Рыжуля пронзает меня вызывающим взглядом.

– Ты каждое утро встаешь, пьешь кофе из колумбийских зерен и кончаешь на свое отражение. Долго выбираешь между рубашками цвета мокрого асфальта и сухого. Садишься в свою спортивную тачку и мчишь в рассадник павлинов, в котором каждый готов подставить тебе свой зад. Но это не твоя заслуга. Это заслуга денег твоего папочки.

– Ты что, следишь за мной?! – наигранно изумляюсь я.

Я не угадал. Она – стерва с месячными.

Без понятия, чего она хотела добиться своей эпичной речью. Возможно, вызвать чувство вины. Но дело в том, что мне до банального скучно начинать спор из-за темы социального неравенства.

– Меня не интересуют парни, решающие проблемы карточкой влиятельного папаши!

– Согласен. Все богатые – твари!

Девчонка недовольно хмыкает.

– Я так не говорила.

– Ты так посмотрела.

– Как так?

– Громко.

– Громко еще не было, мистер Лейквуд, – снова переключившись, шепчет она, а у меня от обращения и двусмысленности подачи шевелится член. – Ты так не думаешь.

Что? О чем речь? Я вообще потерял нить диалога.

Ариэль морщится, недовольная отсутствием дебатов. Она составила обо мне мнение, исходя из слухов, а я не люблю утверждать иного.

– То, что я думаю, тебе не понравится, – вкрадчиво проговариваю я, с интересом вглядываясь в необычные золотые блики на расчерченной зеленым радужке. Линзы? Искажение цвета? – Мы не выбираем, у каких людей родиться, и зачастую вся эта бойня за справедливость происходит из-за того, что вы хотите жить так, как мы.

– Зачастую вся бойня происходит из-за того, что вы считаете себя лучше нас, – уверенно парирует Ариэль. – Но деньги не делают вас лучше.

– Не делают, – соглашаюсь я. – Но они дают возможности. Как ты сказала? Решают проблемы карточкой отца? Ключевое слово здесь – “решают”. Мой брат на свободе, в то время как твой просидит здесь еще минимум девяносто суток, хвастаясь своей гордостью перед шлюхами и крысами. Хотя столько месяцев здесь не держат, скорее всего, его переведут в CJTS. Слышала об этом учреждении? Там отбывают наказание несовершеннолетние отморозки. Подростки нынче жестоки, и кто знает, – смиряю Бейкера выразительным взглядом, – кому может приглянуться его задница.

– Я тебя, сука…

– Остынь, герой, – тут же пресекаю я, видя, что после моих скромных предположений у пацана чуть ли ни пена изо рта валит. – Я лишь описал твое возможное будущее. Меня эта перспектива тоже не радует, так что предлагаю помощь.

Этим двоим совершенно точно не нужно знать, что я – далеко не альтруист.

– Мы лучше проведем время с крысами и отморозками, – скалится рыжая, а Ник, довольный поддержкой сестры, победно ухмыляется. Идиотство у них, очевидно, семейное.

– Что ж, – безразлично пожимаю плечами и направляюсь к выходу, – приятных вам ночей. Не забудьте сказать Томасу свою электронную почту, чтобы он знал, куда отправить счет на пять тысяч долларов.

В наступившей тишине я очень отчетливо слышу свои неторопливые шаги и ритмичный стук разбивающихся о крышу капель. Начался дождь.

– Подожди!

Я не зря сказал про возможности денег. Одна из них – сбивать спесь.

– Какие пять тысяч долларов? – нервно выясняет Николас, пока я открыто наслаждаюсь замешательством, проступившим на двух совершенно непохожих между собой лицах.

– За беспорядки, учиненные тобой и моим братом, наша отважная полиция насчитала десять штук, – терпеливо объясняю я. – Сумма делится пополам.

Бейкер судорожно выдыхает, а Ариэль яростно вцепляется в решетку и жалит меня таким ядовитым взглядом, словно хочет отравить всю мою потомственную линию.

– Какого черта?!

– Вероятно, в твоем хамстве кроется совсем другой вопрос, – невинно полагаю я. – Например: как я могу их отработать, Эван?

– Я отработаю. Не она!

Я не собираюсь брать с них деньги. Это наживка, чтобы получить желаемое. А вот справедливое покаяние мне необходимо.

У Реми много недостатков. Допускаю, что он мог неправильно расценить знаки внимания девчонки, но даже если и так, никто не имеет права бить моего брата. Никто! Он достаточно настрадался за свои недолгие шестнадцать.

– Расклад такой: вас выпускают, ты, – смотрю на Бейкера, – приносишь извинения Реми, а ты, – перевожу взгляд на Ариэль, – идешь со мной на свидание.

– Нет! – с ненавистью шипит Бейкер, и я всерьёз задумываюсь: а не вычеркнуть ли мне его из договора, чтобы при первой же возможности он не превратил мое лицо в фарш.

– Других предложений не будет, – оставляю как есть и демонстративно смотрю на часы, не собираясь вникать, с каким именно пунктом он не согласен. – Одно свидание, одно извинение – и вопрос улажен, – повторяю будто для отсталых.

– Я извинюсь, – выплевывает Ник, и я представляю, сколько труда он приложил, чтобы выдавить эту фразу. – Но на свидание она не пойдет!

– Ники… – Голос Ариэль, которым она зовет брата, совсем другой. С нотками отчаянной нежности. И пока между ними ведется немой диалог, смысл которого у меня не получается уловить, я всячески отпинываю от себя кусачее чувство вины.

– Ари, я что-нибудь придумаю, – Бейкер не оставляет попыток решить ситуацию, и за это я его уважаю. Но менять ничего не собираюсь.

– Что входит в “свидание”? – разорвав гляделки с братом, Ариэль задает мне очень интересный вопрос. Я так и слышу: секс включен?

– Мы можем сходить в кино, сесть на последний ряд и совсем не следить за сюжетом, – в своей манере начинаю я, но, видя гневное лицо Ника, решаю сжалиться над парнем. У него и так была дерьмовая ночка. – Все чинно, невинно, крошка. Без программы 18+. Если, конечно, сама не захочешь.

– В чем подвох? – пропустив мимо провокацию, уточняет она с такой серьезной миной, будто мы тут брачный договор обсуждаем.

– Его нет.

– Не верю.

– Никак не могу доказать обратного.

– Ариэль, даже не думай! – Ник встряхивает ее за плечи, надеясь привести в чувство, но она не обращает на него внимания. Задумчиво рассматривает меня, словно ищет скрытые намеки на БДСМ-практики.

– Хорошо.

Получаю необходимое согласие и даже не вслушиваюсь в маты, летящие изо рта ее разгневанного братца.

Воодушевленно зову Томаса и, пообещав внести за них залог, терпеливо жду, пока странная парочка подпишет кучу документов об освобождении. Без энтузиазма поддакиваю копу, бубнившему что-то о деградации молодежи, зная, что тот только рад избавиться от узников, не имеющих особой ценности. И облегченно выдыхаю, когда, получив от семейки Бейкер клятвенное обещание явиться в положенное время в суд, Томас отпускает нас.

Ожидаемо не нахожу фотографию любителя бургеров и халявы на болотной стене, увешанной полицейскими наградами, и перевожу взгляд на идущую впереди парочку невзлюбивших меня людей.

– … ты сдурела?! Ты никуда с ним не пойдешь! – сквозь ритмичный шум дождя доносится гневный шепот Ника.

Конспиратор хренов.

–… ничего не сделает…

–… откуда ты знаешь? Он странный!

–… симпатичный…

Ухмыляюсь, рассчитывая, что симпатичный в этом предложении все же я.

–… маньяки… симпатичные…

–… из личного опыта?

– Не неси чушь… бей по яйцам…

Испытывая фантомную боль в мошонке, кошусь на бессердечного малолетнего мудака и, в последний момент успев придержать летящую мне в лицо стеклянную дверь, выхожу за ним под металлический навес. Ник мажет раздражением по отполированной до блеска Camaro, недавно подаренной мне отцом на восемнадцатилетие, и останавливает свой взгляд на еще одном персонаже, недовольным жизнью.

Привалившись спиной к перилам, Реми мусолит непонятно откуда взявшуюся зубочистку, и зло щурясь в адрес Бейкера, кидает мне бесстрашное: “почему так долго?”. Вместо законного подзатыльника брату выбираю милосердие и, получив от агрессивной семейки отказ на предложение подвезти, протягиваю Ариэль телефон.

– Запиши свой номер.

– Как скажешь, милый.

Удивленно дергаю бровью и с осторожностью слежу за прыгающим по сенсору женскому пальчику, ожидая всего, вплоть до сценария “айфон-асфальт”. Но ничего такого не происходит. Рыжуля спокойно отдает мне гаджет и, отойдя на безопасное расстояние, копирует позу Реймонда. Прислоняется спиной к перилам и, положив на них локти, скрещивает ноги в щиколотках.

Некоторое время вызывающе смотрит мне в глаза, а затем поднимает руку и дотрагивается до подвески у себя на шее. Катается подушечкой по острым краям звезды. То сжимая, то поглаживая, разжигая внутри меня нестерпимое желание присоединиться. Только к чему? К более откровенным действиям, которые незамедлительно последуют, если мы останемся вдвоем?

Девчонка прикусывает нижнюю губу и откидывает назад прядь огненных волос, оголяя тонкую шею, на которой я с радостью оставил бы пару автографов. Заканчивает порочное издевательство целомудренной улыбкой и достает из заднего кармана пачку сигарет. Закуривает, плотно затягиваясь дымом. Лижет кончиком языка фильтр. Ванильный. Я отчетливо ощущаю этот запах в отголосках паров, достигающих мои чувствительные рецепторы.

Не могу понять ее. Совсем. Она словно выпадает из образа: голосит, что я не в ее вкусе, и тут же флиртует. Странное сочетание. Но блядски возбуждающее. Об этом намекает полувставший член, которым я не хочу светить перед несовершеннолетними пацанами.

Кстати, о них. Перевожу взгляд на Ника. Он все еще мнется, договариваясь с собственной гордостью. Но даже с неудобной эрекцией я не собираюсь облегчать ему задачу.

– Извини, Рем, – твердо произносит он, и я, восхищенный сдержанным словом, смотрю на брата, ожидая, когда и он снизойдет до благородного жеста.

– Принято, – высокомерная козлина отбрасывает зубочистку в сторону и, развернувшись, вальяжно шагает к тачке. Очень понимаю Бейкера, чей взбешенный взгляд вот-вот продырявит затылок моего брата. На его месте мне не терпелось бы хорошенько промассировать рожу этого надменного прыща. Но я не на его месте, а потому, никак не обозначив свою позицию, я киваю ему на прощание и иду за Реми. Забираюсь в салон и смотрю на пассажира, бездарно изображающего невообразимую занятость своим телефоном.

– Почему не извинился? – Не тороплюсь ехать в особняк, в котором нам предстоит кровопролитная война с отцом.

Брат закатывает глаза.

– Потому что я не виноват.

– Ты лапал его сестру.

– Она сама меня лапала!

Хмурюсь, не до конца веря сказанному.

– Ты уверен, что правильно понял?

– Как еще можно понять ее руку на моем члене? Поехали, жрать хочу.

Кидаю взгляд на две фигуры, топчущихся на крыльце полицейского участка. Надеюсь, эти ненормальные додумались вызвать такси, потому что тащится под дождем до автобусной остановки равносильно добровольному согласию на грипп, менингит и пневмонию.

Издалека видно, как Ариэль что-то эмоционально доказывает брату, и этот воинственный образ совершенно не вяжется со словами Реймонда. В любом случае я не готов отменять свидания, потому что… мне необходимо убрать наваждение. Излечиться. Вынуть все из бесподобной копии той, которая никогда не будет моей.

Глава 5

Настоящее время. Нью-Йорк

Ариэль

Солнце беспощадно. До пятен обжигая кожу, оно яростно лупит лучами и ворует кислород. Смахнув с щеки каплю пота, я быстро поправляю визор и резко перемещаюсь вправо, чувствуя, как горят от усталости мышцы ног.

Взмах ракетки – щелчок подачи – отскок.

Молниеносная реакция противника, и мяч летит обратно, в самый дальний угол моего поля. Кидаюсь за ним, максимально вытягивая руку, и свирепо отбиваю, забыв рассчитать силу удара.