Почему-то это предложение кажется очень смешным. Даже само слово "бал", когда перекатываю его на языке, какое-то дурацкое.

Ба-а-ал…

Хихикаю. Остановиться не могу! Зажимаю рот ладонями, на ресницах повисают слезы.

– Вот и настроение у тебя подходящее, да, Лиз? Будешь звездой вечеринки, – подмигивает мне Марк, начиная выруливать с парковки.

– Какой еще ба-а-ал?! – тонко, с нотками истерики хохочу, – Какая вечеринка?!

– Да меня тут как раз приятель к себе приглашает. У него туса. Вот заедем, почилим там, да?

– М-м-м…– смутная тревога ворочается в моей голове. Хмурюсь, перестав смеяться.

Пытаюсь сообразить что не так…Но… Думается тяжело… Мысли, не оформившись, будто в пустоту улетают. Зато горячий покалывающий зуд на коже все отчетливей.

– У него хата в Москва -сити, – продолжает меня уговаривать Марк, – Была там когда-нибудь?

– Кхм, ну… Да…Снаружи…мы там с Тоней п… х… ф-ф-ф…– тяну тупо, не состоянии вспомнить слово. Оно лениво ворочается в голове и на языке, но никак не поймать.

– Фотографировалась? – подсказывает Марк.

– Да! – опять истерично смеюсь.

Какая я глупая! Как можно забыть!

– Ну а теперь внутри побываешь, да, зай? – ласково подбадривает Линчук.

Заливаюсь краской от его "зай". Покусываю губу, отводя взгляд.

Марк протягивает одну руку и убирает мне прядку волос за ухо. Пальцы поглаживают мочку.

– Н-не надо, – бормочу, заторможено уворачиваясь.

Линчук, хмыкнув, сразу убирает руку.

Но кожа там, где коснулся, все равно продолжает отчетливо, странно гореть.

У меня дыхание сбивается, мурашки по всему телу. Не пойму чего хочется, но очень хочется чего-то. Касаний что ли? Тепла человеческого…

Только в голове такой плотный вязкий туман, что и эти ощущения растворяются, мысль ускользает. Несемся по вечерней Москве. Везде огни. Они сливаются для меня в сюрреалистичные росчерки света.

Мир плывет перед глазами. Веки тяжелеют, а телу легко…

– А эта песня нравится?… А эта? – Марк развлекает меня тем, что переключает треки.

Иногда я мычу, кивая. Иногда даже пытаюсь подпевать. Не выходит нормально, хихикаю. Марк поглядывает на меня довольно и снисходительно.

И в этот момент он кажется мне таким красивым. Нереальным. Словно прекрасный принц.

Когда уже подъезжаем, поддаюсь порыву, протягиваю руку и поправляю его золотую челку.

О-о-о, от касания приятно передергивает. У него такие мягкие волосы, такие шелковистые. Трогать невероятно приятно. Из меня глухой стон непроизвольно вырывается от тактильных ощущений.

– Подожди, зай, давай поднимемся сначала, – подмигивает мне Марк, криво улыбнувшись, и убирает от себя мою руку.

Я бы обиделась, но для этого надо сосредоточиться, а я не могу.

Тупо смотрю перед собой пустым взглядом, пока въезжаем в подземный паркинг. Линчук выключает зажигание, выходит из машины, огибает капот и буквально вытаскивает меня наружу, потому что мои ноги почему-то совсем слабые и отказываются меня слушать.

– Ч-что со мной?! – я и смеюсь, ведь мне это кажется таким глупым, и одновременно липкий холодок страха начинает под ложечкой сосать.

Мысли кружат, но это слишком ненормально, я все же начинаю понимать.

Начинаю и сразу перестаю. Фокус плывет.

А вот мужское тело рядом такое четкое и такое горячее. И его рука на моей талии, и как бескомпромиссно тащит меня за собой. Единственная реальность, за которую мне легко уцепиться сейчас.

– Наверно я с ликером переборщил, зай, извини, – строя милую виноватую мину, кается Марк, – Ты же не пьешь? Непривычно?

– Н-не пью, – качаю головой, – Один раз только было, что дед М-мирон самогонку н-нам…– начинаю путано рассказывать, но Марк меня нетерпеливо перебивает, волоча к лифтовым.

– Ну вот видишь! Ничего, не переживай, сейчас пройдет, – уверяет меня.

– Ага, – киваю. Липкий страх чуть-чуть отпускает.

– Так, а теперь соберись, нам ведь надо, чтобы нас пропустили, да, зай? – тихо шепчет мне на ухо Марк, когда заходим в мраморный холл и подходим на ресепшн, где нас пластмассовой улыбкой встречает красивая девушка.

Линчук крепко обнимает мои плечи и прижимает к себе.

Моя голова опускается, мир слегка кружит.

Марк говорит куда он идет, достает документы, девушка кому-то звонит – все это гудящий фон для меня. Главное, что нас пропускают и мы заходим в стальной лифт.

Он с тихим гулом взмывает вверх. Чувствую, как придавливает к земле, охота стечь на пол. Номера этажей стремительно меняются на циферблате. Не запоминаю на каком мы выходим. Где-то очень высоко.

Идем по безликому пустому коридору. И приглушенный звук музыки из чьих-то апартаментов становится все громче и громче…

Наконец, когда шум достигает максимума, возможного в этом коридоре, Марк без звонка толкает одну из дверей и пропускает внутрь меня первую.

Спотыкаюсь, дезориентированная.

Я словно телепортировалась в другую реальность, сделав всего шаг.

Здесь оглушающе долбят басы, свет тусклый настолько, что видны огни вечерней Москвы за стеклянными стенами, обстановка совсем не такая безликая как в холле, а вокруг разом оказывается больше десятка полуголых, пьяных, извивающихся в танце тел.

14. Ваня

– Чудом же в итоге вытащили! Играли как мухи, обдолбавшиеся дихлофосом! – надрывается тренер в раздевалке, раздавая нам победных послематчевых люлей.

Парни посмеиваются, закатывая глаза, что драконит Борю только еще больше.

– Шолохов, хорош лыбиться, я не девочка твоя! – рыкает Борисов на Гордея, который сразу пытается собрать лицо в скорбную мину, что дается ему с трудом, – Ты мне скажи лучше, ты зрение давно проверял?! Корзину, куда кидать, в упор что ли не видишь? У тебя статистика по броскам грустнее, чем лицо алкаша, который водку уронил.

Раздевалка взрывается низким мужским смехом. Шолох все пытается казаться серьезным, всем видом показывая Боре, что согласен с каждым словом. Борисов, тяжко вздохнув, путешествует взглядом дальше по нашим взмыленным после матча головам.

– Чижов, а ты что вообще творишь, твою бабушку?! – глаза тренера находят меня.

С невозмутимым видом продолжаю вытирать полотенцем потную шею. В первый раз что ли про себя дерьмо слушать? Пф, напугал… Тем более, что я и сам в курсе, что это была далеко не лучшая моя игра.

– Кончай по утрам принимать тормозную жидкость! – извращается Боря в своих оскорблениях, – Я уж молчу, что ты чуть Линчука не убил! Что это, твою мать, за пас в реанимацию?!

– Он же в порядке, даже нос не сломал, – негромко отбрыкиваюсь я. И сразу спрашиваю то, что мучило меня всю оставшуюся игру, – Кстати, а где он?

– А ты хотел, чтобы сломал?! – взрывается Борисов, игнорируя мой вопрос.

– Нет конечно, – хмурясь, опускаю глаза, чтобы наш проницательный тренер не прочел в них, что на самом деле я бы был очень даже не против.

Не то, чтобы прямо есть за что… Так… Ощущение…

И где этот гребаный Линь?!

Еще и Шуйская ушла… Я не очень понял когда именно. Просто обернулся в очередной раз на нее во время матча и наткнулся на пустующее пластиковое сидение. Сначала думал, что может пересела, но нет…

С ним ушла, да?!

Не мое это дело.

Но нос жаль, что не сломал…

– Линчук вроде в больницу поехал. На всякий случай, – изволит наконец ответить Борисов где носит Марка, а затем вдохновенно продолжает нас дальше распинать.

Больше особо не слушаю. Тревожно сжавшуюся пружину в груди отпускает.

Значит не с ней. Ну и отлично…

Хорошо бы, чтобы подольше потусил там, в своей больнице.

А в понедельник на кафедре я этой блаженной Шуйской мозги еще раз прочищу. И теперь уже до победного. Пусть Линчук обратно закатывает свою мажористую губу и заправляет золотые яйца.

После мотивационной порки Боря нас поздравляет с победой и отпускает в душевые.

Заваливаемся туда всей толпой. Настроение отличное, выиграли же! Еще и с приличным отрывом в девятнадцать очков.

– Слышь, пацаны, может отметим? – предлагает Гамлет, намыливаясь, – Я бате звякну, он нам кабинет отдельный организует. Попоем, попьем, поедим вкусно… М-у- а! – складывает пальцы в горсть и смачно причмокивает.

У отца Микояна три армянских ресторана и еще один клубного типа, с караоке. Кормят там действительно – отвал башки. У меня рот слюной мгновенно затопило, стоило услышать о таких планах на вечер.

Шумно сглатываю, разулыбавшись и мысленно уже представляя, как вгрызаюсь зубами в сочнейший шашлык, который когда – либо ел. Парни вокруг тоже одобрительно гудят.

– Даешь Микояна в стартовый состав! Кор-ми-лец! – смеясь, скандируют.

– Что? Все едем? – спрашивает Гамлет.

– Да -а-а! – орем дружно, переглядываясь между собой.

После душа, разморенные и уставшие от потраченных физических сил во время матча, уже ведем себя потише. Вечер в ресторане нарисовался внезапно и многие звонят своим девчонкам или друзьям, на ходу меняя пятничные планы.

Рядом со мной на скамейке переодевается Богдан Фоменко. Он тоже сначала набирает своей Леське, отпрашиваясь как приличный каблук, а затем звонит еще. И вот второй его разговор я, мгновенно насторожившись, подслушиваю. Потому что улавливаю знакомые имена.

– Линь, слышь, я не подъеду… Да там… Микоян к себе в "Хоровац" зовет. Мы с ребятами решили победу… Да… Нет, мне не важнее… Бля, чувак, ну не могу я, меня Леся бы итак кастрировала, если бы узнала, что я на вписке вашей был… Хахах, да ладно?! Монашка?!… Ну ты там полегче, чувак… Ахахах, ну да… Все, давай, бро, пока. Нормально тусануть вам там.

И, положив трубку, Фома как ни в чем не бывало, продолжает переодеваться. А я сижу, застывший, и пялюсь на него. И в груди колючий холод растет… Потому что был я на этих вписках Линчука…

– Эй, Бо, ты сейчас с Линем говорил? – хрипло уточняю.

Тот поворачивет ко мне голову.

– Ну да, он тоже звал сегодня. У них там в сити опять туса, но я так подумал, ну на хрен этот жесткач, я лучше с вами шашлыков пожру. Да и Леська в истерику впадает, когда узнает, что я с Марком чилил, сам понимаешь…– подмигивает, натягивая носки, – У него ж вечно кокса гора, шлюхи гламурные какие-то. Весело конечно, но…

– А монашка? Это ты про Шуйскую?! – перебиваю Фоменко, останавливая его словесный понос.

– Ну да, без понятия как он туда ее затащил. Зато представляю, как сейчас просветит, – ржет беспечно.

А мне вот ни черта не смешно!

Я в страшном сне бы представить не смог Лизку на подобной вечеринке. И уж тем более, что она не сбегает оттуда, сверкая пятками, в первую же секунду. Насильно он ее там держит что ли… Да ну, бред! Но…

Хмурясь, кручу в руках трубку.

И решаю ей позвонить.

Правда номера Шуйской у меня нет – как-то не нужен был ни разу за столько лет совместной учебы. Но это не проблема, Лиза – помощница нашей старосты и ее контакты есть в общем доступе в чате. Оттуда и выуживаю нужный телефон.

Звоню. Длинные гудки. Не берёт. Дожидаюсь ответа робота и звоню еще раз. В крови нервный адреналин начинает стучать.

Мне это не нравится все.

Опять механический голос, объясняющий мне, что абонент не может ответить… Еще раз звоню. И тут гудки обрываются.

А при повторном наборе я узнаю, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

15. Лиза

Никогда раньше я не испытывала такого ужаса – оглушающего, опутывающего все тело веревкой.

Беспомощного!

Наверно примерно так же себя чувствует парализованный, когда видит смертельную угрозу, но его плоть – клетка, в которой заперто мечущееся сознание. И несчастный не способен даже нормально закричать, не то что защититься.