказал он, повернувшись к Кларе. – Лучше мы проводим вас до дома. А то ночка такая – всякое может случиться.

Клара с Флипом переглянулись.

– Но…

– Да ладно вам, – усмехнулся Гюнтер. – Я ж все понимаю про эту вашу любовь. Можете спокойно целоваться и держаться за ручки – я не против. Но в городе сейчас небезопасно. Как бы ваша прогулка не обернулась изнасилованием да отбитыми почками. Сейчас все на взводе. И наши и… – он смерил Клару взглядом, – и наши и ваши.

Флип протянул ей руку. Не говоря ни слова, Клара сжала его ладонь, правда, сопроводив это взглядом: мол, на поцелуи можешь не рассчитывать. Но оба прекрасно понимали, что здесь и сейчас лучше строить из себя влюбленную парочку. Это отводит взгляды от других вещей. Например, от красного берета.

– Черт, Гюнтер, – подал голос один из брешистов. – Мы же шли в «Свиную голову»! Я не подписывался разводить по домам влюбленных детишек.

Парень, сказавший это, на вид был не старше Клары. Лицо его покрывали прыщи, а подбородок украшала коротенькая бородка.

– Не завидуй, – снисходительно сказал Гюнтер. – Хочешь – иди в «Свиную голову», я никого не держу. Но моя забота – следить за тем, чтобы в городе был Порядок.

Парень надулся, но ничего не сказал. Компания брешистов разделилась. Сопровождать Клару и Флипа вместе с Гюнтером вызвались еще трое, включая парня с бородкой, остальные же направились в таверну, решив между собой, что большего эскорта не требуется. Клара все гадала, какой прием ждет брешистов в «Свиной голове» и знают ли они про подвал, но вполне допускала, что таверну они выбрали именно потому, что там легко можно нарваться на драку.

– Слушай, – спросил Флип у Гюнтера, когда они уже шагали по узким и грязным улочкам Мон-Флер по направлению к мосту, – может, хоть ты объяснишь мне…

– Че?

– Ну. – Флип поджал губы. – Что вообще происходит в городе? А то всякое говорят.

– И что говорят? – прищурился Гюнтер. Флип прочистил горло.

– Как бы сказать… – Гюнтер хмыкнул. – Говорят, что брешисты совсем взбесились – прости, но это не мои слова, – громят всё подряд, бьют витрины магазинов и прочее в том же духе.

Гюнтер почесал затылок.

– Может, кто из парней и перестарался немного, но чтобы взбесились – это уже перебор. Ты бы, друг, последил за языком. Я знаю, ты стихоплет и у тебя язык как мельница, сам не знаешь, чего говоришь. Но кое-кому из парней такое может не понравиться.

Клара сжала ладонь Флипа. «Не понравиться»… Честно говоря, чувствовала она себя странно: идет за ручку с парнем, с которым познакомилась несколько часов назад, да еще и в компании людей, которые должны считаться ее врагами. В этом городе события происходили слишком быстро – она с трудом за ними поспевала. В горах время текло куда как спокойнее.

– Вот что я тебе скажу, – проговорил Гюнтер, ковыряясь мизинцем в зубах. – Не знаю, что ты и твоя анархисточка думаете про меня и моих парней. Что нам бы только водку глушить да кулаками махать – или еще что-нибудь такое? Так вот, дружище, это не так. На самом деле у нас болит, понимаешь, вот здесь болит.

Он постучал себя кулаком по груди.

– Думаешь, нам шибко нравится тот бардак, который развели в стране? Цены растут, работы никакой, в магазинах ни хрена нет – скоро хлеба нельзя будет купить, и это в Столице!

– А если бить витрины, то в магазинах появится хлеб? – спросил Флип.

Гюнтер снова ударил себя кулаком по груди, на сей раз сильнее.

– Да что ты прицепился к этим витринам? Ну, перестарались парни, с кем не бывает? Не в витринах же дело! Страна должна встать с колен, понимаешь? В стране должен быть Порядок – только тогда она сможет подняться. Ты же сам видишь, что творится! Бандиты воруют детей прямо на улице и никого не боятся… Тут девчонку зарезали только за то, что она влюбилась в кого-то из наших. Думаешь, колбасы в магазинах просто так нету? Коровы не уродились? Нет! Есть эти, враждебные силы, или как там… В общем, всякие гады, которым не по нутру, что страна пытается встать с колен. Вот они и вставляют палки в колеса. И если мы все сообща не ответим, не покажем, у кого тут правда, так они передавят нас, как клопов. Им чего нужно? Только брюхо свое набить да нахапать побольше. А на то, что будет со страной, им насрать. И не говори мне, что это все политика – нет тут никакой политики. Есть моя страна, а есть паразиты, которые сосут из нее кровь. Ну а с паразитами один разговор. Это грязная работа, но кто-то должен ее делать. Если этим гадам не дать по зубам, они так и утопят нашу страну в дерьме.

Гюнтер так распалился, что принялся размахивать руками, и Кларе пришлось оттащить Флипа в сторону. А то ведь ненароком можно было и в самом деле получить по зубам.

– Но при чем здесь витрины и погромы? – не унимался Флип.

– Лес рубят – щепки летят, – хмыкнул Гюнтер. – Деремся как умеем. Мой папаша, гореть ему в аду, всегда говорил: если хочешь победить в драке, то бей первым. Толковый был старикан, даром что за старого короля готов был глотку перегрызть. Пристрелили его, когда Революция случилась.

Лицо Гюнтера помрачнело, и на секунду Кларе показалось, что глаза кочегара увлажнились. Но нет, это были лишь капли дождя на веках. Флип хотел что-то сказать, однако Клара дернула его за руку.

– Не заводись. Не время.

Они молча миновали мост, каждый погруженный в свои мысли. На другом берегу Клара почувствовала себя спокойнее. Вместе с вонью Мон-Флер ушло и ощущение нависшей угрозы. Она даже выпрямилась, будто на плечи перестал давить невидимый груз.

У них ушло не меньше часа на то, чтобы добраться до отеля – по пустым улицам и переулкам, мимо стоящих машин и трамваев. Город был тих и спокоен, нигде не слышались голоса, на мостовых и набережных ни одного прохожего. Лишь один раз им встретилась прогуливающаяся компания брешистов. Гюнтер поприветствовал их коротким выкриком: «Порядок и Процветание!» Брешисты ответили тем же, прежде чем раствориться в темных подворотнях, должно быть, в поисках врагов Республики. Что бы там Клара ни думала о взглядах Гюнтера, без кочегара и его приятелей возвращение домой могло закончиться и не так удачно. Наверное, эти парни были не такими плохими ребятами, подумала Клара, и руководствовались они самыми лучшими побуждениями. Они действительно верили в то, что поступают правильно… Но потом она вспомнила окровавленное лицо мясника, которого они с Флипом встретили по дороге в Мон-Флер. Правильно или нет, но существует предел, до которого цель оправдывает средства, а брешисты этого предела не видели или не хотели видеть. Им нравилось то, что они делали, – вот что самое гадкое. И пусть сейчас они шли вместе, Клара прекрасно понимала, что они никоим образом не на одной стороне. Поэтому она крепко сжимала ладонь Флипа, намеренно и напоказ дистанцируясь от сопровождающей их компании… А еще потому, что ей не хотелось его отпускать, но об этом она запретила себе думать.

Перед отелем они остановились. Гюнтер обменялся рукопожатиями со своими приятелями, и те растворились в ночи. Клара понятия не имела, как с ними прощаться, и потому лишь кивнула им вслед, впрочем, никто из брешистов не обратил на нее внимания. Затем она повернула ручку и открыла дверь.

На пороге стояла мадам Буше с лицом мертвенно-бледным как рыбье брюхо.

– Ты?! Ты?! – проревела она жутким голосом. – Где Дафна?!

Глава 55

Поспевать за Хавьером оказалось непросто, особенно теперь, когда тот загорелся идеей во что бы то ни стало добраться до кабаре «Лошадка». Капитан Варгас гордился тем, что он, несмотря на возраст, держит свое тело в отличной форме. Но сейчас он порядком запыхался. Ноги у Хавьера были длинные, как у цапли, и на один его шаг капитану приходилось делать полтора, а то и два своих. Неудивительно, что после происшествия на вокзале этого горе-художника так и не смогли догнать.

– Вот здесь мы и срежем, дружище. – Хавьер указал на решетку ограды, тянущуюся по краю парка.

Варгас принюхался. Ветер донес ароматы давно не чищенных конюшен.

– Значит, вы твердо решили пойти через зверинец?

– А что такого? Да не дрейфь, дружище! Львы и тигры по клеткам сидят, не укусят.

Варгас потер скулу.

– Пожалуй, тигры и львы беспокоят меня в последнюю очередь. Но мне бы не хотелось встретиться с ночным сторожем.

Хавьер хлопнул капитана по плечу.

– С этим порядок, – сказал он. – Тут ночным сторожем одноногий дедок, тугой на ухо. Ночью он из своей будки носа не кажет, проверено. У него слона уведут, он и то не заметит.

Капитан задумался.

– А зачем кому-то воровать слона?

– Да мало ли? – развел руками Хавьер. – Полстраны мяса недоедает, а этот слон – это же хренова гора мяса, понимаешь. Хватит на весь Мон-Флер и еще останется.

Он прошел вдоль ограды, постукивая пальцами по прутьям решетки. По ту сторону продолжался парк с раскидистыми кленами, вязами и ивами. Влажные листья блестели, будто покрытые леденцовой глазурью. Где-то в глубине парка протяжно крикнула птица – с учетом того, где они находились, капитан не рискнул бы предположить, какая именно.

– Пойдем, дружище, – снова позвал Хавьер. – Я уже тысячу раз ходил этой дорогой.

Он взялся за прутья ограды и подпрыгнул, пытаясь дотянуться до верхней перекладины. С первого раза не получилось, и он прыгал так еще пару минут, прежде чем смог ухватиться. Варгас с интересом разглядывал острые, как наконечники копий, навершия ограды. В городе рассказывали, что на этих прутьях солдаты одного из драгунских полков во время Революции казнили офицеров, отказавшихся перейти на сторону Республики. Правда это или нет, капитан не знал, однако ему не хотелось бы повторить подвиг тех несчастных, до конца оставшихся верными присяге.

– Слышь, дружище Антуан, подсоби, – пропыхтел Хавьер, извиваясь на перекладине, как червяк на рыболовном крючке. Сил подтянуться самому ему не хватало. Капитан мысленно выругался, но подошел к своему «приятелю» и, поддерживая под ноги, помог вскарабкаться наверх. Хавьер перевалился через решетку, точно в его теле совсем не было костей. Только это и объясняло, как ему удалось не пораниться и не переломать себе руки и ноги – он рухнул на другой стороне ограды, точно куль с мукой, и тут же вскочил. Не зря говорят, что пьяному море по колено.

– Давай, – сказал Хавьер, протягивая Варгасу руки. – Твоя очередь, я ловлю.

Лишь на секунду у капитана мелькнула мысль: «Какого черта? Во что я вообще ввязался?», но он задавил ее в зародыше. В первую очередь он должен думать о деле. Он подпрыгнул, с первого раза достал до перекладины, подтянулся и перебрался в зоосад. Хавьер смотрел на эту акробатику с нескрываемым восхищением. Когда Варгас выпрямился рядом с ним и одернул задравшийся пиджак, художник от души хлопнул его по спине.

– Ну ты даешь, мужик. Силен! Но надо спешить, пока моя баба не сбежала с каким-нибудь хлыщом. Она девка хорошая, да только ветер у нее – и в голове, и между ног. Падка на мужиков, особенно на тех, у кого деньги водятся.

Капитан промолчал. Из короткого знакомства с Ивонн Ванмеер у него сложилось иное впечатление: это мужики, с деньгами и без, липли к ней как мухи. Он и сам на нее запал, что скрывать. Не больше, чем мог себе позволить, но и не меньше. Варгас и не помнил, когда в последний раз испытывал к женщине не только физиологический интерес, и плохо представлял, что ему теперь с этим делать. Как не понимал и того, как себя вести, когда они доберутся до цели. «Действовать по обстоятельствам» – худшая из стратегий, совершенно недопустимая для человека его положения. Тем не менее Варгас сейчас поступал именно так. Подобно маленькой щепке в бурном потоке, он не мог сопротивляться силам, которые влекли его за собой.